Стив Айлетт - Наука убийства
Тут же она пожалела о выстреле. С Улицы Святых на треск пальбы подошла дюжина смертеров с неправильными твердопольными пушками. Они засекли её и метнулись по дороге. Ещё пока они были слишком далеко, она выстрелила пять раз и двоих уронила. Остальные побежали бодрее. Последний патрон она отправила в лежащего мима и повернулась, чтобы сделать ноги.
И оказалась лицом к лицу с тощей, ухмыляющейся развалиной.
— Несчастный случай не противоположен ничему, — сказал он, и зубы его клацнули — между ними осталась прикушенная чека. Кори опустила взгляд на гранату в его ладони. Бомбозомби.
Бронированная машина подвизжала к ней, дверь распахнулась. Кори влетела внутрь и захлопнула её за собой, а машина уже набирала скорость.
— Надо ехать, — сказал водитель без выражения — позади зомби развлекся вовсю, взрыв снёс край углового бетонного блока. Машина, не притормаживая, врезалась в смертеров, дворники размазали дугой кровь по стеклу. Водитель нажал переключатель, открылся капот, и поднялся ряд реактивных подначек.
— Тебе куда, — сказал он бесцветно.
Кори глянула на мужичка, его глаза не отрывались от дороги, она же осмотрела внутренности машины — пол и сиденья завалены мусором от фастфуда, пакетиками от наркотиков, патронами и убойными журналами. Кори внезапно занервничала из-за спёртых восьмидесяти штук в трусах.
— Ты коп? — осторожно спросила она водителя.
— Меня зовут Бенни, — сказал Бенни. — Но все называют меня… Бенни.
4. Ты уже решил
— Ты уже решил, когда будешь стрелять Аллюра Пальца?! — кричал Миз в телефон и вдруг понял, что Кто-то стоит в кабинете. — Перезвоню. — Он повесил трубку, а видение в антишоках неовыживания шагнуло на свет. Он знал, кто это — эту стреляшку он давно хотел видеть у себя на работе. Роза, со своей обволакивающей тёмной стороной. Миз надеялся, что его психические регулировки внешне незаметны.
Роза Контроль уселась напротив. Рот Миза расплылся в улыбку.
— Мисс Контроль. Могу я что-нибудь для вас сделать либо же вы предложите мне свои услуги?
Он ждал, пока Роза спросит, что у него на уме. Она же сидела и молчала, и он решил перевести тему: — И Уэбли никогда не делал столь же чарующего оружия. Я объясню вам не хуже, чем знаю сам. Лучше.
Роза изучала остановленные в росте, армированные сталью ногти на левой руке.
— Ну что, — надрывался Миз, — ты собираешься на слёт?
Роза подняла правую руку и навела ветверную пушку на Миза.
— Начинаешь понимать, что я имею в виду?
Лицо Миза сперва побелело, потом стало ярко-синим, как новые джинсы.
— Отзови заказ, или я измажу стену твоим мозгом.
— Ах да, — сказал Миз, наблюдая за дыханием оружия. — Заказ на Локтя, да? Мне только, мисс Контроль, только интересно, понимаете ли вы, как это сложно, даже в обычных обстоятельствах, но видите ли, это заказ Паркеру — Бруту Паркеру, понимаете?
— Сколь бесконечен мой интерес.
— Эй, послушай! — крикнул Миз, злой и оскорблённый. — Попытайся его остановить, когда он начал, — угрожать Паркеру всё равно, что угрожать бомбе. К тому же это двойная охота.
— С этого места подробнее.
— Плата высока, потому что высоки ставки. Чёрт, весь город разнесёт, если одного из Локтей не испарить.
— Значит, они оба до сих пор живы. Кто их заказал?
— Парень по имени Тредвел Подследственный.
— Не играй со мной, мистер Миз.
— Говорю тебе, его так зовут. Опусти кальмарпушку, Роза. Киллер вышел на дело, я не могу его остановить. Мне тоже тяжело — а ты думала, мне легко?
— Твои заботы для меня вопрос равнодушия. Бери трубку. — Миз взял трубку, осторожно глядя на неё. — Звони Паркеру.
— Дамочка, ты не выстрелишь в меня.
— Докажи.
Миз набрал номер, и Роза выстрелила, снеся верхушку его головы. Он изумлённо уставился в потолок, а в воздухе вихрилась кровавая пыльца.
Роза взяла трубку из руки Миза и прислушалась к пацанчику на проводе — это был не Паркер. Паркер никогда не отвечал на звонки, когда выходил на дело.
Она положила трубку и зашла за стол, чтобы порыться в папках Миза — то, что она нашла, озадачило её восприятие. Стол был под завязку набит мясом, продолжением тела Миза, присоединённым узловатыми ганглиями хряща. Деревянная поверхность стола существовала единственно для того, чтобы скрыть этот изъян в его личности.
