Чарльз Диккенс - Повесть о двух городах
Мистер Кранчер согласился, что так будет лучше.
— А где бы вы могли меня подождать?
У мистера Кранчера так все перепуталось в голове, что он не мог назвать никакого другого места Тэмпл-Бара. Но Тэмпл-Бар — увы! — был за тридевять земель, а мадам Дефарж подходила все ближе и ближе.
— Что, если вы подождете меня у собора? — предложила мисс Просс. — Это будет не очень большой крюк, если они подадут лошадей к собору, и вы подождете меня там у входа, между двумя башнями?
— Нет, не большой, мисс, — отвечал мистер Кранчер.
— Ну, так вот, уважаемый, бегите сейчас же на почтовый двор и перехватите лошадей.
— А как же я вас тут одних-то оставлю? — с сомнением сказал мистер Кранчер, качая головой. — Кто знает, как бы чего не случилось?
— Кто знает? Один бог знает! — вскричала мисс Просс. — Нет, уж за меня вы не бойтесь. Ждите меня у собора ровно в три или около трех. Я уверена, что так будет лучше, нежели уезжать отсюда. Никаких сомнений! С богом, мистер Кранчер, ступайте скорей. И не думайте обо мне, сейчас надо думать о тех, чья жизнь, может быть, висит на волоске, а спасти их можем только мы с вами.
Мисс Просс, вцепившись в мистера Кранчера обеими руками, смотрела на него такими умоляющими глазами и взывала к нему с таким отчаянием, что он, наконец, решился и, кивнув ей на прощанье, дабы подбодрить ее перед уходом, отправился на почтовый двор, перехватить кучера с лошадьми.
Успокоившись, что все будет улажено вовремя, мисс Просс вздохнула с облегчением. Она взглянула на часы; было уже двадцать минут третьего, — времени в обрез, а ей надо было еще привести себя в порядок, чтобы прохожие не пялились на нее на улицах. Нельзя было терять ни секунды.
Испуганно озираясь и прислушиваясь, — нервы у нее были так напряжены, что ей было как-то не по себе в этих пустых комнатах и все казалось, будто кто-то следит за ней из-за каждой двери, — мисс Просс налила в глиняный таз воды и, опустив лицо в таз, стала плескать холодной водой на свои покрасневшие и опухшие от слез глаза. Но так как ей все время что-то мерещилось, она боялась держать лицо в воде больше секунды и то и дело подымала голову и оглядывалась, не следит ли за ней кто-нибудь из-за двери. И вдруг она дико вскрикнула и отскочила назад: кто-то стоял в комнате.
Таз полетел на пол и разбился, и вода потекла под ноги мадам Дефарж. Стопы, запятнанные кровью, какими неисповедимыми путями, какая тайная сила привела вас омыться в этой воде!
— Мне надо жену Эвремонда, где она? — холодно спросила мадам Дефарж.
Мисс Просс, спохватившись, что все двери в комнате открыты настежь и сразу можно обнаружить, что жильцы бежали, первым делом бросилась закрывать двери. Их было четыре. Она закрыла все и стала перед той, что вела в комнату Люси. Темные глаза мадам Дефарж следили за каждым ее движением и теперь впились в ее лицо. Мисс Просс никогда не отличалась красотой; годы не сгладили ее резкие черты, не смягчили ее угловатой грубости; но она не уступала в решимости мадам Дефарж и теперь, очутившись с ней лицом к лицу, смотрела на нее не отводя глаз.
— По виду ты сущая дьяволица, — пробормотала мисс Просс, — но будь ты хоть женой самого сатаны, я перед тобой не отступлю. Я — англичанка.
Мадам Дефарж смотрела на нее презрительно, но, видимо, понимала, что с этой особой придется помериться силами. У этой костлявой, нескладной, жилистой женщины была твердая рука, когда-то мистер Лорри испытал на себе ее тяжесть. Мадам Дефарж знала, что мисс Просс преданный друг этой ненавистной семьи; и мисс Просс тоже хорошо знала, что мадам Дефарж заклятый враг семьи доктора.
— Я шла туда, — сказала мадам Дефарж, махнув рукой в сторону роковой площади, — мне уже там заняли место, вязанье мое положили, — и решила заглянуть по дороге, хотела поговорить с ней.
— Не с доброй ты целью пришла, — отвечала мисс Просс, — и так и знай, я все сделаю, чтобы тебе помешать.
