Ясутака Цуцуи - Паприка (Papurika)
– Ах, вот как…- Паприка сама полуспит и с трудом подбирает слова.
Ей кажется, что-то связывает Носэ с этой табачной лавкой, она хочет очутиться там еще раз, однако Носэ вновь переносится в знакомый кабинет средней школы. На сей раз за кафедрой стоит крепыш с короткой шеей. Похоже, ведет урок математики.
– Кто это? – спрашивает Паприка, усевшись рядом с Носэ.
– Сэгава…
Насколько она помнит, Сэгава – один из руководителей фирмы-конкурента Носэ и в прошлом его сне предстал одноклассником с медвежьим лицом.
– Разве он… не был… медведем?
– Нет… это v?¶.
Расплывчатые лица одноклассников в кабинете различить невозможно. Сэгава, быстро черкая цифры на доске, начинает безумную лекцию:
– В арифметической прогрессии сумма натуральных чисел n, начинающихся с единицы, почти не встречается в недавних примерах, и выходит, что сумма нечетных цифр 1+2+3+…+n равняется одиночеству. Господин президент, вы уже уходите?
Похоже, и это кто-то в обличье Сэгавы. Паприка решает пощекотать чувства Носэ. Встав, она кричит:
– Кончай его! Бей!
– Есть! – отвечает Носэ и тоже поднимается. Сэгава за кафедрой, испугавшись, меняется в лице.
Оно теперь старческое. Вместо школьного кабинета – конференц-зал, похоже, какой-то фирмы. Старец заканчивает начатую ранее фразу:
– …и прочее однозначно плохо. Особенно ???%¶# в политике компании, и прочем неудовлетворительно. Если потребуются жертвы…
– Кто это? – спрашивает Паприка, однако Носэ уже не понимает, что это сон, и попросту боится старца.
– Ху из хи? – теперь по-английски, но со школярским акцентом спрашивает она.
– Хи из…- начинает было Носэ, но английские слова вылетают из головы, и он бормочет: – Так он же умер…
Исходя из означающего Носэ, старец, одержимо критикующий политику компании,- ее бывший президент.
– Так, хорошо! Снято! – неожиданно раздается чей-то крик. Незнакомый Паприке мужчина руководит съемкой сцены конференции. Оператор – Намба. Занятые в съемках малоизвестные актеры расслабились и, выйдя из образов, загалдели. Декорации шикарного банкетного зала – как в фильмах Висконти, женщин почти нет, а если судить по тому, как выглядят гости, все это больше смахивает на корпоративную вечеринку.
Режиссер – такой, как надо: в кепке, солнечных очках и с усами. Хоть самого снимай в кино. И режиссер этот – сам Тацуо Носэ. Оказывается, в детстве он мечтал стать кинорежиссером.
– Хотел снимать кино? – на всякий случай уточняет Паприка, но картина сна тут же представляется глазами режиссера.
Он оправдывается перед Паприкой:
– Потому что #??¶%?. Ладно. Тишина в студии! Опередив выкрик «Мотор!», Паприка кричит ему:
– Кто кинооператор?
По идее, Намба им быть не мог.
Это шокировало. Проговорив вслух невнятное «@!#…», Носэ проснулся. Для сыщика снов это провал, но Паприка поняла, что подобралась к сути проблемы.
– Извините, что разбудила.
Повернувшись на бок, Носэ сонно взглянул на Паприку.
– Может, попробуете заснуть еще раз?
– А-а, Паприка,- протянул Носэ, не ответив на предложение.- Ты была в моем сне. Очень приятно.
"Еще бы, это же лечение. Только размякать до такой степени не нужно«,- подумала Паприка, а вслух сказала:
– Можете лежать, а я задам несколько вопросов.
– Д-давай,- с запинкой ответил Носэ еще сонным голосом.
Паприка решила задавать вопросы в обратной хронологии. Так рекомендовала теория.
– Кинорежиссером были вы, так? Носэ застеснялся:
– Кем только себя не увидишь… в детских снах. Не упоминая Намбу, Паприка отмотала стоявшее на
паузе изображение до начала предыдущей сцены.
– Этот первый президент – он считался с вашим мнением?
– Ну, наверное. Уже лет шесть как умер. Бывший президент предпочитал без особой надобности не собирать работников и не читать им мораль.
– Вы его уважали?
– Конечно. Побольше бы мне тогда у него перенять… Бывало, критиковал политику компании – и правильно делал.
– Выходит, «мудрый старик»?
– Что это?
– Один из архетипов в теории Юнга – старец, который появляется во сне человека и дает ему очень важные наставления. Нечто вроде персонифицированного разума в подсознании человека.
– Который подсказывает, что соваться в политику компании нельзя?
– Нет, другое. Он произносил слово «жертва»?
– Произносил.- Лицо Носэ скривилось – он пытался что-то вспомнить.- Нет, не помню.
Паприка вернула запись к нелепому уроку математики господина Сэгавы.
