Дмитрий Лекух - Хардкор белого меньшинства (сборник)
Я улыбнулся и протянул в его сторону рюмку.
– Прозит.
– Прозит, – вздыхает.
Выпили.
Помолчали.
А там и остальные парни постепенно подтянулись: со своими мыслями, проблемами, историями и анекдотами.
А потом приехал Русланыч и привез с собой какую-то совершенно нереальную чачу.
Домашнюю.
Из командировки приволок, его в Грузию отправляли что-то там снимать. То ли про войну, то ли про революцию.
Неважно.
Важно, что чача была и вправду – совершенно нереальной.
И дальше вечер пошел по своему давным-давно написанному, заданному и заведенному сценарию…
…Домик в горах он все-таки через некоторое время купил.
Копил на него.
Откладывал.
Он ведь, конечно, довольно обеспеченный человек, но все-таки – не олигарх.
И даже съездил туда пару раз.
Погулял, почитал умные книги.
Послушал тишину.
А потом сдал его в аренду местной риэлтерской фирме и, слава богу, кажется больше на эту тему как-то и не заморачивается…
Очень страшная история
Когда он ворвался в паб, я как раз проигрывал Русланычу очередную партию в русский бильярд.
Сколько с ним ни играю – всегда проигрываю.
И не потому, что он лучше меня шары гоняет, нет. Когда турнир какой мутим междусобойный – бывает и так, что я этот турнир выигрываю, а Русланыч даже в тройку не входит.
А вот в личных встречах – ни в какую не получается.
И ни он, ни я не можем понять почему.
Вот и в этот раз – та же фигня…
…Мы, вообще-то, в паб в ту субботу довольно случайно заскочили.
Собирались ко мне на дачу, семьями, ну – шашлычки пожарить, винца попить, то се.
А погода – подвела.
Как со вчерашнего дня зарядил дождь со снегом, так и шел, ни на минуту не прерываясь.
В результате девчонки отправились в кино, а мы решили заскочить в паб, погонять шары, посмотреть британскую премьер-лигу, пропустить пинту-другую «Гиннеса» и скоротать тем самым время до вечера.
А уж вечером – воссоединиться с нашими половинами и рвануть куда-нибудь поклубиться.
Куда?
Доживем – увидим.
Наверняка кто-нибудь прозвонится.
Предложит программу.
Что сейчас-то себе голову забивать?
Итак, представьте себе эту мизансцену: пустой паб, два взрослых придурка лениво гоняют шары и пьют пиво в ожидании трансляции «Чарльтон» – «Ньюкасл», а бармен Андрэ не менее лениво протирает бокалы за стойкой.
И тут этот врывается.
Небритый, опухший, с безумными глазами.
Пробежал, не здороваясь, к стойке, что-то выпалил шепотом бармену, выхватил у него из рук бутылку коньяка и убежал в угол.
Вскоре оттуда раздалось активное позвякивание.
Мы переглянулись.
Вообще-то у нас не принято навязываться человеку, если сам не зовет, но тут – случай особый.
Художник все-таки.
Наш больной брат.
Нет, вообще-то он, конечно, – никакой не художник.
Оператор с телевидения.
Сашка Тропкин.
А Художник – это просто ник такой, кличка, в смысле. Это я его так прозвал, а остальные – подхватили.
Когда еще вместе на телеке работали.
Я потом оттуда по-быстрому свалил – сначала в газету, а потом и рекламное агентство свое сделал.
А он так на ящике и ошивается.
Судьба.
Да и пьет, если честно, много.
Вот и сейчас, похоже…
Переглянулись еще раз и, не сговариваясь, двинули к нему за столик.
Русланыч по дороге с барной стойки пару рюмок прихватил и Андрэ кивнул, чтоб лимон резал.
Надо же выручать товарища.
Сашка на наше появление реагировал, к счастью, вполне адекватно. Не возражал, когда я разлил нам с Русом его коньячок.
Даже чокнулся с нами и изобразил что-то типа «здрасьте».
Глядим – нет, вроде, в запой не собирается.
Тогда что случилось?
Ладно.
Расскажет.
А пока – пусть отдышится.
Вон он какой бледно-зеленый да взъерошенный.
Выпили по второй, закурили.
Дымим лениво.
Гляжу – Сашку, кажется, отпускать начало.
И точно, к тому моменту, как Андрэ приволок блюдечко с тонко нарезанными лимонными лепестками, густо посыпанными сахарной пудрой вперемешку с молотым кофе, он уже настолько пришел в себя, что по третьей разлил – совершенно самостоятельно.
Ладно.
Пора, думаю.
– Ну что, полегчало?
– Угу, – кивает, а сам к моей пачке «Парламента» тянется.
Подтолкнул к нему сигареты, чиркнул зажигалкой.
Порядок.
– Ну, а раз полегчало, так давай колись, что такой взъерошенный?
Он только вздохнул потеряно:
– Тут такая история, парни… Я, кажется, пить бросил…
– Вижу, – киваю на его только что опустевшую рюмку, – хорошее дело сделал. Сам не раз бросал. Пару лет назад даже дважды за неделю как-то умудрился. Тогда наливай по четвертой и – давай рассказывай…
– Да тут такой случай… Только никому! Договорились?
– Договорились.
Грош цена таким «договорам», сам знает. Так, для проформы спрашивает.
– Ну, я вчера гонорар за документалку получил. Большой. Хотя для вас, конечно, – небольшой, а для меня – хоть на месяц в запой уходи. Хорошо еще Ирка в редакции была, я ей сразу бо́льшую часть отдал, а то бы – точняк не удержался…
И – замолчал.
Сидит, курит.
Задумался.
– Эй, ты еще с нами? Если уже нет, то – давай возвращайся…
– Да тут я, тут, – морщится досадливо. – Просто вспомнил, что Ирка еще где-нибудь штукарь перехватить просила. Машину поменять хочет, а то наша помойка что-то совсем ездить отказывается…
И – опять замолчал.
Я коньяк по рюмкам доразлил, махнул Андрэ, чтоб еще одну нес.
Усмехнулся.
– Ладно, – киваю, – косарь я тебе, пожалуй, ссужу. На три месяца вполне хватит, чтоб вернуть. Только – не тебе, а Ирке. Пусть позвонит. А то тебе сейчас дать – один черт пропьешь…
– Пропью, – вздыхает. – Дим, а я правда такой конченый?
– Правда-правда, – соглашаюсь. – Ты только прекращай себя жалеть. Лучше дальше рассказывай…
– Ну вот, так всегда. Как душу излить хочется – так хрен вас, козлов, где найдешь. А как что интересненькое, так тут вот – сразу, пожалуйста.
– Ладно, – смеюсь, – не тарахти…
– Да чего уж там, – вздыхает. – Тогда – слушайте. Только – никому, точно?
– Могила!
– Так вот, большую часть гонорара я, конечно, Ирке отдал. Но заначку, само собой, оставил. А как по-другому-то? Пятница все-таки. День наемного работника. Хотел сюда, в паб ехать. Оделся, иду по коридору. А навстречу – Петька, ну, вы его знаете. Кличка – Условный…
– Знаем, конечно, – ржем, – страшный человек…
– Не то слово, – вздыхает. – Сколько раз слово себе давал с ним не бухать. А тут… Привет, орет, Художник, у меня бабла куча, пойдем вмажем, – и все мои внутренние обещания, все мои психологические, так сказать, установки – фьюить – и в небытие. Парень-то он, по сути, хороший…
– Хороший-хороший, – подтверждаем, – ты дальше давай.
– А что дальше? – удивляется. – Дальше – как всегда. Начали в буфете в Останкино. Потом куда-то поехали. Потом – еще куда-то. Потом какие-то девки появились непонятные. С травой. Вроде с MTV, а так – хрен их разберет. В общем, прихожу в себя в чужой квартире. Башка величиной с международную космическую станцию. С международную – потому как полушария на разных языках переговариваются. Рядом девка валяется – красивая, кстати, – а в животе – бурчит со страшной силой. Срать хочу – не могу…
Замолчал, выразительно посмотрел на донесенную Андрэ вторую бутылку.
Что делать – разлили.
Выпили.
Сашка закурил.
– Так вот. Проснулся. Заснуть – не могу. Клапан давит в полный рост. Ну, встал, трусы нашел, натянул. Вышел в гостиную. Думал сигареты поискать. А там Условный Петр аж в окружении троих храпит. Причем девушки умудрились уснуть в таких позициях, что – одна другой краше. Ладно, думаю, сейчас в сортир схожу, потом кого-нибудь обработаю. Обязательно. Не мог их Петя в одиночку так удовлетворить, что больше не хочется. Не мог. При всем моем к нему уважении.
Ну, сигареты я тоже сразу нашел. На журнальном столике. Взял пачку, зажигалку, журнальчик с собой какой-то прихватил да и уселся на фаянсового друга. Сижу, покуриваю, журнальчик читаю. Подумываю над тем, кого из живописной троицы, что вокруг Условного расположилась, оприходывать буду в первую очередь и хватит ли меня на вторую. И стоит ли сначала забить косячок, а уж потом приступать к фрикциям, или, может быть, лучше поступить наоборот.
То есть, размышляю, что сначала – вдуть или дунуть.
Философская тема, надо сказать.
И чертовски приятная.
Ну, сделал свои дела, подтерся, начинаю вставать, а меня оттуда кто-то вдруг ка-а-ак схватит за член…
– Откуда-откуда? – переспрашиваю.
– Оттуда! – отвечает.
– Да, блин, откуда «оттуда»-то? Хрен тебя разберешь, придурка! – тут уже и Русланыч не выдерживает.
– Да из унитаза! – заорал Сашка и потянулся за очередной сигаретой.
Дал ему прикурить, потом с Русланом переглянулся.
– Хорошая, – говорю, – трава, похоже, была. Ты у этих эмтивишниц не узнавал потом, откуда брали?
