Владимир Козлов - Школа
Отъезжаем от школы в пять вечера – ночь потрясемся, а утром будем на месте.
Я сажусь с Антоновым. На сиденье перед нами Сухие – Шевелевич и Саенко – трындят про свои микросхемы и радиодетали. Они на этом барахле помешаны – видно, и в Ленинград только для того поехали, чтоб накупить радиодеталей. Сухие – говно пацаны: трусы и предатели. До девятого класса их дубасили, как щенков. Они отдавали все копейки, чтоб только их не трогали, но все равно не помогало. Зато если давал кто по голове, сразу закладывали и классной, и своим мамашам. Антонова особо не трогали – отличник, помогал пацанам на контрольных и домашку давал списывать.
Я ни с Антоновым, ни с Сухими почти не общаюсь – зачем мне эти лохи? А списывать в девятом классе уже не надо – никто ничего не проверяет.
Учатся, можно сказать, только Антонов и Князева. С этими все ясно: медалисты. Ну, еще Сухие и несколько баб. А остальные – только гуляют. Я тоже, само собой. Все знают, что меньше тройки не поставят, если пришел в девятый, то аттестат дадут.
Автобус выезжает за город. Я лезу в сумку за пивом – взял пару бутылок из батькиного загашника. Для вида спрашиваю у Антонова:
– Пиво будешь?
– Пиво? Вообще, можно…
Ничего себе. Я думал – он не пьет: примерный все-таки, отличник. Теперь придется делиться.
Открываю бутылки ключом, одну – Антонову, одну – себе. Говорю ему:
– Только осторожно, чтоб классная не засекла.
Он отрывает бумажку «Жигулевское», сует в карман.
– Не бойся, ничего она не заметит, подумает – лимонад. А даже если и заметит – что тут такого? Пиво же, не водка. Нормальный напиток, многие его пьют.
Классная сидит спереди с Лариской, через проход от них – мамаша Колосовой. Они про что-то базарят.
Отпиваю пива – хоть и теплое, но идет хорошо. Говорю Антонову:
– Я и не знал, что ты пиво пьешь, думал, вообще, типа, не это самое…
– Ну, я не большой любитель этого дела, но против пива ничего не имею.
– Значит, водку не пьешь?
– Нет. Вина еще могу, а водку – нет.
– А курить ты, правда, не куришь или только в школе не хочешь, чтоб классная не засекла?
Он кривит губы.
– Классную я не боюсь. Просто не курю – и все. Не понимаю, зачем это вообще надо – здоровью только вредить. Экологическая обстановка плохая, Чернобыль один чего стоит, а тут еще этот никотин.
– Ну, все пацаны курят…
Молчим. Пиво немного дало. Я говорю:
– Ну у нас и бабы в классе – одни уродины.
– Точно. Но мне на них наплевать.
– А у тебя что, есть баба?
– Ну, вообще есть. – Антонов лыбится. – Только не на нашем районе, а на Пионерах.
– А как ты ее снял?
– У меня там сестра двоюродная живет, а она – ее подруга.
– И давно вы?
– Полгода.
– На Пионеры не сцышь ездить? Все-таки враги.
– Не-а. Ко мне там ни разу никто не приставал.
– И часто ты у нее?
– Когда она одна дома. Я обычно прихожу, если родители в ночную, и остаюсь до утра.
Вот тебе и отличник. Может, это и понты, но вряд ли. Во как бывает: пацан – лох, на районе своем нулевой, а бабу дерет за всю херню. Ладно, пускай. Лучше про что другое с ним поговорить.
– Уже знаешь, куда будешь поступать?
– Вообще так, приблизительно. В какой-нибудь технический вуз в Москве.
– Ни хера себе!
– А что у нас в городе ловить? Я не собираюсь всю жизнь инженером на сотню рублей. Институт – это ведь только начало, можно сказать, первая ступенька. А потом можно наукой заняться – в аспирантуру пойти. Или начальником какимнибудь стать. Или в райком. Москва – это не то что здесь. Два-три первых года погулять, потом – жениться на москвичке, прописку получить, чтоб по распределению не заперли в дыру, вроде нашей. Я допиваю пиво большим глотком. Антонов спрашивает:
– А ты куда планируешь после школы?
– Не знаю. Не думал про это. Надо еще десятый закончить, а там видно будет.
Автобус тормозит: кто-то из баб попросился посцать.
С обеих сторон дороги – лес. Гриша орет:
– Мальчики налево, девочки направо!
– Только, мальчики, осторожно, смотрите, машины, – говорит классная и ныряет в кусты. Мелькает ее толстая жопа в спортивных штанах.
Я перехожу дорогу и забираюсь подальше в кусты – покурить. Недалеко становятся сцать Сухие. Хуев я не вижу, но вряд ли у них длинней, чем по три сантиметра.
Я курю, сцу, потом прусь назад к дороге. Антонов уже топчется около автобуса. Бабы по одной вылазят из кустов.
– Сейчас бы еще пива, – говорю я Антонову.
– Вообще, да, одной мало.
