Джонатан Фоер - Мясо. Eating Animals
Вот почему, когда на Agriprocessors, штат Айова, крупнейшей на тот момент кошерной бойне в мире, засняли на видеопленку убой крупного рогатого скота, где из разрезанного горла живых коров вытаскивали трахею и пищевод, и в результате этого зверства они умирали в течение трех минут, а, кроме того, им в морды тыкали электропогонялками, я напрягся куда больше, чем от того, что подобные вещи происходят на традиционных фабриках по забою скота, о чем я слышал неоднократно.
К моей радости, многие представители еврейской общественности выразили открытый протест против фабрики в штате Айова. Президент Собрания раввинов консервативного иудаизма в своем послании, направленном каждому раввину, входящему в Собрание, заявил: «Если компания считается кошерной и при этом нарушает запреты против tza’ar ba’alei hayyim*, причиняя страдание одному из существ, созданных Богом, эта компания должна держать ответ перед еврейским сообществом и, в конце концов, перед Богом». Кафедра ортодоксального иудаизма по изучению Талмуда израильского университета Бар-Илан тоже выразила свое возмущение и сделала это весьма красноречиво: «Весьма вероятно, что любые действия на фабрике подобного типа [кошерного забоя] подпадают под определение hillul hashem — осквернение имени Бога, — поскольку настаивать на том, что Бог заботится только о соблюдении ритуальных законов, но не Думает о своих моральных законах, значит осквернять Его имя». И в совместном заявлении более чем полусотни влиятельных раввинов, в том числе президента Центральной конференции американских раввинов, принадлежащей к реформаторскому иудаизму, и декада Школы раввинских исследований Циглера, относящейся к консервативному иудаизму, было доказано, что «мощная традиция иудаизма, которая учит состраданию к животным, была этими систематическими злоупотреблениями нарушена, так что требуется вновь ее подкрепить».
* Ненужная боль животному.
Нет никаких оснований верить, что жестокость, которая была зафиксирована на предприятии Agripro-cessors, устранена из кошерной индустрии. Этого не может произойти, пока господствует промышленное сельское хозяйство.
Отсюда возникает непростой вопрос, который я задаю не обиняками, а прямо и открыто: возможно ли в нашем мире — не в мире Библии с ее пастухами и стадами, а в нашем перенаселенном мире, где животные, увы, необходимые продукты потребления, — есть мясо, «не причиняя боли одному из живых существ, созданных Богом», избежав (даже пройдя долгий и искренний путь) «осквернения имени Бога»? Неужели сама идея кошерного мяса стала явным парадоксом?
ORGANIC (ОРГАНИЧЕСКИЙ)
Что означает органический? С одной стороны, ничего, с другой — такую массу вещей, что и поверить трудно. Для этикетки «органический продукт» Министерство сельского хозяйства США предъявляет ряд требований к животным, послужившим источником мяса, молока и яиц: (1) они должны быть вскормлены органической пищей (т. е. корма должны быть выращены без большинства синтетических пестицидов и удобрений); (2) весь их жизненный цикл можно проследить (т. е. необходимо иметь фиксирующие его документы); (3) им нельзя вводить антибиотики или гормоны роста; и (4) они должны иметь «доступ к открытому воздуху». Печально, но последний пункт звучит, можно сказать, бессмысленно. В некоторых случаях «доступ к открытому воздуху» означает всего-навсего возможность выглянуть на улицу через закрытое окно.
Вообще, органические продукты почти наверняка безопаснее, часто меньше портят экологию и гораздо полезнее. Однако они не обязательно более гуманные. Понятие «органический» означает благополучие, если мы говорим о курах-несушках и о крупном рогатом скоте. Оно также может сигнализировать о лучшем благоденствии свиней, но это не бесспорно. Для кур, выращиваемых на мясо, и индеек «органический» не означает практически ничего, если говорить о благоденствии птиц. Вы можете называть вашу индейку органической и мучить ее изо дня в день.
РЕТА (ЛЮДИ ЗА ЭТИЧЕСКОЕ ОБРАЩЕНИЕ С ЖИВОТНЫМИ)
По-английски название этой организации произносится, как пита, т. е. хлеб со Среднего Востока; среди фермеров, которых я встречал, эта организация хорошо известна. «Люди за этическое обращение с животными» — самая крупная организация, занимающаяся правами животных, в нее входит более двух миллионов человек.
