Висенте Бласко - Рассказы(Москва.- 1911)
– Эй, тетка, поди сюда!- крикнулъ Т_е_у_л_а_и. Старуха подбжала, бросивъ щетку. Зять Маріеты былъ слишкомъ хорошо извстенъ по всему округу, чтобы кто-нибудь осмлился ослушаться его.
Онъ взялъ ребенка изъ рукъ невстки, и не глядя на него, точно онъ хотлъ избжать недостойныхъ его сантиментальныхъ чувствъ, передалъ мальчика старух, приказавъ хорошенько присмотрть за нимъ… Это было дло получаса… Они вернутся за ребенкомъ, какъ только покончатъ съ однимъ дломъ.
Маріета зарыдала и ухватилась за мальчика, чтобы поцловать его. Но зять оттащилъ ее.
– Иди, иди.
Вечерло.
Страхъ передъ этимъ маленькимъ человкомъ, который былъ страшилищемъ для всхъ окружавшихъ, побудилъ Маріету слдовать за нимъ безъ ребенка безъ корзины. А старуха перекрестилась и поспшно вошла въ домъ.
Впереди на блой дорог намчались еле видными точками женщины, возвращавшіяся въ деревню. Срый, вечерній туманъ стлался по полямъ и лугамъ, деревья приняли темно-синій тонъ, а наверху, на фіолетовомъ неб замерцали первыя звзды.
Они молча шли втеченіе нсколькихъ минутъ, пока Маріета не остановилась. Страхъ побудилъ ее принять вдругъ ршеніе. Онъ могъ поговорить съ нею и тутъ не хуже, чмъ въ другомъ мст. Ноги ея дрожали, она заикалась и не ршалась поднять глазъ на зятя.
Вдали слышался скрипъ колесъ. Въ поляхъ перекликались голоса, рзко звуча въ тихой атмосфер сумерекъ.
Маріета тревожно глядла передъ собою на дорогу. Никого. Она была одна съ зятемъ.
Тотъ медленно заговорилъ, не переставая улыбаться адскою улыбкою… Ему нечего было сказать ей, разв только, чтобы она молилась. Да еще, если ей страшно, то можетъ закрыть передникомъ лицо. У такого человка, какъ онъ, нельзя безнаказанно убить брата.
Маріета попятилась назадъ съ испуганнымъ выраженіемъ человка, который просыпается внезапно и видитъ вокругъ себя опасность. Воображеніе, затуманенное страхомъ, рисовало ей до этого момента, самое ужасное насиліе – удары палкою, избитое тло, вырванные волосы, но… молиться и закрывать лицо! Умереть! И такіе ужасы произносились такъ хладнокровно.
Заикаясь отъ страха, дрожа и умоляя, она попробовала умилостивить Т_е_у_л_а_и. Все это ложь и сплетни людскія. Она любила его бднаго брата всею душою, даже до сихъ поръ, и умеръ онъ только потому, что не послушался ея. A y нея не хватило духу выказывать холодность и равнодушіе къ человку, который былъ такъ страстно влюбленъ въ нее.
Но смльчакъ слушалъ ее молча, и саркастическая улыбка его смнилась отвратительною гримасою.
– Замолчи, дочь вдьмы.
Она съ матерью убили бднаго Пепета. Весь свтъ зналъ объ этомъ. Он отравили его гадкимъ зельемъ… А если онъ будетъ долго слушать ее, она околдуетъ, пожалуй, и его. Но нтъ, онъ не попадется въ ея лапы, какъ дуракъ – братъ.
И желая выказать твердость гіены, любящей на свт одну только кровь, Т_е_у_л_а_и схватилъ своими костлявыми руками Маріету за лицо, поднялъ его, чтобы разсмотрть поближе, и хладнокровно поглядлъ на ея блдныя щеки и черные, горящіе глаза, на которыхъ сверкали слезы.
– Вдьма… отравительница.
