Стиг Ларссон - Девушка, которая взрывала воздушные замки (Luftslottet som sprangdes)
Вдруг Хольгер Пальмгрен совершенно неожиданно поднялся из инвалидного кресла и заговорил четким голосом, опираясь руками о край стола:
– Наша подзащитная не разговаривает с полицейскими или другими представителями властей, а с психиатрами уж подавно, из принципа. Причина проста. Начиная с самого детства, она раз за разом пыталась говорить с полицейскими, социальными кураторами и разными органами власти, объясняя, что Александр Залаченко избивает ее мать. И каждый раз это оборачивалось для нее наказанием, поскольку государственные чиновники решили, что Залаченко для них важнее, чем Саландер.
Он откашлялся и продолжал:
– Когда же она наконец поняла, что ее никто не слушает, ей оставалось только попытаться спасти мать, применив к Залаченко силу. И тогда этот подлец, называющий себя доктором, – он показал на Телеборьяна, – составил сфальсифицированный судебно-психиатрический диагноз, объявив ее сумасшедшей, что дало ему возможность в течение трехсот восьмидесяти суток держать ее в клинике связанной. Черт его подери.
Пальмгрен сел. Иверсен, явно пораженный выпадом Пальмгрена, обратился к Лисбет Саландер:
– Может быть, вы хотите сделать перерыв…
– Зачем? – спросила Лисбет.
– Ну хорошо, тогда продолжим. Адвокат Джаннини, видеозапись обследуют, и я потребую технического заключения о том, что она аутентична. А пока пойдемте дальше.
– С удовольствием. Мне это тоже представляется крайне неприятным. Но правда заключается в том, что моя подзащитная подверглась физическому и психическому насилию, а также правонарушениям. И человеком, который несет за это наибольшую ответственность, является Петер Телеборьян. Он предал врачебную присягу, предал свою пациентку. Совместно с Гуннаром Бьёрком, сотрудником нелегальной группировки внутри Службы государственной безопасности, он состряпал судебно-психиатрическую экспертизу с целью изолировать неудобного свидетеля. Я полагаю, что данный случай является уникальным в шведской истории права.
– Это неслыханные обвинения, – сказал Петер Телеборьян. – Я всеми способами старался помочь Лисбет Саландер. Она пыталась убить своего отца. Совершенно очевидно, что с ней было что-то не в порядке…
Анника Джаннини не дала ему договорить.
– Я хотела бы обратить внимание суда на вторую судебно-психиатрическую экспертизу моей подзащитной, составленную доктором Телеборьяном. На экспертизу, озвученную сегодня в суде. Я утверждаю, что она содержит ложь, точно так же, как фальшивка девяносто первого года.
– Но это же…
– Судья Иверсен, не могли бы вы попросить свидетеля меня не прерывать?
– Господин Телеборьян…
– Я буду молчать. Но это неслыханные обвинения. Нет ничего удивительного в том, что меня возмущает…
– Господин Телеборьян, пока вам не задали вопроса, молчите. Продолжайте, адвокат Джаннини.
– Вот судебно-психиатрическая экспертиза, которую предоставил суду доктор Телеборьян. Она строится на так называемых наблюдениях над моей подзащитной, которые якобы имели место с момента ее перевода в следственный изолятор «Крунеберг» шестого июня и до окончания обследования пятого июля.
– Да, я именно так это и понял, – сказал судья Иверсен.
– Доктор Телеборьян, соответствует ли действительности то, что до шестого июня вы не имели возможности проводить тесты и наблюдать за моей подзащитной? До этого момента она, как известно, находилась в полной изоляции в Сальгренской больнице.
– Да, – ответил Телеборьян.
– Вы дважды пытались получить доступ к моей подзащитной в Сальгренской больнице. Оба раза вам отказали. Это верно?
– Да.
Анника Джаннини снова открыла портфель и достала какой-то документ. Она обошла вокруг стола и вручила документ судье Иверсену.
– Ага, – сказал Иверсен. – Это копия экспертизы доктора Телеборьяна. Что она доказывает?
– Я хотела бы вызвать двух свидетелей, дожидающихся за дверьми зала суда.
– Кто эти свидетели?
– Микаэль Блумквист из журнала «Миллениум» и комиссар Торстен Эдклинт из Службы государственной безопасности, отдел охраны конституции.
– И они ожидают вызова?
– Да.
– Пригласите их, – распорядился судья Иверсен.
– Это противоречит порядку, – заявил прокурор Экстрём, долгое время сидевший очень тихо.