Члены организации РЕТА будут делать практически все и на законных основаниях, чтобы продвигать свои кампании, и не важно, как ужасно они при этом будут выглядеть (что весьма впечатляет), и не важно, кого они при этом оскорбляют (что уже не так впечатляет). Они будут распространять среди детей «несчастливую еду», уложив в коробку фигурку клоуна Рональда Макдональда, залитого кровью и размахивающего большим мясницким ножом. Они печатают стикеры, которые напоминают те, что обычно наклеивают на помидоры, но надпись на них гласит: «Брось меня в того, кто носит мех». Они запустили мертвым енотом в главного редактора журнала Vogue Энн Винтур, когда она обедала в ресторане отеля Four Seasons (и послали ей в офис его внутренности, кишащие червями), дезавуировали политиков и членов королевских семей, распространяли среди школьников брошюры «Твой папочка убивает животных!» и просили поп-группу Pet Shop Boys — «Мальчики из зоомагазина» — изменить название на Rescue Shelter Boys — «Мальчики из убежища для животных» (группа этого не сделала, но признание, что такое предложение было, заслуживает внимания). Трудно не высмеивать их целеустремленную энергию и не восхищаться ею, и довольно легко понять, почему не хочется, чтобы она была направлена на тебя.
Что бы кто бы о ней ни думал, но ни одна организация не вызывает больше страха в промышленном животноводстве и его союзниках, чем РЕТА. Дело в результативности. Когда РЕТА избрала своей мишенью компании, производящие фаст-фуд, самый знаменитый и влиятельный в нашей стране ученый, занимающийся вопросами благоденствия, Темпл Грандин (та, что спроектировала более половины приспособлений для забоя крупного рогатого скота в нашем государстве) сказала, что она увидела за один год больше усовершенствований, направленных на благо животных, чем за все предшествующие тридцать лет работы. Стив Копперад (консультант мясной промышленности, который уже десять лет проводит семинары анти-РЕТА), вероятно, самый большой ненавистник организации РЕТА на планете, объясняет это так: «Сегодня в отрасли хорошо понимают, на что способна РЕТА, чтобы напустить страха Господнего на многих должностных лиц». Я не удивился, когда узнал, что самые разные компании регулярно ведут переговоры с РЕТА и тихо вводят изменения в свою политику обращения с животными, лишь бы не стать публичной мишенью этой организации.
Иногда РЕТА обвиняют в том, что для привлечения внимания она использует циничные стратегии, и доля правды в этом есть. РЕТА также обвиняют в том, что она настаивает, что с людьми и животными нужно обращаться одинаково, чего в реальности не происходит. (Что означает слово «равный»? Право голоса для коров?) Это не руководимая эмоциональным порывом толпа; скорее члены РЕТА сверхрациональны, сконцентрированы на достижении своего сурового идеала — «Животные не наша собственность, поэтому их нельзя есть, носить их шкуры, ставить над ними эксперименты или использовать для развлечений», этот идеал так же знаменит, как Памела Андерсон в купальнике. Многих Удивит, что РЕТА выступает за эвтаназию: например, если стоит альтернатива: или собака должна провести всю жизнь в сточной канаве — или ее — подвергнут эвтаназии, РЕТА не только предпочтет последнее, но будет отстаивать свой выбор. Они против убийства, но еще больше они против страдания. Люди, состоящие в РЕТА, любят своих собак и кошек, многие питомцы сопровождают их в офисы, но движет ими не этика будь-добрым-к-собакам-и-кошкам Они хотят революции.
Они называют свою революцию борьбой за «права животных», но хотя РЕТА уже добилась множества улучшений условий жизни для животных с ферм (это ее самая большая забота), это победа не в области прав животных, а лишь относительно их благоденствия: меньше животных сажают в одну клетку, забой лучше контролируется, их транспортируют в менее стесненных условиях, и тому подобное. Методы РЕТА зачастую отдают дешевкой (или безвкусицей), но столь экстравагантным подходом она добилась пусть скромных, но улучшений, и многие считают, что она достигли успеха. (Неужели кто-то может быть против лучше контролируемого забоя, менее стесненных условий жизни или транспортировки животных?) В конце концов, споры вокруг РЕТА больше касаются не самой организации, а тех, кто ее критикует — неприятно осознавать, что «эти люди из РЕТА» защищают те ценности, которые мы сами защитить не в состоянии, потому что слишком трусливы или забывчивы.
PROCESSING (ПРОЦЕСС ПЕРЕРАБОТКИ)
Убой и разделка. Даже те, кто не считает, что мы многим обязаны животным с фермы — хотя бы уже за то, что они живут рядом с нами, всегда согласны, что они заслуживают «хорошей» смерти. Даже владелец ранчо, настоящий мачо, защитник деревянных загончиков для телят, сторонник чистопородности, согласится с веганом — защитником прав животных, что убивать животное следует гуманно. Неужели мы можем прийти к согласию только в этом?