И несмотря на свою жалкую и тщедушную вншность, онъ однимъ ударомъ сбилъ здоровую женщину съ ногъ, заставилъ ее – крпкую, сильную, мускулистую – встать на колни и, сдлавъ шагъ назадъ, сталъ искать что-то въ пояс.
Маріета совсмъ обезсилла. На дорог не было видно никого. Вдали попрежнему слышались голоса людей и скрипъ колесъ; въ сосднемъ болот квакали лягушки; на склонахъ холмовъ стрекотали кузнечики, и собака зловще выла около послднихъ домовъ деревни. Поля медленно окутывались ночнымъ туманомъ.
Когда Маріета почувствовала, что она окончательно осталась одна, и поняла, что умираетъ, вся ея смлость и увренность исчезли. Она разрыдалась, чувствуя себя слабою, какъ въ дтств, когда мать била ее.
– Убей меня, убей,- застонала она, закрывая лицо чернымъ передникомъ и закутывая имъ голову.
Т_е_у_л_а_и безстрастно подошелъ къ ней съ пистолетомъ въ рукахъ. Онъ слышалъ, какъ невстка стонала подъ черною матеріею, словно ребенокъ, умоляя его покончить съ нею поскоре, не заставлять ее страдать и вставляя въ мольбу слова молитвъ, произносимыхъ быстрымъ, прерывистымъ голосомъ. Онъ былъ опытнымъ человкомъ и, направивъ дуло пистолета въ опредленное мсто подъ чернымъ передникомъ, выпустилъ сразу оба заряда.
Маріета выпрямилась среди дыма и огня, словно вскочила на пружин, и упала на землю, корчась въ агоніи и разбрасывая ногами ппатье.
Изъ черной безжизненной массы выглядывали блые чулки на очаровательно-полныхъ ногахъ, содрогавшихся въ послднихъ мукахъ агоніи.
Т_е_у_л_а_и же былъ вполн спокоенъ, какъ человкъ, который ничего не боится и разсчитываетъ въ худшемъ случа на бгство въ горы. Онъ былъ доволенъ своимъ поступкомъ и вернулся въ деревню за племянникомъ.
Принявъ мальчика изъ рукъ испуганной старухи, онъ чуть не заплакалъ.
– Бдненькій, бдненькій мой!- сказалъ онъ, цлуя его.
И дядя былъ гордъ и счастливъ, въ увренности, что совершилъ для ребенка великое дло.
Чудовище.
Весь Тихій кварталъ зналъ этого дьявольскаго ломового извозчика, который приводилъ на улиц народъ въ ужасъ своею руготнею и бшенымъ щелканьемъ бича.
Населеніе большого дома, гд онъ жилъ внизу, много способствовало созданію его скверной репутаціи. Этотъ гадкій человкъ ругался, какъ никто другой. А еще пишутъ въ газетахъ, что полиція арестуетъ людей за брань и ругань!
По словамъ нкоторыхъ сосдей извозчикъ Пепе заслуживалъ ежедневно, чтобы ему отрзали языкъ или залили ротъ расплавленнымъ свинцомъ, какъ въ лучшія времена Святой Инквизиціи. Ничего-то онъ не оставлялъ въ поко, ни божественнаго, ни человческаго. Онъ выучилъ наизусть имена всхъ почтенныхъ святыхъ въ календар, исключительно ради удовольствія о_с_к_о_р_б_л_я_т_ь ихъ. Стоило ему только разозлиться на своихъ лошадей и занести хлыстъ, какъ ни одинъ святой, какъ бы глубоко онъ ни сидлъ, притаившись, въ одной изъ клточекъ мсяца, не избгалъ печальной участи и не подвергался профанаціи въ самыхъ грязныхъ выраженіяхъ. Однимъ словомъ, это былъ одинъ ужасъ! А хуже всего было то, что какъ только Пепе накидывался на своихъ упрямыхъ животныхъ, подгоняя ихъ не столько хлыстомъ, сколько ругательствами, мстные ребятишки подбгали немедленно и слушали его съ величайшимъ вниманіемъ, упиваясь неизсякаемымъ краснорчіемъ маэстро.
