Михаил Уржаков - Дом, который построил Майк
Обзор книги Михаил Уржаков - Дом, который построил Майк
Михаил УРЖАКОВ
Дом, который построил Майк
Героям постоянной гражданской войны всем тем, кого..
Все действующие лица, места и высказывания в этой книге — подлинные. Некоторые события и мысли по необходимости сочинены автором. Ни одно из имен не изменено ради того, чтобы оградить невиновных, ибо Господь Бог хранит невиновных по долгу своей небесной службы.
Трук Ван Туген— Вы сказали своей жене все, что с ней должно случиться?
Курт Воннегут «Сирены Титана»…каждый человек имеет право на пятнадцать минут славы.
Энди УорхолОт редактора
Рукописи давно не находят под кроватью…
Вот и этот роман, подписанный «заморским», но мало что говорящим именем Майкл С. Гейтс, поступил в издательство обычным ныне способом — по е-мейлу В конце распечатки, правда, значилось: перевод с английского некоего Михаила Уржакова.
Что же перед нами (а теперь и перед Вами, читатель)? «Пиратская» версия популярного на Западе, но еще не дошедшего до нашей страны текста? Плод мистификации (не важно, коллективный ли это розыгрыш, как это было с Козьмой Прутковым, или сольное «надувательство» по варианту Черубины де Габриак)? Литературный опус нашего бывшего земляка (судя по проговоркам в тексте, некогда учившегося в Свердловском архитектурном институте во времена рождения «Наутилуса Помпилиуса»)?
Ответ на страницах рукописи, ставшей этой книгой…
Пролог пролога
Файл с этой информацией, да чернухой простор я получила на свое «мыло» 11 сентября 2001 года. Правда, как человек не очень-то расположенный к цифровой переписке и проверяющий почту раз в квартал, обнаружила все это только в октябре. Не помню даже, в каких числах. Яг имеет большого значения сейчас.
Поиски же своего бедного на голову супруга, пославшего этот лепет о своей никчемной жизни, л начала только в конце сентября.
От Вовки Усицына-Сан-Францисского, зтого музыканта малохольного, он должен был вернуться к 15 сентября, к очередной выдаче его вэлфера. Не приехал. обратно «на офис» по материальной помощи убогим и страждущим. ТСатс раз для такого, как он, этот офис и создан. Я давай Вовке звонить в Сан-Франциско.
Малохольный говорит: «Не было твоего еще». Ну, я думаю, решил сладкий мой сахар на попутках добираться до другого берега. Урод. Дала ему время еще до тридцатого. До второго чека. Они два раза в месяц приходят. Аванс — получка.
Нет его.
Звоню опять Вовке, где, спрашиваю? Отвечает: не было, и не звонил даже. Вот тут я немного волноваться начала. Если второй чек накроется, на че есть-пить будем. Хотя денег-mo там, на этом чеке, что котенок срыгнул, 832 доллара. После всех вычетов на макароны, картошку и яйца, даже на дешевку типа «Нивеи» против морщин под глазами, на пару бутылок дрянного бренди и то не хватает. Хорошо хоть я знаю сто рецептов блюд из хлеба и лука, и мода на нашу повседневную одежду то проходит, то возвращается.
Потом уж я дотуркала электронную почту проверить. И точно! Объявился мой писатель, Кастаньеда такая, господи прости.
Даже и не думала, что все эти ночные часы, когда он, инфинитивный мой деепричастный обормот, уходил к себе в подвал и садился за компьютер под предлогом какой-то очередной бездарной работы, игнорируя мои вызывающие позы и кружевные нижние туалеты от местных китайских кооператоров, он сидел сломя голову и вел этот, так называемый дневник о (наверное?) самых интересных, как он сам думал, моментах его никчемной жизни.
Причем писал, как мне кажется, с надеждой всю эту ересь когда-нибудь опубликовать, так как написан этот дневник в стиле «незавершенного романа».
Что-то типа «Дома, который построил Джек».
Помните, один персонаж или событие цепляет другое, а потом все возвращается к началу, на круги своя.
Вот дом, который построил Джек.
А это пшеница,
Которая в темном чулане хранится,
В доме, который построил Джек.
А это синица,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в темпом чулане хранится,
В доме, который построил Джек.