Экстрём с ужасом понял, что Анника Джаннини просто-напросто уничтожает его ключевого свидетеля. Видеозапись уже нанесла сокрушительный удар, а теперь Иверсен, проигнорировав возражение Экстрёма, сделал знак охранникам открыть дверь. В зал вошли Микаэль Блумквист и Торстен Эдклинт.
– Я бы хотела первым допросить Микаэля Блумквиста.
– Тогда я попрошу Петера Телеборьяна ненадолго отойти в сторону.
– Вы со мной уже закончили? – спросил Телеборьян.
– Отнюдь нет, – ответила Анника Джаннини.
Микаэль Блумквист сменил Телеборьяна за кафедрой свидетеля. Судья Иверсен быстро уточнил формальности, и Микаэль под присягой пообещал говорить правду.
Анника Джаннини подошла к Иверсену и попросила дать ей на время судебно-психиатрическую экспертизу, которую только что ему вручила, потом передала эту копию Микаэлю.
– Вы раньше видели этот документ?
– Да, видел. Он у меня имеется в трех версиях. Первую я получил приблизительно двенадцатого мая, вторую – девятнадцатого мая, а третью, вот эту, – третьего июня.
– Вы можете рассказать, как к вам попала эта копия?
– Я получил ее как журналист от источника, чье имя я раскрывать не намерен.
Лисбет Саландер не отрывала взгляда от Петера Телеборьяна, который внезапно сильно побледнел.
– Что вы сделали с этой экспертизой?
– Передал ее Торстену Эдклинту из отдела охраны конституции.
– Спасибо, Микаэль. Теперь я хотела бы пригласить Торстена Эдклинта, – сказала Анника Джаннини, забирая обратно бумаги, после чего передала их Иверсену. У того был задумчивый вид.
Процедура с присягой повторилась.
– Комиссар Эдклинт, соответствует ли действительности то, что вы получили от Микаэля Блумквиста материалы судебно-психиатрической экспертизы Лисбет Саландер?
– Да.
– Когда вы ее получили?
– Она зарегистрирована в ГПУ/Без четвертым июня.
– И это та самая экспертиза, которую я только что передала судье Иверсену?
– Если с обратной стороны имеется моя подпись, значит, та самая.
Иверсен перевернул документ и убедился в наличии подписи Торстена Эдклинта.
– Комиссар Эдклинт, можете ли вы мне объяснить, каким образом у вас в руках оказалась судебно-психиатрическая экспертиза человека, лежащего в Сальгренской больнице в полной изоляции?
– Да, могу.
– Расскажите.
– Судебно-психиатрическая экспертиза Петера Телеборьяна является фальсификацией, которую он составил совместно с человеком по имени Юнас Сандберг, так же как он в девяносто первом году написал подобную фальшивку вместе с Гуннаром Бьёрком.
– Это ложь, – слабо возразил Телеборьян.
– Это ложь? – поинтересовалась Анника Джаннини.
– Вовсе нет. Мне, вероятно, следует упомянуть, что Юнас Сандберг является одним из десятка человек, которых сегодня арестовали по решению генерального прокурора. Сандберг арестован за причастность к убийству Гуннара Бьёрка. Он входит в нелегальную группировку, орудовавшую внутри Службы государственной безопасности и с семидесятых годов прикрывавшую Александра Залаченко. Эта же группировка стояла и за решением изолировать Лисбет Саландер от общества в девяносто первом году. У нас имеется много доказательств, а также признание руководителя группировки.
В зале суда повисла мертвая тишина.
– Хотел ли бы Петер Телеборьян прокомментировать сказанное? – осведомился судья Иверсен.
Телеборьян помотал головой.
– В таком случае я могу сообщить, что вы рискуете быть обвиненным в даче под присягой заведомо ложных показаний и, возможно, по ряду других пунктов, – заявил судья Иверсен.
– Если позволите… – подал голос Микаэль Блумквист.
– Да? – поинтересовался Иверсен.
– У Петера Телеборьяна будут более крупные проблемы. За дверью стоят двое полицейских, которые дожидаются возможности отвести его на допрос.
– Вы полагаете, мне стоит их пригласить? – спросил Иверсен.
– Пожалуй, это хорошая идея.
Иверсен махнул охранникам, и те впустили в зал инспектора уголовной полиции Соню Мудиг и еще одну женщину, которую прокурор Экстрём сразу узнал. Ее звали Лиса Кольшё, и она являлась инспектором уголовной полиции из отдела по особым объектам – подразделения Государственного полицейского управления, занимавшегося, в частности, вопросами посягательства на половую неприкосновенность детей и детской порнографией.
– В чем состоит ваше дело? – поинтересовался Иверсен.
– Мы здесь для того, чтобы, не нарушая хода судебного разбирательства, при первой же возможности арестовать Петера Телеборьяна.
