Сборник - Битва рассказов 2013
Мур отключилась, не став на этот раз вызывать раздражение своим надменным хихиканьем.
Если что-то пойдёт не так, крайним останется Егор Егорович. Формально он уже нарушил запрет канцлера, рассказав посторонним, не-хранителям, то, что должно храниться в тайне. И нарушил закон хранителей, используя командира города для сбора секретной информации.
Ничего. Семь бед — один ответ. Или лучше так: цель оправдывает средства. Когда линзы будут найдены, канцлер не посмеет высказать своё недовольство. Скорее всего, похвалит за выполненную работу. А вот КОГДА это произойдёт — для кольца совершенно неважно.
Начальник разведки поднялся было с кресла, собираясь сделать ещё кофе, но что-то дрогнуло под ногами, и он, потеряв равновесие, упал обратно.
Пол под ногами, стены, всё затряслось. Огромный гриб, высотой с десятиэтажный штаб, вырос в центре города, осветив купол командного центра ярко-кровавым цветом.
Механический голос равнодушно произнёс:
— Ядерная атака на город Егор-1.
Глава одиннадцатая
Мегамозг
Точка невозврата пройдена, будущее становится прошлым, а прошлое - будущим. Впрочем, Анатолий Толян живёт настоящим, а его настоящее - это бесконечная война. За ресурсы, за земли, за власть и все её бонусы.
Раньше меня никогда не пытали с помощью мачете. Строго говоря, меня раньше вообще не пытали, если не считать за пытку бессмысленные школьные уроки по ОБЖ. Это, конечно, не имело ничего общего с тем уроком, что преподал мне Гарпанг.
Я сломался почти сразу. Рассказал всё — кто прислал подкрепления, кто участвует в сопротивлении... Но Гарпанга не интересовали ответы. Он хотел наказать меня. И ему это удалось.
Ещё долго, валяясь в госпитале, а затем, восстанавливаясь в штабе, я вспоминал адскую боль. Вспоминал, как умолял Гарпанга, и всех святых, о смерти, которая всё никак не наступала.
Бессмертие — ничто. Когда есть боль, то бессмертие — не благо, а проклятие. Это, конечно, сложно понять, не побывав хотя бы в моей шкуре.
Тем не менее, я выжил, и даже не сошёл с ума от пережитого. Фрагменты того урока ещё долго снились мне в кошмарах, но я всё же достиг своей цели. Показал, что я не мальчик для битья, не раб, не фермер. А полноправный владелец города.
Отказавшись подчиниться Гарпангу, и дав ему бой с помощью соседских войск, я не нанёс ему большого ущерба. Но своим поступком я высек искру, из которой разгорелось пламя по всей провинции. Соседи-фермеры, порабощённые Гарпангом, один за другим стали поднимать голову. Менять названия своих городов с номерных «Гарпа-Фарм» на те, что были раньше. Они начали строить казармы и обучать войска. Они перестали платить дань, и тем самым существенно осложнили прежде беззаботную жизнь мародёра.
Занятый разборками со своими бывшими рабами, Гарпанг уже не наведывался ко мне каждый день. Я не терял это время даром.
Развивал городскую инфраструктуру. Строил армию, скрывая её до поры до времени от столкновений. Грабил лагеря безумцев, захватывал ресурсные шахты. Каждый день, каждый час я узнавал что-то новое, и эти знания делали меня сильнее.
Все города в этом мире не просто походили друг на друга, а совершенно не отличались. Одинаковые здания, одинаковая планировка, мебель. Даже командиры в каждом городе были те же самые. Отстроив штаб до максимально разрешённого, десятого этажа, я познакомился с Атикой, Шибановым, Карлом Макриди…
В других городах были такие же Атики, Шибановы и Гумилёвы, похожие внешне как близнецы, как клоны. Разница между ними была только в накопленном опыте. Сначала мне казалось это фантасмагорией, гротеском — но очень быстро я привык.
Дни проходили один за другим. Однажды утром, проснувшись, я посмотрел в зеркало, мысленно спросил, сколько я уже здесь нахожусь — и не смог ответить даже приблизительно. Сбился со счёта.
Я ещё помнил Москву, редакцию «Взгляда», Большую Дмитровку, Тоню и Пашу — но всё это уже казалось размытым. Насущные проблемы вытесняли воспоминания прошлого. Я, конечно, хотел вернуться домой, хотел получить ответы на вопросы, но… уже не так, как в первый день.
Всё дело было в волшебных предметах, в странных магических фигурках животных. Из необычного серебристого металла, на ограниченное время дающие своим владельцам суперспособности.
Их было очень много, самых разных. Одни увеличивали производство ресурсов, другие повышали эффективность войск, третьи позволяли управлять безумцами. И был один предмет, орёл, позволяющий общаться с населением. Вот этот предмет, он перевернул меня, моё сознание. Это из-за него я перестал чувствовать себя изгоем, попавшим в беду, и начал по-другому смотреть на окружающую меня действительность.
Первого орла мне подарила баба Дуся, приехавшая с дипломатическим визитом, пока я отлёживался в госпитале после урока Гарпанга. Бабушка-божий одуванчик куталась в шерстяную шаль с кевларовым покрытием, скрывала лицо за роговыми очками с толстыми линзами, и опиралась на клюку, вблизи оказавшуюся двенадцатизарядным дробовиком. Она приехала на старом кабриолете, а из динамиков тачки гремел музон, заглушая всё вокруг на много метров. Это было радио, местное радио с неизвестно где находившейся станцией, где невидимые ди-джеи крутили музыку из моего родного мира.
Впрочем, главное в визите бабы Дуси было не радио. Не благодарность за помощь в сопротивлении Гарпангу. И даже не огромная финансовая помощь в виде золота — необходимого для развития науки. Дуся подарила мне несколько предметов, один из которых, орёл, я использовал, когда, уже полностью оправившись от ран, поднялся на стену, и с высоты десятого этажа посмотрел на войска, стоявшие в гарнизоне города.
Спенцаз, ополчение, танкисты, лётчики, артиллеристы. Снайпера, водители, механики. Рядом техника, произведённая заводскими роботами. Моя армия.
— Приветствую вас, доблестные защитники Москвы! — произнёс я в микрофон, услужливо поданный Гумилёвым, и мой голос, усиленный тысячеватными колонками, пронёсся над площадью.
Примерно две секунды, показавшиеся мне вечностью, стояла тишина, а затем десятки тысяч глоток, сотрясая всё пространство вокруг, проревели в ответ:
— Здра…! Жела…! Анато…! Толян!
Это и была точка невозврата, после которой моя жизнь разделилась на «до» и «после». В этот самый момент кожа моя покрылась мурашками, и журналиста Анатолия Орлова… не то, чтобы не стало… просто он ушёл куда-то, а на его место пришёл могущественный военачальник Анатолий Толян, с огромной армией в подчинении.
Огромная армия — это я, конечно, условно сказал. Гарпанг, несмотря на возникшие у него проблемы, всё ещё владел самой сильной армией в провинции, и являлся единственной причиной, по которой Титивилус ещё не пала жертвой моих чар.
— Пока Гарпанг здесь, я не могу думать ни о чем, кроме мести, — сказала она во время одного из своих визитов. — Но когда он будет повержен, я открою для тебя ворота своего города.
Я очень долго думал над двусмысленностью этой фразы, и ещё больше — над тем, как достать Гарпанга.
Дело в том, что он поставил свои войска нападения в глухую оборону. Вкупе с военными предметами и с поддержкой двух генералов атака на его город становилась бессмысленной. Даже равной армией. А у Гарпанга в провинции равных по мощи не было.
Так что мне, как и остальным жителям, оставалось только накапливать силы, собирая армию, и развивая город.
Москва не сразу строилась. Соседи помогали ресурсами и рабочими, значительно сокращая время строительства. Город вырос. Отстроенный максимально, он стал огромным. Не таким, конечно, как Москва из моей прежней жизни, но всё равно — настолько большим, что для перемещений из здания в здание мне понадобился транспорт.
Когда я сказал об этом Гумилёву, он предложил сделать на заводе для меня мотоцикл.
— Зачем мне мотоцикл? – удивился я. — Ни разу в жизни не ездил на мотоцикле.
— Всё когда-то бывает в первый раз, — уклончиво отвечал Гумилёв. — На хорошем мотоцикле можно быстро ездить по перегонам. С дипломатическими визитами, или сопровождая армию. Если не понравится, вы в любой момент можете пересесть на что-то другое.
Подумав, я согласился с его словами. Следующую неделю после этого осваивал езду на двух колёсах, прерываясь на восстановление в госпитале после особо неудачных поездок.
Мотоцикл мне понравился. Мне так же понравился стейк, подаваемый в штабном ресторане, расположенном на балконе девятого этажа. Мне нравилось расстреливать из снайперской винтовки безумцев-одиночек, неосторожно приблизившихся к городу в тот момент, когда я находился на стене. А когда я пролетел над городом на истребителе, у меня и вовсе дыхание перехватило от восторженного страха.
