Ирвин Уэлш - Порно
Я звоню Лорен и спрашиваю, как дела, как здоровье. Потом я спрашиваю про Диану. Потом поворачиваюсь к Саймону:
— Диана всего лишь уехала к маме, на пару дней, вот и все. У нее со здоровьем какие-то нелады.
— А какой там, телефон, у матери? Мне нужно поговорить с Дианой!
— Саймон, чего ты психуешь? Марк завтра приедет. Он же сам говорил, он ни за что на свете этого не пропустит! — говорю я, покачиваясь в такт музыке.
Но Саймон трясет головой. Он совершенно меня не слушает.
— Нет… нет… — стонет он, а потом бьет кулаком по раскрытой ладони, — этот мудила Рентой… ну ладно, уебок, раз так! — Он достает свой зеленый мобильный.
— А теперь ты кому звонишь?
— Бегби!
Мелани в изумлении смотрит на меня.
— Почему он звонит Бегби с зеленого, а Лорен — с белого?
Он как-то раз мне объяснил насчет этих мобильников разноцветных, но это было так скучно, что я не вникала. Теперь Саймон со все возрастающим нетерпением выслушивает шумную тираду по телефону, а за спиной у него пламенеет закат. В конце концов он орет в трубку:
— Да на хуй все то дерьмо. Ты меня послушай. Рентой вернулся. Куда?! Туда! В Эдинбург!
Потом следует краткая пауза, и вид у Саймона недоверчивый, и вдруг он орет благим матом:
— Что?! Через дорогу?! Какого хуя… Задержи его, Франко! НЕ УПУСТИ ЕГО! У НЕГО МОИ ДЕНЬГИ, БЛЯДЬ!
Он пристально смотрит на умолкший телефон у себя в руке, потом грубо трясет его:
— МУДАК БЕЗГОЛОВЫЙ, БЛЯДЬ!
Подходят Миз с Ларсом Лэвишем. Миз тянет Саймона за рукав.
— Знаешь, Саймон, мы тут подумали…
К моему несказанному ужасу, Саймон разворачивается и со всей дури бьет его головой в лицо, и вот он уже сидит верхом на бедном Мизе и орет:
— ВЫ, МУДИЛЫ ГОЛЛАНДСКИЕ, ВЫ МОИ ДЕНЬГИ ЗАБРАЛИ, НАХ, ГРЯЗНЫЕ РЫЖИЕ ПИДОРЫ…
Наконец мы его оторвали от Миза — то есть все мы, и еще шесть громил-шведов, очень вовремя подоспевших на помощь. Терри опять появился на палубе, и он смеется, глядя, как эти амбалы подталкивают Саймона к сходням.
— Тебе еще повезло, что нам тут полиция совершенно не в тему, а то мы бы вызвали пару нарядов, — кричит один из громил Саймону, а мы тоже спускаемся на катер: я, Кертис, Мел, две какие-то девушки, Терри и Карла. Терри исподтишка бьет разговорчивого шведа по кумполу.
— Поговори мне еще, — говорит он. Парень остается стоять на месте, недовольно потирая челюсть, и вид у него такой, как будто он сейчас расплачется, а катер уже отходит от лайнера. Направляясь к берегу, мы слышим истошные вопли Миза:
— Он сумасшедший! Псих — Псих и есть! Терри оборачивается к Кертису:
— Твой член сослужил мне хорошую службу, приятель, — говорит он, приобнимая Карлу за плечи. Потом он внимательно смотрит на Керта, у которого с каждого боку стоит по девушке.
— Думаю, он и тебе тоже вреда не приносит.
Я смотрю на Саймона, который сидит, плотно зажмурив глаза и обхватив плечи руками, и бормочет сдавленным шепотом:
— …toleranza zero… toleranza zero… — снова и снова.
— Саймон, что это значит?
— Я только надеюсь, что Френсис Бегби убьет Марка Рентона. Я очень на это надеюсь. Я об этом молюсь, — говорит он и крестится.
75. Карточная школа
Выпивка после полудня: это губит тебя, ты знаешь, но ты просто не можешь сопротивляться, блядь. Тем не менее мне иногда кажется, что я их вижу, вижу, как они в бар заходят. Этот придурочный пидор Доннелли и скотина Чиззи. Вот в чем проблема: при том, что дел куча, времени на чтобы думать все равно слишком много, особенно дома. Вот почему я хожу в кабак. Просто чтобы ни о чем не думать.
Нелли замолкает и начинает крутить свою кружку.
— Что с тобой, блядь, такое? — спрашиваю.
— Ларри вчера звонил. Когда я тут с вами сидел. — Он кивает Малки. — Моя была дома одна, с детьми. Он говорит: «Я щас за вами приду». Потом он ей говорит: «Если у тебя голова хоть немного работает, ты уедешь обратно в Манчестер или откуда ты там…
— Твоя ведь из Уэльса, да? — спрашивает Малки.
— Ага, из Суонси, — сварливо отвечает Нелли, — но он этого не знает. Я с ней в Манчестере познакомился. И знаете, что сказал этот мудак? У меня на автоответчике все записано.
Мы с Малки дружно качаем головами, нах.
— Я вам сейчас покажу, блядь, — говорит Нелли. — Я вам покажу, с каким мудаком мы вместе выпивали, — говорит он и смотрит на нас с таким обиженным видом, как будто это мы его заставляли пить с Ларри. Я ничего, нах, не говорю, потому что от этой хуйни мне смеяться охота.