А это кот,
Который пугает и ловит синицу,
Которая часто ворует пшеницу,
Которая в темпом чулане хранится,
В доме, который построил Джек.
Одним словом, не бог весть какая находка в литературе, но я подумала, а почему бы мне не сделать памятник нерукотворный на всем этом (том), что осталось от моего никудышного хазбента. Показать его закаляки «знающему» пиплу, «жалостному», но хваткому издателю, — может, и поедет этот поезд под горку. Хотя вагоны…
Да, отдельные его воспоминания выглядят сумбурно, несвязно между собой, судя по всему, не хватило времени обуздать «нахлынувшее». Однако я попытаюсь каким-то образом связать эти несвязки своим знанием событий и людей, о которых мой благоверный пишет.
Проще говоря, после каждой несвязности решила дописывать пару-тройку строк и ставить точки над всеми «фа». Буду добавлять пояснения курсивом и ставить «МГ» внизу происходящего zanudstva.
МГ означает «Мария Гейтс». Мария Гейтс — это я, бывшая жена Михаила Уржаков а (он же Майкл Стенли Гейтс, ни много ни мало).
Живу я сейчас далеко (где — не скажу). Это не то что раньше, когда мы отдыхать ходили, а не ездили Так что всякие там спецслужбы всех стран мира и частные детективы вряд ли смогут устроить маленькую, в девять миллиметров, красивую дырку в моей красивой головке.
Так вот.
Начну, пожалуй?
С этого самого «мыла», которое он заслал мне вместе с эттачментом этих записок. А сделал он это с помощью Rogers [email protected] Canada прямо с борта «Боинга-767» «Американ Эрлайнс», рейс 11, Бостон — Лос-Анджелес, со своего дешевенького лэптопа и мобилки «Nokia-305».
Итак.
МГ
Так называемый дневник
Бостон, 11 сентября 2002 года,
аэропорт Бостона, Массачусетс, США,
Земля, Солнечная система.
Холи тэстикэл фак, ну и воняет же в самолете. Никогда не мог бы подумать, что на «American Airlines» будет вонять так же, как когда-то воняло мочой и блевотиной в том летящем спецрейсом ТУ, который в 1994 году доставил нас, 186 уральских парубков, в Комсомольск-на-Амуре в войсковую часть 6705 внутренних войск МВД СССР. Тогда человек сто из нас, призывников, стали танцевать или попросту прыгать в ритм песенки Розенбаума «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла». И это во время набора высоты. Рябой татарин с круглым как луна лицом и выбитыми передними зубами тупо наяривал три аккорда на расстроенной гитаре Ухтымской фабрики музыкальных инструментов им. А. Г. Шнитке. «Тушка» ходила ходуном в такт соль минору и сопротивлялась взлету всем своим железным телом. Но всем было глубоко насрать на железяку, душа скручивалась и раскручивалась.
Старая стюардесса, изможденная ночными полетами с новым, рвущимся в бой, призывным поколением, пыталась что-то говорить про ремни безопасности, но тут же получила в табло (по репе, в морду, в хайло) и с расквашенным носом и венозной носовой юшкой убежала жаловаться командиру корабля тов. Рогожину В. Т.
Командир Рогожин В. Т. к нам не вышел, устав, наверное, нисколько не меньше бортпроводников.
Еще минут двадцать, пока еле живая сама собой «тушка» не вышла в заданный эшелон на десять тысяч, дискотека продолжалась до блева в жакет соседа и слива отстоявшегося в пузырях прямо в салон отлетавшего, наверное, 20 лет самолета. Все четыре отхожих места были заняты всерьез и надолго серьезными пацанами, активно очищающими свои молодые желудки и прыгающие молодые комсомольские глотки в унитазы с вакуумным всасыванием.
Тоскливый сигнал о «нет необходимости пристегиваться» зажегся на затертом табло. Все сидели, тупо и тихо понужая остатки недопитого спирта-водки-оде-колона-шипра-портвейна, чтобы успеть допить уносящиеся в далекие дальневосточные сугробы остатки равнодушной молодости. С белыми и натужными улыбками на вымученных лицах, некрасивые, как моя жизнь, стюардессы ходили между рядами, выжимали из «персональных» салфеток в синие полиэтиленовые ведра желтую мочу молодого пролетариата, скопившуюся в отстойниках и проходах средства передвижения по ночному воздуху.