Сосди, которыхъ онъ ежечасно изводилъ непрерывнымъ рядомъ ругательствъ, не знали, какъ избавиться отъ него, и не разъ искали заступничества у хозяина дома, скупого старика, который сдалъ Пепе конюшню, за неимніемъ лучшаго жильца.
– Не обращайте на него вниманія,- отвчалъ тотъ. – Подумайте, вдь, это же ломовой извозчикъ, а для такого промысла не требуется сдавать экзамена на вжливость. Онъ невоздержанъ на языкъ, но очень аккуратный человкъ и платитъ за конюшню всегда въ срокъ, не задерживая денегъ ни на одинъ день. Будьте же снисходительны къ нему, господа.
Жена проклятаго ругателя пользовалась состраданіемъ всхъ жильцовъ дома.
– Напрасно вы меня жалете, – говорила она смясь:- мн не приходится страдать отъ него. Это добрйшій человкъ. Иногда онъ бываетъ вспыльчивъ, но, знаете, вдь, и:- въ чистомъ омут черти водятся. У него золотое сердце. Бываетъ изрдка, что онъ выпьетъ рюмочку для подкрпленія силъ, но это совсмъ не. то, что другіе, которые стоятъ цлыми днями у прилавка въ кабак. Онъ не оставляетъ себ ни гроша изъ заработка, а надо еще замтить, что у насъ нтъ дтей. А какъ бы ему хотлось имть ихъ!
Но бдной женщин не удавалось убдить никого въ доброт своего Пепе. Стоило только поглядть на его лицо. Въ тюрьм среди заключенныхъ нельзя было найти подобныхъ ему. Голова была сплюснута, съ гривою, какъ у животнаго, лицо смуглое съ выдающимися скулами и глубокими впадинами, глаза – вчно налиты кровью, носъ – приплюснутый, весь въ прыщахъ и въ голубыхъ жилахъ, а изъ ноздрей торчали пучки жесткихъ волосъ, словно щупальцы животнаго, занимавшаго въ череп мсто мозга.
Ни къ кому-то не чувствовалъ онъ уваженія. Онъ называлъ с_в_я_т_ы_м_и п_а_т_е_р_а_м_и лошадей, помогавшихъ ему зарабатывать хлбъ, а когда, въ минуты отдыха, садился у двери конюшни, то разбиралъ по складамъ, но такъ громко, что слышно было даже въ верхнемъ этаж, свои любимыя газеты, самыя гадкія изо всхъ, издававшихся въ Мадрид, на которыя нкоторыя дамы смотрли сверху съ такимъ ужасомъ, точно это были разрывные снаряды.
Этотъ человкъ, жаждавшій крупныхъ переворотовъ и мечтавшій о революціи, да о самой кровавой, жилъ въ Тихомъ квартал по какой-то странной насмшк судьбы.
Самыя пустяшныя разногласія его жены съ сосдними прислугами выводили ero изъ себя и, открывая кранъ у резервуара ругательствъ, онъ клялся, что свернетъ шею всмъ жильцамъ и подожжетъ домъ. Четырехъ капель воды, падавшихъ съ галлерей въ его дворикъ, было достаточно, чтобы изъ его поганыхъ устъ вышла немедленно печальная процессія профанированныхъ святыхъ подъ аккомпаниментъ ужаснйшихъ пророчествъ на тотъ день, когда міръ будетъ приведенъ въ порядокъ, и бдные люди возьмутъ верхъ надъ богатыми и займутъ т мста, которыя имъ подобаютъ.
![Артур Кларк - Песни далекой Земли [сборник]](/uploads/posts/books/64715/64715.jpg)
