Альдо Нове - Superwoobinda
Zingara – Цыганка (Бобби Соло и Ива Дзаникки),
Il cuore è uno zingaro – Цыганское сердце (Бобби Соло и Никола Ди Бари),
I giorni dell'arcobaleno – Когда сияет радуга (Никола Ди Бари),
Un grande amore e niente più – Любовь, любовь и больше ничего (Пеппино Ди Капри),
Ciao, cara, come stai? – Чао, дорогая, как дела? (Ива Дзаникки),
Ragazza del Sud – Южанка (Джильда),
Non lo faccio più – Я больше не буду (Пеппино Ди Капри),
Bella da morire – До чего хороша (Хомо Сапиенс),
...E dirsi ciao! – ...Ну и пока! (Матиа Базар),
Amare – Любить (Мино Верньяги),
Solo noi – Только мы (Тото Кутуньо),
Per Elisa – Элизе (Алиса),
Storie di tutti i giorni – Такие вот дела (Риккардо Фольи),
Sarà quel che sarà – Будь что будет (Тициана Ривале),
Ci sarà – Это будет (Альбано и Ромина Пауэр),
Se m'innamoro – Если я полюблю (Рикки э Повери),
Adesso tu– Теперь ты (Эрос Рамаццотти),
Si può dare di più – Можно дать больше (Моранди, Тоцци и Руджери),
Perdere l'amore – Любовь прошла (Массимо Раньери),
Ti lascerò – Я оставлю тебя (Анна Окса и Фаусто Леали),
Uomini soli – Одинокие мужчины (Пух),
Se stiamo insieme – Если мы вместе (Риккардо Коччанте),
Portami a ballare – Пригласи меня на танец (Лука Барбаросса),
Mistero – Тайна (Энрико Руджери),
Passerà – Все пройдет (Алеандро Бальди),
Come saprei – Как мне узнать (Джорджа),
Vorrei incontrarti tra cent 'anni – До встречи через сотню лет (Pон),
Fiumi di parole – Реки слов (Джалис),
Senza te о con te – С тобой и без тебя (Аннализа Минетти).
Звонок продолжал тренькать: трень-трень.
Я сохранил файл как Mela-S и крикнул:
– Кто там?
Нет ответа.
Я встал со стула. Взял банку чего-то. Открыл. Попурри определенно роднило меня с этим миром. Счастливый, я осушил банку.
– Кто это так атасно тренькает в мою дверь? – вывел я на мотивчик «Господи, помилуй». Когда его задувает наш приходской хор, я чувствую, что идет крутой отрыв. Как в детстве: гуляй – не хочу. Бывало, поотвинчиваешь разные там пимпочки у машин на стоянке – и ничего, никто тебя за это не съест.
А ответа нет как нет. Подхожу я к двери. Снова спрашиваю, кто там. Ноги дрожат мелкой дрожью. Будто размякшие галеты. Вот это был оттяг. Нехилый такой оттяг!
Я взялся за дверную ручку. Пританцовывая, открыл дверь.
На пороге стояла призрак с голубой пи.
Призрак с голубой пи была совершенно голой. Только дутый куртец на плечах. Тело такое, что лучше тел не бывает. Как у Валерии Мацца. Хоть сейчас ребеночков стругай. Правда, тело было призрачным, потому что было телом Призрака. То есть я что хочу сказать, что на такое тело и в могиле встанет. А еще что было оно прямо из утренней, серебристой весенней росы, как в передачах про животных, ну, там про кошек, когда они на рассвете типа резвятся. Пи была полностью голубой. Она излучала свет, как телевизор, когда все программы уже кончились.
– Чао.
– Чао.
– Как жизнь?
– Туды-сюды.
– А у меня вот стоп-машина. Вишь, дуба дала.
– Может, и дала, только таких давалок поди еще надыбай! Чего не заходишь, Санбиттера опрокинем.
– Санбиттера?
– Oui, с'est plus facile!
– Let's fuck and piss!
– But what is your name?
– My name is The ghost with the blue pussy.[1]
Сели мы на диван, пропустили по Санбиттеру и стали смотреть по видаку запись сан-ремовской тусни двухлетней давности.
Призрак с голубой пи сказала, что клевее всех Ферилли. По мне, так клевее всех Мацца. Где-то с полчаса еще мы спорили, кто клевее.
Пока то-сё, призрак уговорила подряд шесть Санбиттеров. Пришлось открыть последние две упаковки. А призраку все мало. Тогда я ее и спрашиваю:
– Слушай, призрак, чего это ты присосалась к бутылочкам Санбиттера?
Призрак потрогала свою левую грудь и молвила:
– Есть вещи, на небе и на земле, коих простым смертным не понять. Ты избран в свидетели и увидишь то, чего не видела ни одна, слышишь, ни одна живая душа. Дабы свершилось предписанное, мне надо радикально надраться.
Досмотрели мы, значит, ящик и пошли в койку.
Чтобы завестись, стали смотреть обложки журналов «Панорама» и «Эспрессо». А там и нажарились.
Призрак оказалась той еще кобылкой: так скакала, что о-го-го. Я и не думал, что бывают такие призраки. Я-то думал, призраков вообще не бывает!
В конце волшебного трахтенберга призрак взглянула на меня, как Карина Хафф на Кристиана Де Сика в той сцене из «Рождественских каникул», и проговорила:
– Сейчас ты увидишь такое, что запомнишь навсегда. Ты Свидетель. Пробил час.
Призрак с голубой пи села на корточки и начала писать – обильно, не переставая. Вот почему она выдула столько Санбиттера. Она сливала безостановочно, пока не наводнила всю комнату. Мебель и другие предметы таяли у меня на глазах, ведь пипи призрака с голубой пи было до опупения волшебным. Поток пипи вытекал из окна, разъедая все подряд. Только я не разъедался. Тужась, призрак с голубой пи объяснила мне, что я Свидетель. В один прекрасный день возникнет мир вроде нашего. Я вернусь в него и расскажу про эти стремные дела. Так что я должен сидеть и смотреть, как поток пипи оставит от нашего мира мокрое место. Первым делом он смыл машины этих вонючих эмигрантов. Поток затекал в самые дальние углы и, как едкая кислота, слизывал всех и вся. Мир превращался в одно новое, бурлящее, разноцветное пипи призрака с голубой пи. В потоке пипи барахтались до того, как сгинуть с концами, политики. Там были и Дини, и Д'Алема, и Берлускони, и Фини, и Бертинотти, и Сгарби. А еще там были и Феррара, и Магалли, и Клаудиа Шиффер, и Антонио Бандерас, и Рисполи, и Формигони, и Дзенга, и Дзекки, и Бьяджи, и Гецци. Они отчаянно бултыхались, прежде чем пустить пузыри, прежде чем кануть навек в это г
Расцветали яблони и груши
Лежу я вчера вечером-ночью и дрючу свою дочку Адзурру (14 лет, Телец; такая вся ягодка, а сисечки ну прямо как у Анны Фальки). Вогнал ей, значит, и скоро уже зайдусь, как вдруг эта сикелявка оборачивается и спрашивает:
– Папа, а правда, что в этом году коммунисты на выборах победят? Голосовать у нас в школе будут – в воскресенье. Ты получил избирательный бюллетень?
Сзади моя женушка Мария особо не суетилась и знай наяривала мне сотовым Nokia.
Паоло, как обычно, был снизу.
Смерил я Адзурру взглядом и потуже затянул ей чулки на резиночке за 164.000 лир, черные такие, ажурные, симпатявые, один к одному как и Паолы Барале в этом, как его, ну, короче, вчера вечером показывали, обсадная вещь. Так затянул – аж до кровянки. От всех этих разговоров про политику я того, шалею...
Тут моя женушка Мария (40 лет, домохозяйка, Скорпион) малек тормознулась. Видно, и ей это дело в напряг пошло. Зыркнула она на меня, потом на Адзурру и вынула из моего ануса Nokia-2010. Помотала так головой и заголосила навзрыд, как та наркушница из фильмовича, что пускали на прошлой неделе по Телемонтекарло.
Паоло (мой сын, 19 лет, студент, Рак) недовольно запыхтел. Такое с ним было впервой.
Я сел на кровати. Закурил. Бациллу в красной пачке (MS Italia Red). Ослабил новенькие цепурки моей Адзурры (92.000 лир, черная кожа, без наручников).
– Давай потолкуем, Адзурра, – ответил я спокойно.
– Папа, – продолжала она, тыкая в окровавленный пульт, чтобы выключить видик, – по пятому каналу сказали, что скорей всего победят коммунисты, а синьор Гебелино с третьего этажа говорит, что тогда командовать будут негры, ну, те, что сидят у входа в метро, а еще – дамские парикмахеры-педики. Вот. А Эмилио Феди сказал в какой-то передаче, что надо обязательно проверить, пришел ли тебе избирательный бюллетень...
Ох, забодала же меня эта отвязная политика по ТВ! Внизу Паоло пыхтел и фыркал все сильнее.
Я как следует наметился в личико Адзурры. И вторцевал ей по деснам кастетом Power Rangers (46.000 лир; с крюками для контактного боя).
– Умолкни, дешевка, какого тебе фейхуа до этих выборов-перевыборов! Все коммуняки давно уже повывелись. Там теперь эти – оливочники-отливочники. Прикинь!
Ляпнуть-то я ляпнул, а сам застремался! Я тоже слыхал в новостях на четвертом канале, что вот, мол, победят коммунары, тогда снова-здорово: гестапо, там, ну и вся фишка по полной программе.
Я-то знаю, вас ис дас коммунизм. У меня полная энциклопедия на кассете имеется. Все эти красноперые (вроде Проди там, Кьямбретти, Бертинотти, Дини, Оккетто, клоуна этого Паоло Росси, Чампи, Д'Алемы, Берлингуэра, Санторо и еще, может, той дикторки с третьего канала) – это тебе не оливкины дети, эти кого хошь затопчут на выборах. Вот тогда сливай воду, туши свет.
Перво-наперво накроется телик. Кина станут крутить тока о России. Вместо нормальной одежи понацепим серые презервативы. Ровняйсь – смирно!
