Олег Никитин - Рассказы и стихи
Оросив ранки обезболивающей слюной, клоп приник к порезу и стал жадно слизывать обильную пищу. Покончив с одной раной, он перешел ко второй, раздвинув ее полузасохшие края горячим, твердым языком. Вспоротая человеческая плоть податливо распахнула бурые мышечные волокна, и кровь полилась прямо в подставленную пасть клопа.
– У-у-ф, – зажмурясь от тяжелой сытости, выдохнул человек-клоп и открыл второй, маленький и ущербный глаз, с сожалением глядя, как остатки восхитительной жидкости вытекают на грязную простыню, расплываясь на ней бесформенным пятном. Но сил подставить под струйку язык не было.
Странно, как мало потребовалось пищи такому крупному телу.
Ноги его подкосились, захотелось лечь тут же, не отходя от источника сладкой крови, но инстинкты взяли свое. Забравшись под кровать, он прижался всем телом к плинтусу и счастливо уснул.
Сказка о любви
Недавно Жак Ферри, известный французский исследователь, при работе над неким частным архивом обнаружил любопытный пергамент. В узких кругах он вызвал оживленную дискуссию. Установить истину оказалось настолько не просто, что читатель может смело выдвигать любую разумную гипотезу. Он может быть уверен, что слушать его не станут. Короче говоря, одни утверждали, что рукопись – подделка, другие настаивали на том, что это сочинение некоего средневекового любителя народного эпоса. Вряд ли мы узнаем, кто из них прав.
2. Собственно СказкаДавно это было. Так давно, что от деревни той ничего уже не осталось, а дом за рекой сгнил и обвалился, и лишь холмик неподалеку с каменной плитой и двумя словами стоит там и поныне. Крест тоже давно сгнил, но из трещин в плите каждую весну пробиваются цветы, а лес задумчиво шумит зелеными кронами.
Деревня, где жили Ламина и Валер, принадлежала богатому князю, он любил охотиться и подолгу жил в лесу. Дорога его в замок всегда лежала через село.
У меня нет слов, чтобы передать красоту юной Ламины. Когда она проходила по улице, словно огнем загорались души людей. Кроме того, когда она запевала, смолкали другие девушки, даже ветер стихал и забивался в лесу, настолько чистым и нежным был ее голос.
И был у Ламины возлюбленный, юноша с горячим и благородным сердцем по имени Валер. Пришла пора совершеннолетия, и скоро они должны были обвенчаться.
День подходил к концу, и девушки собрались вместе на берегу реки. В этот час князь, возвращаясь с охоты, и услышал песню Ламины.
«Чей это божественный голос?» – спросил князь у проходившего крестьянина. Через минуту он был уже на берегу реки и, изумленный красотой Ламины, долго не мог вымолвить ни слова. Затем подъехал к ее дому и сказал отцу девушки: «Твоя дочь уедет со мной».
Невыразимо велико было горе Валера, когда он узнал об этом. В отчаянии бросился он к реке, чтобы покончить с собой. Поднялся ночной ветер, камыш шумел, тревожно качая стеблями. Вода в омуте покрылась крупной рябью, и на поверхности показался Дьявол. Валер содрогнулся.
«За душой моей пришел, Сатана?» – произнес он и ступил в воду. – «Что ж, получи». «Не торопись, – ответил тот, я помогу тебе. Возьми тиковое полено и вырежи из него буквы имени своей возлюбленной. Переставь их в беспорядке, а утром, когда князь уедет, сложи вновь «Ламина» и сожги их».
Тучи скрыли луну и пошел дождь. Усиливаясь, он наконец превратился в настоящую грозу. Ветер метался по кронам деревьев, молнии озаряли мрачный лес и черную реку.
Валер вбежал во двор, схватил полено и бросился к себе в комнату. Стружки веером летели из-под его ножа. К полуночи все было готово. Валер перемешал буквы и сложил новое имя: Анимла.
Едва дождавшись рассвета, Валер пошел к дому Ламины. Князь ухе входил во двор. Отец девушки встречал его у порога. «Зови свою дочь, старик», – бросил князь. Крестьянин скрылся.
Через минуту раздался его душераздирающий крик, и князь с Валером бросились в дом. Князь стал бледен как смерть, на Валера вообще было страшно смотреть.
– Боже, какие вы все безобразные, – прошепелявила беззубым ртом Ламина и закрыла лицо от ужаса.
Князь в оцепенении не мог вымолвить ни слова. Валер бросился из комнаты, князь, словно очнувшись, за ним. «Коня!» – вскричал он не своим голосом.
Валер влетел в свой дом и замер. У очага, склонившись над ним, стояла Иветта, лучшая подруга Ламины. «Что ты здесь делаешь!?». Иветта вздрогнула и обернулась. Страх мелькнул в ее глазах, но в следующее мгновение злая усмешка вызмеилась на ее лице. Дико захохотав, она бросилась в окно и исчезла. В очаге тлела буква «А», рядом лежала кучка пепла. У Валера потемнело в глазах, и он упал.
Очнулся он от скрипа ставни. Он поднялся и, шатаясь, отправился на реку. Было сумрачно и все больше сгущалась тьма, поднялся ветер.
«Сатана» – вскричал Валер. – «Ты добился своего, мне не нужна моя жизнь».
«Ха-ха-ха! К чему так скоро? Познай счастье со своей возлюбленной!»
Валер сделал все, что предложил ему Дьявол, и хоть люди стали для него невообразимо безобразны, он не жалел о совершенном. Бросив в очаг последнюю букву своего имени, он отправился к Анимле. Во дворе он встретил ее отца. Тот попятился в ужасе и скрылся. Валер вошел в дом. Для него не существовало теперь девушки прекрасней Анимлы.
Они поселились на другом берегу реки, вдали от людей, и прожили долгую счастливую жизнь, родив при этом красивых и здоровых детей. Бог, или Дьявол, справедливо распорядился – они не замечали безобразия своих родителей. Похоронили их тоже вместе, выбив на плите всего два слова – Аверл и Анимла, как символ их бесконечной любви.
1984
Сказки-малютки для крошки Анютки
Заячья жизнь
Проснулся однажды заяц Толик в своей теплой норке. Он тогда еще совсем маленький был, размером с дорожный утюг, и такой же горячий. Вылез из-под одеяла и в окно выглянул, вдруг уже весна пришла. Но весны не было видно, только почему-то с сосулек на крыше вода капала.
– Мама, – сказал Толик, – я погулять сбегаю.
– Ты же не позавтракал! – вскричала зайчиха Мелисса. Она в это время в печке пирожки с корой пекла.
Но Толика уже и след простыл.
Бежит зайчонок по лесу, торопится, аж подпрыгивает. И так ему хорошо было, что стал он горланить то, что на ум пришло:
– Я беленький пушистенький хорошенький зайчок!
Несется Толик с песней, а на тропинку вышел барсук, услышал заячьи вопли, оглядел певца и говорит:
– Тоже мне, беленький и пушистенький! Уши-то серые и хвост облез.
Насупился зайчик и убежал от зануды Игоря. Скачет, распевает:
– Я беленький, с серыми ушками, хорошенький заяц!
На повороте налетел Анатолий на лису с сумками. Вылезла Лариса из сугроба и вслед зайцу крикнула:
– А лапы у тебя серые и грязные!
Решил зайчик домой пойти. Обидно ему стало. Пришел к маме на кухню, плюхнулся на табуретку, пирожок в лапку взял и пригорюнился. Пожаловался Мелиссе на недобрых зверей. А она ему сказала, что лапы после прогулки надо мыть, а то они и вправду грязные.
Потом посмотрела она на сынишку и говорит:
– У тебя теперь, Толик, и спинка серая, и животик.
– А-а-а, и ты тоже насмехаешься! В чащу убегу-у-у!
– Толик, ты на меня посмотри, я тоже серая, все зайцы сереют, когда весна наступает. Это называется линька.
Толик обрадовался, что весна наступила, и все пироги съел.
2Отправился как-то раз Толик за корой для пирогов. Мама ему такое поручение дала. А в лесу зима очень снежная в этом году выдалась, без лыж никак было не пробраться. Встал Толик на лыжи, валенки привязал и отправился с корзинкой за корой. Знал он один овражек в лесу, там на березах особенно сочная кора вызревала.
Вскоре добрался до места и только принялся березу обдирать, как вдруг слышит – кто-то крыльями машет. А это дятел Данила прилетел.
– Привет, зайчище! – вскричал Данилка. – Хорошо, что ты за корой приехал. А мне как раз нужно жуков набрать, осенний запас кончается.
Так и стали они работать – Толик ствол очищает, а дятел в этом месте жуков из древесины выколупывает. Очень удобно и просто, потому что жуки зимой вялые и убежать не могут.
Когда заяц свою корзину наполнил, а у дятла в банке уже места не оставалось, Толик пригласил Данилу на чай в свою норку.
Заяц, конечно, на лыжах поехал, а дятел летит и банку в лапах держит. Прибыли к заячьему домику.
– Мама! – кричит Толик с порога. – Доставай варенье, к нам Данилка на чай залетел.
Поставила мама Мелисса варенье на стол, и тут же дятел свою баночку пристроил, открыл и жучков из нее таскает, в варенье обмакивает. Общаются.
Вот жует Толик ягоды и чувствует, что они какие-то несладкие и даже хрустящие, да еще шевелятся. Посмотрел на свою ложку, а в ней жуки! Что тут было! Толик плюется, дятел смеется, Мелисса специальные капли ищет, чтобы сына спасти.
К счастью, жуки безвредные оказались. Иначе как бы ими Данилка питался?