Едем всю ночь. Утром останавливаемся на стоянке – в туалет и помыться. Пока я сцу в обосранное со всех сторон очко, Антонов чистит зубы над ржавым умывальником. Тут же выкуриваю сигарету, потом стою около автобуса и смотрю, как бабы вываливают из своего туалета. Рожи помятые, на головах – «я летела с сеновала, тормозила головой».
В автобусе я ненадолго вырубаюсь, потом уже не сплю. Едем по окраинам Ленинграда. Обычные серые дома – ничего особенного.
Вытаскиваю из сумки «тормозок» – мамаша собрала: вареные яйца, кусок сала и батон с маслом. Начинаю хавать. Антонов разворачивает фольгу и грызет жареную курицу. Другие все тоже что-то жрут.
Гриша бьет по тормозам. Они долго базарят с батькой Коноплевой, водят пальцами по карте – видно, заблудились. Лохи тупые, им только по Рабочему ездить. Гриша вылазит, спрашивает дорогу у деда в пиджаке с колодками орденов. Дед тыкает куда-то пальцем, что-то объясняет.
Все пялятся в окна, но там ничего интересного – дома как дома. На тротуаре валяются бычки и пачки из-под сигарет – все как у нас.
Я спрашиваю Антонова:
– Ты был раньше в Ленинграде?
– Был давно, малый еще. Ездил с родителями на экскурсию. Но я почти ничего не помню. А ты?
– Я первый раз. Я вообще нигде не был, кроме Минска.
– Что, и на море ни разу ни ездил?
– Не-а.
Автобус трогается. Мы едем еще минут двадцать. За окном – старые облезлые дома и несколько необлезлых, недавно перекрашенных.
– Я узнал это место, – говорит Антонов. – Там Эрмитаж и Дворцовая площадь, а вон то – Невский проспект.
Гриша тормозит на стоянке. Вокруг – море автобусов с номерами разных городов.
– Ребята, сейчас все идем в кассу Эрмитажа, встаем в очередь и покупаем билеты, – говорит классная. – Никуда далеко не отходите. На всякий случай запомните номер автобуса – 72-17 МГС.
Все вываливают на улицу. Гриша прибарахлился: одел облезлую тенниску на пуговицах, года семидесятого, пузо затянул ремнем – оно висит, как мешок с говном.
Он спрашивает у батьки Коноплевой:
– Пойдешь в Эрмитаж?
– На хер надо – похожу лучше по магазинам, может, сервелата найду или конфет хороших.
– А я схожу – посмотрю, что это за зверь такой.
Мы премся через площадь с колонной посередине. Кругом трутся туристы, орут, фотографируются. Некоторые трындят не по-нашему – значит, иностранцы.
Подходим к кассам, становимся в очередь. Впереди – толпа народу. Много пацанов и баб – видно, тоже на экскурсию от школы. Покупаем билеты, и классная говорит:
– Собираемся здесь же, у входа, ровно через два часа.
Я откалываюсь от своих, хожу по залам, ищу голых баб. Есть некоторые ничего, но все жирные – ляжки, как у Капитоновой с восьмого «б». Она чуть в дверь проходит, цепляется жопой.
Хожу, может, всего час, а уже надоело. Иду к выходу.
На ступеньках догоняю Гришу, он спрашивает:
– Ну как?
– Нормально.
– Что тут нормального? Одни ебатые бабы. Я их что, мало видел? Ну и спорол я хуйню, что пошел сюда. Надо было, как Володя, сразу по магазинам, а то еще грошы отдал за это говно.
Я спрашиваю:
– Ты сейчас куда – к автобусу?
– Ага.
– Я тоже.
– Надо взять сумку – и по магазинам. Жонка сказала купить копченой колбасы, а лучше сервелата. Еще конфет шоколадных и печенье… как это его… А, овсяное.
Подходим к автобусу. Гриша спрашивает:
– Ну что, посадить тебя и закрыть?
– Не, я лучше похожу.
– Ну походи, только смотри не потеряйся. Ленинград – это тебе не Могилев.
«Без тебя знаю, не надо меня лечить». Пробираюсь между автобусов, выхожу на тротуар. Нахожу гастроном, беру две пива и сажусь на скамейку. Насрать, что сбор около входа. Поймут, что пошел к автобусу.
Пиво дает – классно. Сижу, балдею. Глоток пива – затяжка, глоток – затяжка. Погода тоже нормальная: тепло, солнце. Кругом – туристы, тыркают пальцами в свои карты, базарят, фотографируются. А мне все до лампочки.
Последний глоток – и к автобусу. Остальные уже там.
– Где ты ходишь? – орет классная. – Мы тебя ждем у входа, а ты шатаешься неизвестно где. Ты что – пил?
– Нет, не пил.
– Ну-ка подойди поближе.
– Ну выпил бутылку пива – хотел попробовать ленинградского.
– Буров, это последний раз, когда я тебя куданибудь беру. Ты понял?
– Понял.
Садимся в автобус, едем в столовую. Я голодный, как будто и не жрал утром. Беру два салата, две котлеты с двойным пюре и компот. Моментально все уминаю – и на улицу, покурить, пока классная в столовой.