Яна Гецеу - Неферомантика. Маленькие "детские" повести
Девчонка возникла так неожиданно, что я отшатнулся. Она усмехнулась и протянула мне ладонь:
— Хой, я Ведьма.
— Хой, Русый.
— Заметно!
Мы стиснули руки в неферском пожатии, разглядывая друг друга. Ей лет 16–18, не больше. Личико нежное, мягко-овальное, с оттенком циничности. Светлые, рыжие стриженные волосы с веселой небрежностью топорщатся чуть завиваясь. Подкрашенные серо-голубые глаза выразительные и с налетом загадочности, разглядывают меня. Я увидел то, что видит она: «Парень лет 17, чуть повыше меня, насмешливые прищуренные карие глаза — хм, совсем не простые. Клевая косуха, необычная, где достал? Ухоженные русые волосы стянутые в длинный хвост. Симпатичный обветренный рот, удлиненный хрящик носа. Ничего так парнишка, из наших! Но явно не панк, слишком чистый. Металлюга? Наверняка. Кажется, со спиной проблемы, немножко крючится в сердечном позвонке, как я, бедняжка!» Я улыбнулся — почти угадала. Приятно такой симпатяшке нравиться!
— Ведьма, ты бухать хочешь?
— Ой, да кто ж не хочет? Холодно, продрыгла вся! Где народ шляется, блин! Шла, думала все здесь! А приперлась — только время терять! Русый, у тебя деньги есть?
Я посмотрел на ее тугие полные бедра, обтянутые джинсами «дырка на дырке» через которые видно тонкие черные колготки… Меня как крапивой укусило — хочу!! Хоть потрогать, просунуть пальцы под расползшиеся ниточки, до теплой кожи… У-ух!!
— Нет у меня денег. И гитары тоже нет, — пробубнел я, не отрываясь от созерцания. Она проследила за моим жадным взглядом и самодовольно усмехнулась: «Лишние дырки прожжешь, мальчик!» Я с трудом оторвался. Она повернулась, булавки, густо нацепленные на ее дешевые берцы и штаны звякнули как призыв, и я вздрогнул. Не могу! Сколько я еще продержусь без девушки? Эх, Светка, ну почему ты меня не хочешь? Зато Ведьма, похоже… Да ну, хоть бы и так, да только где? У нее? Навряд ли. В парке — сдохнешь. В подъезде — не захочет. Тьфу, я еще даже имени ее не знаю, а уже «под юбку» ей мысленно залез. Планы строю! Но ведь гиперсексуальности не прикажешь! И она такая округлая, плавная, смачная. У-у-у, это невыносимо! Зачем меня так дразнить впустую — ведь наверх поднимается, будто танцует! Блин, да нет, походочка у нее нормальная, неферская, раздолбанная, будто мешок цемента тащит. Но для меня танцует. Голая. На столе. Ерш твою медь! Хватит глядеть на ее «мадам Сижу», или сдохну. Я забежал вперед, заглянул ей в лицо:
— Ведьма, мы куда идем?
— Ну, для начала в подъезд, поссать.
— А потом? — вот и сердце сжалось — «а потом», волшебные слова, с запахом новой истории!
— Потом за гитарой к одной девчонке, если она дома.
И усмехнулась, так сладко, и так… нет, не пошло, а как-то… загадочно, что ли? Нет, это дешевые бабские трюки, на которые я все еще попадаюсь по молодости и неопытности. Или может… она правда ведьма? Да нет, быть не может, просто красивый ник, да и только! Торба у нее «КиШ». Ладно, спрошу.
В подъезде пока она торчала этажом выше я спросил, как можно небрежнее:
— Ведьма, слышь?
— А-и?
— Тя как зовут-то, на самом деле?
— Яна, — и кажется, снова усмехнулась. Спустилась вниз, блеснув в полумраке глазами. Подошла так близко, что мне стало страшно — а вдруг поцелует?! Чего я испугался, не понять, и чтобы это скрыть, поспешно закурил, протянул ей:
— Хочешь?
Голос сдал от волнения. Она помотала головой:
— Бросила!
— Вот это молодец.
— Ага, молодец, пять лет бросала. Сколько курила, столько и бросала.
— Ого, ни фига! — я почти восхитился, это того стоит.
— Мы к кому идем, может, я знаю? — надо же что-то сказать, а внутри все так предательски дрожит, как будто я еще никогда с девушкой по улице-то не шел, а не то что …
— Может, и знаешь. Логика, Ульянка. Маленькая такая, 14 лет. Нет?
Я подумал, помотал головой. Но, вроде, че-то знакомое. А впрочем — нет.
Три звонка — коммуналка.
— Здрасте, а Ульяна дома? — самым вежливым тоном, какой можно изобразить ее простуженным голосом «дрянной девчонки». Хрупкая женщина с хвостиком, видно, мама, сообщила нам, жалуясь:
— Нет ее, совсем у меня ребенок с ума сошел, у нее через месяц в «музыкалке» экзамены, а она… — и махнула рукой, вздыхая. Мы понимающе закивали, будто не были такими же раздолбаинами.
— Ну, вы ей скажите, Яна заходила, пусть она мне позвонит.
— Хорошо! — и дверь закрылась.
— Прикинь, девчонке 14, а она 10 лет со скрипкой в обнимку! Ребенок только ходить научился, а ему в ручки под хватательный рефлекс — скрипочку. И вот теперь — радость такая, заканчивает! Вот, наверное, забухает.
— Зато профессия, и в группу можно.
— Да, и знаешь, как аскать клево! Блин, за полчаса — полтиш!
— Вот бы нам сейчас хоть тридцаточку!
— Ага, это точно! И жрать охота! — жалобно вздохнула она.
— А мне-то! Я сегодня только один раз перед колледжем чаю попил.
— Подохнуть! — говорит она: — Я тоже.
— А ты где учишься?
— В универе, ВЭГУ знаешь?
— Знаю, в Зеленке.
— Нет, у нас на Телецентре, факультет СКД. Я — менеджер СКД! — не без гордости косится она на меня.
— Во как! — я нифига не понял, кроме того, что это реально круто! Но, Боже мой, что же мы будем делать, ведь и в правду очень голодно! Вот бы как-то… халяву что-ли какую! Если она ведьма, сложили бы способности и чего-нибудь навлекли на голодные головы. Отвлечься пока разговорами.
— Ян, а ты… в смысле, че за ник у тебя?
— А че, плохой?
— Нет, очень хороший, просто как-то, как сказать? Не так-то просто!
— Я тебе скажу, Русый, — начала она так спокойно. — Я просто, действительно ведьма. Не хочу никого обманывать. Пусть люди знают, и кому не нравится — валят! Я ведь никого не заставляю, просто предупреждаю. А то потом — ой, ты такая-сякая, я-то думал, а ты! Чтобы не думали. Но ты знай, я не злая. Хоть и не добрая. Но если что — обращайся! Я не откажу. Не имею права отказывать в помощи, если от души попросишь.
Я кивал, жутко обрадованный — смотри-ка, теперь мы вместе побарагозим! Только подружиться, а там… Вот, для начала — еды раздобыть! Я вздохнул поглубже, прикрыв глаза, осторожно взял ее за руку. Она чуть вздрогнула, как трава под легким ветерком, но руки не отняла. «Давай же, девочка, не прячься, раз все сказала! Я прошу тебя о помощи, и так искренне, как может, никогда и никого! Пойдем вместе!» — прошептал я ей, — и она поняла!! Маленькое чудо произошло. Ее мысли протекли в меня как липкий сок солнечной дыни, мои — в нее, перемешавшись в сцепленных ладонях — вот! Нам прямо! Я испытывал несравненное ощущение, будто кончая, или что-то вроде, по восхитительности не уступающее трахле!
— В магазин, там халява! — ожила она, стряхнув рабочее напряжение и решительно потопала вперед, почти волоча меня, обалдевшего, за собой. Руки склеились от «дынного сока», не разлепить! «О, не кончайся это чувство», — я радостно улыбался — вот, вот оно, то, ради чего я не поехал домой и подыхаю сейчас от голода и усталости, практически не замечая этого за радостью — а вдруг мы подружимся? Ведьма, настоящая, счастье-то какое! Люди добрые, смотрите, я иду за руку с Ведьмой, я не один такой! Теперь-то я точно полечу! Она ведь поделится? Непременно рассказать ей сегодня же, как я учусь летать, и мне не хватает всегда совсем чуть-чуть, немножко донорской крови»! Зазудело сейчас же схватить ее, расцеловать прижать к себе… еще сильнее, и… ой, нет! Опять я за свое!! Не-ет, не сейчас. И немедленно здесь и как угодно. Но мы же не для того друг-друга нашли. А Яна вдруг расхохоталась, не оборачиваясь. Я заморгал — чего это она?! Ах, да, мы же еще держимся за руки, и она все слышит! Я ужасно смутился, покраснел до ушей — еще не могу превращать свои тайные желания в откровенные без последствий, только учусь. А ее это, похоже, нисколько не волнует, привычно. «Сексуальное развитие девушек происходит на порядок быстрее» — всплыла не в тему дурацкая фраза из учебника. Вот, блин! Облажался на радостях! Дело ведь не в том, что я подумал, а в том, что меня это смущает! Лох. Яна толкнула дверь магазина и безошибочно направилась к дегустационному столику. Милые девушки, заученно улыбаясь, стали втолковывать нам про рекламную акцию — вет-чи-ны!! Янка, нет, я тебя трахну! Вот только напьюсь.
— Ага, понятно, а попробовать можно? — и, не дожидаясь ответа, принялась с видом знатока многозначительно жевать крохотные нарезочки. Я посмотрел на нее, и решительно схватил такой же кусочек. Обильная слюна, как у бродячей собаки, не дала колебаться, и я проглотил на счет «раз» один кусочек, на счет «два» уже жевал другой. Вкуууусно! Янка, куражась, толкнула меня в бок:
— Как ты думаешь, мне кажется, первый как-то…
— Нет, я, пожалуй, как-то, не разобрал! Можно еще? — и схватил очередной треугольничек. Так мы жрали, сколько позволяли приличия, и еще чуть-чуть. Нас чуть не прогонять взялись. Мы обожрали весь стол, и смылись под недовольными взглядами «рекламщиц».