– Да, виделись вчера на вечеринке,- рассмеялся Носэ.- Хочешь сказать, в нем причина моего «дневного осадка»?
– И в нем тоже. Но почему математика?
– Думаю, потому что он расчетливый.
– Он что, похож на учителя математики из средней школы?
– Нет, не похож.
– Тогда кто он? Попробуйте вспомнить, кто из ваших одноклассников успевал по математике и походил на медведя.
– Был один – Такао. Крепыш, решал все задачки. Но мы с ним не дружили.
Такао был просто одноклассником и вполне мог появиться во сне. А того, кто скрывался за обликом Сэгавы, Носэ вспоминать, вероятно, не хотел.
Перемотка назад.
– До этого была табачная лавка.
– Да, перед автобусной остановкой. Оттуда до дома пешком минут двенадцать…- Носэ вдруг разговорился. Может, пытается что-то скрыть?
– За этой табачной лавкой. На берегу речки. Там что-то случилось?
Носэ застонал:
– А-а. Там часто дрались пацаны.
– И кто же дрался? Такао?
– Да, и он тоже.
– И вы?
– Нет, я не дрался,- ответил Носэ, и у него на лбу выступил пот.
11
– Неприятно? – поинтересовалась Паприка. Давление могло запустить у Носэ защитный механизм психики, а это оттянуло бы исцеление.
Пустырь за табачной лавкой – объект сильного страха Носэ. И если бы Паприка не появилась в его сне, эту сцену он, скорее всего, подавил бы в себе и забыл сразу по пробуждении.
– У вас все лицо в поту.
– Да, я взмок, как мышь.- Носэ опять покраснел.- Извини, простыня вся сырая.
– Тогда примите душ.
– Хорошая мысль.- Носэ приподнялся и с удивлением заметил, что лежит не в больнице, а дома у Паприки.- Правда… в квартире юной леди…
– Ну и что? – Паприка лукаво улыбнулась.- Вам незачем беспокоиться.
Пока Носэ принимал душ, Паприка перестелила постель и приготовила завтрак: яичницу с беконом и тосты к кофе. Овощи закончились, поэтому салат она сделать не могла, а открыла банку спаржи. Паприке было так прекрасно, что она запела – «Р. S. I Love You». Носэ начинал ей нравиться, и по мере лечения чувство вполне могло разгореться сильнее.
– Продолжим анализ за завтраком,- предложила. Паприка, как только Носэ в халате вышел из ванной.
Он впервые увидел пейзаж за окном при свете дня и не сдержался:
– Какой прекрасный вид! – Ему снова очень захотелось узнать, действительно ли это ее квартира, но спросить он не решился.
– Вот только жаль, что из гостиной не видно рассвета. Они принялись за еду. Носэ уже переоделся и сидел
напротив Паприки.
– На завтрак все то же, что и дома,- сказал он. "Выходит, супруга овощные салаты не готовит«,- подумала Паприка.
– Как сражались вместе – помните? – хмыкнула она.
– «Джеймс Бонд»? Еще бы,- смущенно ответил он и поежился.- Это «Доктор Ноу» – первый фильм бондианы.
– Давно смотрели?
– Да, еще в школе. Специально ездил в город. Так понравилось, что остался еще на один сеанс. Потом чуть не опоздал на обратный автобус.
Носэ рассказал о родине. Он из префектуры Яманаси, из деревеньки у подножия гор Канто. Выходец из старинного рода, отец был лекарем.
Паприка вернула разговор к агенту 007:
– Там был Намба, так?
– Я с ним сражался. «Дневной осадок». Паприка ухмыльнулась, пожалев, что научила Носэ нехорошему слову. Если все сводить к «дневному осадку», анализа не выйдет.
– Кстати, перед тем ненадолго появлялась Маришка. И это была ты?
– Да, я. Красный велосипед помните?
– Угу. Отчетливо – красный цвет был очень ярким.
– Все-таки необходимо сделать рефлекторы с цветным изображением. Когда я следила на мониторе, не заметила, что велосипед – красный.
– Тебе виднее. Можно еще кофе?
– Пожалуйста. На велосипеде ехал Скэнобу. Не припомните, у кого мог быть красный велосипед?
Носэ выпрямился и перевел взгляд за окно, на квартал небоскребов Синдзюку.
– Кажется, припоминаю. У одноклассника. Как его… Сейчас. Акисигэ.
– Вы ладили?
– Еще чего. Он заправлял в классе, помыкал слабыми.
– Вот видите. И в этом смысле напоминает своим поведением Скэнобу. Помните, Скэнобу-учитель не ругал, а издевался над вами.
Носэ, прищурившись, посмотрел на Паприку.
– Верно. Вот как, оказывается, ты анализируешь сны.
– Да.
– Помнишь, я перепутал и назвал Сэгаву «Такао»?
– И что?
– Выходит, Намба тоже не Намба?
– Выходит.
Носэ задумался и пробурчал:
