Лидия Раевская - Мама Стифлера
И ты ему тоже не нужна.
Но вот почему-то он пригласил тебя в кино, и ты согласилась.
А потом кино закончилось поздно, и он пошёл тебя провожать. И по дороге он рассказывает тебе о своей работе, а ты слушаешь вполуха, и тебе хочется спать.
А у него тоже глаза слипаются, а живёт он в Бутово.
И ты укладываешь его у себя в соседней комнате, а утром вы пьёте кофе на кухне, и обсуждаете, куда пойдёте вечером.
И всё это как-то поверхностно… Случайно… Глупо и неинтересно.
Тебе нужен хоть кто-то, кому можно перемыть кости в компании подруг.
Ведь лучше вскользь обронить: "Да, есть у меня щас один мужик… так себе, ничего особенного… для здоровья. Пусть будет. Как что интересное подвернётся — нахуй пошлю. Ага", чем молча слушать других, иногда вставляя: "А вот когда, пять лет назад, я жила ещё с Володей…" В первом случае ты сойдёшь за нормальную, а во втором — за пиздострадалицу.
Что лучше?
И вот однажды твой Петя (Вася, Коля) проснётся в твоей постели.
А ты посмотришь на него, и поймёшь, что дело уже зашло далеко. И что пора сделать вид, что вы с ним незнакомы.
И в последний раз ты наливаешь ему кофе на кухне, улыбаешься, и закрываешь за ним дверь.
И сразу же выключаешь все телефоны.
А через три дня понимаешь, что тебе не хватает этих походов в кино. И утреннего кофепития. И небритых щёк. И в туалете сидушка унитазная опущена. Это как-то неправильно. И Мужиком в твоём доме больше не пахнет.
И ты злишься на себя, а сама смотришь в окно, и ждёшь неизвестно чего.
А потом ты включаешь телефон, и тебе приходит СМС-ка: "Я без тебя не могу! Мне тебя не хватает. Не хватает голоса твоего, смеха, улыбки. Тоненьких рук. Я люблю тебя, слышишь?"
И ты краснеешь и улыбаешься. И перезваниваешь ему. И совершенно неожиданно для себя, говоришь: "А я тебя тоже люблю.."
И — пугаешься на секунду.
Потому что он — не Принц! Совсем-совсем не принц!
… Тогда почему, стоя рядом с ним в ЗАГСе, и произнося сакраментальное "ДА!" — ты наконец чувствуешь себя Принцессой?
Эпилог.
Мы вас любим.
Мы вас бережём.
И мы вас будем беречь. Всегда.
Вы — наши мужья, любовники, отцы наших детей и просто Друзья.
Мы часто ошибаемся, обжигаемся, становимся упрямыми — не обижайтесь.
Мы — женщины. Нам — простительно.
А вы не ошибётесь никогда.
Потому что умеете то, чего не умеем мы.
Вы умеете делать из нас Принцесс.
Соседка
14-09-2007 23:12
Светлые волосы раскиданы по подушке…
Карие глаза смотрят сквозь него, бровки хмурятся…
Губы приоткрыты, и пахнут яблоком…
И прижать её к себе хочется, и не отпускать никуда…
И кожа у неё смуглая, горячая и бархатная…
И острые плечики вздрагивают…
И темно.
И только голос в невидимых колонках поёт про семь секунд:
You're just seven seconds away…
That's much, too much. I can't touch your heart
You're just seven seconds away
But, babe, it hurts when we're worlds apart
You're just seven seconds away…
И он торопится успеть, уложиться в отведённое ему время, и рвётся всем телом ей навстречу, и знает, что у него осталось только несколько минут…
Несколько минут.
И она уйдёт.
Встанет, виновато улыбнётся, соберёт в пучок растрёпанные светлые волосы, закурит, выпустит в потолок струйку дыма, и спросит:
— Проводишь?
И знает, что нельзя ей отказать.
Невозможно.
И времени совсем нет.
Можно только подойти к ней сзади, уткнуться носом в шею её, вдохнуть её запах — и молча отпустить…
А потом ждать. Ждать-ждать-ждать.
Ждать звонка.
Или встречи.
Или сообщения на экране монитора: "Ты меня ждёшь?"
Ты меня ждёшь?
Зачем она спрашивает? Кокетничает?
Жду. Всегда жду. Каждый день, каждую минуту… Жду.
Глаза её снятся. Волосы. Запах на подушке заставляет перебирать в памяти секунды и мгновения…
Она вернётся. Она обещала. Она вернётся…
Моя девочка… Моя — и не моя…
Вечер пятницы. Лето. Темнеет поздно. Иду бесцельно, и просто живу.
Я ощущаю, что я — живу.
Я чувствую запах лета, листьев, бензина-керосина, и слышу музыку, доносящуюся из летнего кафе.
Сигарета в руке стала совсем короткой.
Я затянулся в последний раз, и пошёл на звуки музыки.
В кафе было шумно, людно, и молодая чернявая официантка, держа в руках грошовый блокнотик, осведомилась:
— Вы уже выбрали?
Настроение было хорошее. Девочка-официантка — приятная, не вызывающая раздражения.
— Пиво. Ноль пять. Пока всё.
И улыбнулся ей в ответ.
Девочка ушла, а я смотрел ей вслед. Что-то в ней было… Определённо, было.
Может, глаза? Живые, любопытные… Как у дворняги…
Или трогательная белизна кожи в вырезе белой рубашки?
Или тонкие пальцы, сжимающие переполненную пепельницу?
Не знаю.
Но сегодняшний вечер сулил приятные сюрпризы, я это чувствовал кожей.
Дикая. Маленькая дикая девочка.
Суетливая, живая, настоящая…
Не бойся меня, девочка… Я никогда не сделаю тебе больно…
Пока не сделаю.
Я слушаю твой голос.
Не слова, нет. Мне неинтересно то, ЧТО ты говоришь.
Мне нравится то, КАК ты это говоришь.
Тонкий голосок, так вяжущийся с её внешностью, с сильным западно-украинским акцентом, звенит колокольчиком в голове.
Говори, говори, девочка… Мне это нравится.
Смейся, улыбайся, хмурься — тебе это идёт.
Живой человечек, живые, настоящие эмоции. Губы пухлые взгляд приковывают.
Настоящая…
Месяц уже прошёл. А интерес не угас.
Нет, и больше он не стал, что тоже интересно.
Мне нравится встречать её после работы, нравится ловить взглядом огоньки в её глазках-черносливках, нравится касаться губами её волос, и проводить языком по тонкой белой шейке…
Она вздрагивает, а я — я улыбаюсь.
Моя.
Она — моя.
Так быстро, и так предсказуемо…
Никогда не задумывался над тем, что у неё есть какая-то жизнь.
Что она где-то гуляет, с кем-то общается, и не чувствует себя одинокой без меня.
Пускай.
Это неважно.
И роли никакой не играет.
"…You're just seven seconds away…
That's much, too much. I can't touch your heart
You're just seven seconds away
But, babe, it hurts when we're worlds apart
You're just seven seconds away…"
Сигаретный дым струйкой уходит в открытую форточку, спускаясь капроновым чулком по веткам старого тополя…
Позвонить? Нет?
А почему бы и нет?
— Ты где, моя радость? — дым, свиваясь в причудливые, размытые узоры, стелется по потолку…
— Я? Я у подружки сижу. — голосок звонкий, запыхавшийся, и радостный.
— Ммм… У подружки? Я её знаю?
Подружка… Да, наверное, это так и надо: у неё должны быть какие-то подружки.
— Наверное, видел… Светленькая такая, в твоём доме живёт, кстати…
Светленькая. Замечательно. В моём доме живут десятка три светленьких девушек.
Наверняка я её видел.
— А если я к вам зайду сейчас — подружка не обидеться?
Самому интересно — что за подруга такая? И чем она интереснее меня?
Наверняка, откажет…
Улыбаюсь заранее.
— Подожди минутку… — шёпот в трубке, шорохи, смех звонкий. — Заходи, она не против. Спустись на четвёртый этаж.
Даже так?
Искрами рассыпается в пепельнице придушенная сигарета…
Спускаюсь вниз.
Карие глаза, светлые волосы, волнами рассыпанные по плечам, хрупкая фигурка.
— Привет, ты к Оле?
Смотрю на неё. Потом улыбаюсь:
— А можно?
— Проходи… — улыбается солнечно, открыто, искренне.
Закуриваю, спросив разрешения.
Две девушки. Такие непохожие. Разные.
Одна — моя. Живая, настоящая, привычная, изученная до мелочей.
Вторая — старше, выше, тоньше, деликатнее…
И…
И я смотрю на неё, и вижу только тонкие руки, сжимающие сигарету, и поправляющие непослушную прядь волос.
Зацепило.
Сильно зацепило.
Но — не моё.
Не допрыгнуть до неё, не достучаться, не вызвать огонька в её глазах…
А если рискнуть, а? А?
— Ты? — удивление в глазах, и улыбка неуверенная…
— Я. — в глаза ей смотрю нагло.
— Зачем пришёл? — бровки хмурит забавно, по-детски.
— К тебе. Пустишь?
Напролом иду.
Не глядя.
…Светлые волосы, раскиданные по моей подушке.
Хрупкое, вздрагивающее тело…
Длинные ресницы, отбрасывающие тень на раскрасневшиеся щёчки…
С каждым движением я становлюсь к ней ближе — и дальше…
Я касаюсь губами её влажного лба.
Глаза широко распахиваются, и тонкие руки обвивают моё тело.
— Тебе не больно, нет? — шепчу в маленькое ушко.
Маленькая. Тоненькая. Хрупкая такая…
— Нет… — выдыхает протяжно.
Перебираю пальцами её волосы, вдыхаю еле уловимый запах её тела.