В общем, мы идем к Нелли, и он запускает свой автоответчик. Отматывает на одно сообщение назад, и мы слышим голос Ларри, ну, такой тихий противный шепот:
— Уезжай, бля, из города. Уезжай, на хрен, а то я до тебя доберусь. Приду к тебе в гости, чтобы пожелать вам всем спокойной ночи.
— Этот уебок насмотрелся боевиков, — смеется Малки. Нелли косится на него.
— Моя просто с ума сходит от страха. Она уже поговаривает о том, чтобы уехать с детьми к своей матери в Уэльс.
Я смотрю на него, но молчу. Зато Малки разговорился, куда деватца.
— Мне нужно с ним разобраться. Если он будет продолжать так и дальше, я его просто урою, мудилу.
Кого он пытается обмануть? Он никогда никого не убивал, ни разу в жизни. Все это пиздобольство про то, что он сделал с кодлой Читэма Хилла в Манчестере… Если он там был такой крутой, то какого же хуя вернулся сюда?
— Это уже ни в какие ворота не лезет, — говорит Малки и смотрит на меня. — Франко, ты с Ларри поговоришь, ну, разберешься?
Теперь еще этот уебок Малки будет мне говорить, что мне делать, чего не делать, что ли, так получается? Ладно, посмотрим, блядь. Но потом я думаю: ладно, хер с ним, сыграем в его игру. Я смотрю на Нелли:
— Ну, если хочешь. А Малки ему говорит:
— Но ты должен будешь сказать мудаку, что ты был не прав и извиняешься за то, что натворил в пабе.
Нелли пару секунд молчит, а потом говорит:
— Если он извинится за эти звонки мне домой, совершенно ублюдочные, я извинюсь перед ним за то, что его отмудохал.
— Хорошо, — говорю. — И хватит дерьмо разводить. Вроде как мы все друзья. Надо по-человечески разобратца. Вечером, на карточной школе у Психа.
— А Ларри придет? — интересуется Малки.
— Если я ему скажу, то придет, — отвечаю.
Вот опять получается, что я совершаю по доброму делу в день, ну чиста весь из себя миротворец, нах. Если б не я, эти уроды уже давно бы друг друга поубивали. Все это хуйня, но у меня из-за этих дел, натурально, мигрень начинается, так что по дороге домой я забегаю в аптеку на Бульваре и беру нуро-фен-плюс. Звоню на мобилу Психу, чтобы напомнить, что сегодня вечером у нас карточная школа.
— Я во Франции, Френк, на Каннском кинофестивале, — отвечает мне этот мудак.
И до меня вдруг доходит, что он ни хуя, ни разу не шутит.
— А что насчет нашей карточной школы? Я же тебе говорил, что сегодня мы собираемся у тебя!
— Френк? Ты еще здесь? Алло?
— ЧТО С НАШЕЙ КАРТОЧНОЙ ШКОЛОЙ, БЛЯДЬ?! МНЕ СКАЗАЛИ, ЧТО РЕНТОНА ВИДЕЛИ В ГОРОДЕ! НАМ НАДО ПОГОВОРИТЬ, ТЫ, МУДИЛА!
— Ты еще здесь, Френк? Алло? Какую игру он затеял, этот пидорас…
— НАША КАРТОЧНАЯ ШКОЛА, БЛЯДЬ! Я ТЯ ПРИКОНЧУ, УЕБОК!
В трубке только трещит. А потом этот мудак говорит:
— Я тебя не слышу, и ты пропадаешь. Я тебе потом перезвоню, — и отключается, блядь!
НЕДОУМОК ЕБУЧИЙ!
Этот мудак что, считает, что можно со мной как с дерьмом обращацца, съебаться во Францию, улететь белым лебедем, нах, со всеми своими дружками из этого грязного клуба, с этим придурком Терри Соком и остальными ебучими извращенцами и отморозками… ну, блядь, я ему покажу, этому мудаку…
Так что, выпив чаю, я звоню Нелли, и Малки, и Ларри и говорю им, что этот мудила нас кинул, и забиваю всем стрелку в Центральном Баре. Когда я туда прихожу, Нелли и Малки уже на месте, только Ларри что-то не видать. Он звонит мне на мобилу и говорит, что чуток опоздает, но точно придет. Я думаю, это он для того, чтобы заставить Нелли еще подергацца. Видно, что крендель весь на нервах. По-любому мы достаем карты, усаживаемся в кабинке, и кружки «Гиннесса» пустеют одна за другой. Вообще-то я нечасто бываю в Центральном, но если уж захожу, то кружку-другую уж выпью наверняка.
Время идет, от Ларри по-прежнему ни слуху ни духу.
У меня звонит мобила, но это не Ларри. Это наш добрый друг Псих, мудила. Ох, как я щас его расстрою… Я выхожу из бара, чтобы прием был получше. Да, это действительно Псих. Перезвонил все-таки. Вот и славно. Ему же лучше.
— Ты где, блядь, шляешься? — говорю. — Нам с тобой есть за что поговорить! Про нашу карточную школу!
— Да на хуй все это дерьмо, — кричит он, и я уже тоже собрался наорать на него, как положено, и тут он вдруг говорит: — Рентой вернулся. В Эдинбург!
Так это правда… я пытаюсь придумать, что мне на это ответить, и поднимаю глаза, и на другой стороне улицы вижу его! Этот рыжий ворюга стоит себе у банкомата, прямо напротив меня!