В Высотке Торговой Улицы, с лицом, подсвеченным потоком информации, Данте переживал охоту на Данте Второго. Он мог видеть с боковой позиции, что пистолет Терпения — игрушка против Паркера, который полностью равнодушен к внешнему признанию. Вопрос, может ли Данте предупредить его, был ли Данте Вторым он сам, правда ли это или вымысел, так и не пророс из семени в его сознании. Если в Данте Второго в смеющемся снаряжении стреляли, это всего лишь вопрос снабжения.
Данте не подозревал, что в углу склада стоит человек со сложенными руками и наблюдает за ним.
Бармен Дон Тото выпихал последнего отморозка на улицу и закрыл Реакцию на день. Ему пришлось сегодня пнуть мима под дых, ради безопасности этого идиота. Клиентура была потрясена реакцией мима на удар — ни звука, лишь преувеличенно мрачное выражение и коровьи глаза. Последний раз, когда он его видел, тот брёл против ветра в направлении Прыжка.
Тото погасил огонёк, поставил стулья на столы и вымел пару стреляных гильз. Баллистический автомат снова сломался, вынудив клиентуру самостоятельно обеспечивать себя оглушительным развлечением. Подойдя к задней стене, Тото снял крышку автомата и нагнулся поковыряться в нервных перемычках. Все связи на печатной плате разъело. Он проверил одну полоску иглой, и автомат взорвался выстрелами Зауэра. Появилась мысль разделить ещё доступные композиции и уже потерянные — последние, когда их выбирали, отрубали автомат.
Следующий контакт на плате выдал оглушительный взрыв и эдакий животный вопль, когда за его спиной дверь в Реакцию испарилась и Данте Второй заполз внутрь на пузе. Нахмурившись, Тото снова коснулся платы, получив в результате заряд из Распылата — Итака 40? Он переиграл композицию — точно, Итака. Потом раздался звук осечки из пистолета Терпения в сопровождении крика отчаяния. Он понятия не имел, что тут есть такие произведения.
Паркер стоял в дверях, паля из Распылата, а Данте Второй отшвырнул бесполезное Терпение и ласточкой перелетел через стойку, чтобы достать бунтоуспокаивающее снаряжение Тото. Паркер перевернул стол и согнулся за ним, когда Данте Второй встал из-за стойки с Гарри Магнумом.44 в одной руке и Редхоком в другой, стреляя из обоих. Паркер избавился от пустой обоймы Раса и вытащил плоский флешеттный пистолет, чтобы прикрыть перезарядку. Стол сразу же стал обкусан, как домашнее печенье.
«Техника», — подумал Тото. Дорожка на плате, только что запустившая Распылат, теперь выдавала микс двух.44 трёпостоперов и плоскоформного пулятора колючек — полная бессмыслица. Тут нужен опытный хардверщик, типа Загрузки Джонса. Потом он вспомнил, что Джонс лежит с глазом трески в застенках берлоги копов. Молодец, Паркер скажет ему за это спасибо.
Тото поскоблил деталь, словно обдирая свинец со статуэтки. Воздух полыхал баллистикой.
Данте Второй стоял на стойке, атакуя Паркера, который внезапно встал с перезаряженным Распылатом и стрелял, разнося поверхность у него под ногами. В баре взорвался самый последний стакан, когда Данте Второй покатился и ударил в дверь, убегая. Паркер бросился следом за ним. Тото встал, досадливо бросил нервотестор и повернулся лицом к пепелищу своего заведения.
Мобильник Спектра разразился звонком, когда он въехал в Треугольник, но поскольку он проиграл руку Тредвелу, чтобы ответить, пришлось остановить машину. Его секретарила сообщила, что весь штат юристов погиб в своеобразной авиакатастрофе. Спектр слыл экспертом фрактальных судов, где взмах крыльев бабочки в одном полушарии планеты вызывает групповой иск на компенсацию в другом. Кто-нибудь за это заплатит.
Он глянул вниз по Улице Афекс — пусто. Он не сказал Блинку, но он знал Данте Локтя, псевдопредставлял его, когда тот был простым подволчёнком. Это было преступление личности — в голову приходили всякие идейки от одного вида этого парня. Дело было в Чикаго, где Спектр ждал пару поддельных бумаг. Он попытался продемонстрировать суду, что Иллинойс битком набит личностями — что значило тренировать толпу свидетелей в двухнедельной изоляции. Больные — как собаки, они грубо затребовали телепривилегий и, когда им отказали, свалили в кому медийного голодания. Спектру пришлось впрыснуть второй группе холинаркалион центрофеноксин гидергин пирацетам, усилитель структуры подсознания, летящий со скоростью милацемидового грааля. Спустя час после приёма наркотика свидетели начали глумиться, говоря, что если Спектр думает, они будут тут торчать за вонючую штуку в день, у него поехала крыша — потом они набили ему лицо, занимая на мордобой очередь, а потом с диким гоготом вылетели из комнаты судоложества. Псевдо суд всё время отвлекался на Спектра, который, стоя рядом с присяжными, то и дело доставал револьвер, приставлял к башке и чирикал: «Мозги на коленях? Правда, здорово!» Дело продолжалось, пока Спектр не проиграл его, когда впал в детское раздражение и закидал судью нечистотами. Данте осудили и отправили в тюрьму, замаскировав под сбежавшего преступника.