Каждая говорила на своем родном языке; ни одна не понимала ни слова из того, что говорила другая; но обе следили друг за другом и по выражению лица, по интонации, безошибочно угадывали смысл, кроющийся в непонятных словах.
— Не дело это, что она прячется от меня в такую минуту, — продолжала мадам Дефарж. — Всякому доброму патриоту нетрудно догадаться, как это надо понимать. Позовите ее сейчас же. Я должна ее увидеть. Ступайте, скажите ей, что я ее жду. Слышите?
— Если бы у тебя вместо глаз сверла были и ты бы меня целый день сверлила, ничего бы у тебя все равно не вышло, напрасно стараешься, подлая иностранка. Не на таковскую напала!
Разумеется, сии образные выражения не дошли до мадам Дефарж, однако она отлично поняла, что эта особа осмеливается ей дерзить.
— Вот дура упрямая! — гневно вскричала мадам Дефарж. — Как ты смеешь мне возражать! Мне нужно ее видеть. Ступай немедленно и скажи, что я жду, или посторонись с дороги, и я пойду к ней сама. — И она пояснила свои слова выразительным жестом.
— Вот не думала, что буду когда-нибудь жалеть, что не понимаю твоего дурацкого языка, — пробормотала мисс Просс, — а сейчас все бы, до нитки, отдала, лишь бы узнать, догадалась ли ты, в чем дело, подозреваешь ли правду.
Обе они не сводили друг с друга глаз. Мадам Дефарж до сих пор стояла, не двигаясь с места, но теперь она шагнула к мисс Просс.
— Я англичанка, я сейчас на все готова, я свою жизнь ни в грош не ставлю, — стиснув зубы, говорила мисс Просс, — я только одно знаю, — чем дольше я тебя здесь продержу, тем больше шансов спастись у моей птички. Посмей меня только тронуть, я тебе все космы повыдергаю.
Так говорила мисс Просс, задыхаясь, сверкая глазами и яростно тряся головой. Мисс Просс, которая никого в жизни пальцем не тронула.
Но мисс Просс черпала мужество в своем добром сердце, а оно было так переполнено чувством, что у нее невольно выступили слезы на глазах. Мадам Дефарж не имела понятия о таком мужестве. Она приняла его за трусость.
— Ха-ха-ха! — расхохоталась она. — Вот дура несчастная! Что с ней разговаривать! Поговорю-ка я с доктором! — И она крикнула громко: — Гражданин доктор! Жена Эвремонда! Дочь Эвремонда! Есть кто-нибудь дома, кроме этой тупицы? Отзовитесь гражданке Дефарж!
Тишина ли поразила ее, или, быть может, она что-то прочла на лице мисс Просе, но у нее вдруг мелькнуло подозрение, — они уехали, в доме никого нет. Она быстро распахнула одну за другой три двери и заглянула в комнаты.
— Тут все разбросано, видно, укладывались наспех. А ну-ка в той комнате? Есть там кто-нибудь? Пусти-ка, я посмотрю!
— Ни за что! — сказала мисс Просс. Она прекрасно поняла окрик мадам Дефарж, так же, как и та ее ответ.
— Если в этой комнате никого нет, — рассуждала про себя мадам Дефарж, — значит, они уехали, и за ними надо послать погоню и вернуть их.
— Покуда ты не знаешь, тут они или нет, — рассуждала сама с собой мисс Просе, — ты ничего не сможешь предпринять, и если это от меня зависит, тебе этого и не узнать. Но узнаешь ты или не узнаешь, все равно, пока я жива, я тебя отсюда не выпущу!
— Я в уличных боях врукопашную билась, — шипела мадам Дефарж, — меня ничто не остановит! Прочь от двери, не то я тебя в клочья разорву!
— Мы одни в верхнем этаже, двор глухой, там сейчас никого нет, никто не услышит. Дай мне, боже, силы удержать тебя как можно дольше, каждая минута для моей милочки на вес золота! — шептала мисс Просс.
Мадам Дефарж решительно двинулась к двери. Мисс Просс, недолго думая, обхватила ее обеими руками и зажала, как в тисках. Мадам Дефарж тщетно пыталась вырваться, мисс Просс держала ее изо всех сил, — а силы ей придавала любовь, которая всегда сильнее ненависти. Мадам Дефарж била ее кулаками, исцарапала в кровь все лицо, но мисс Просс, низко опустив голову, обхватила ее за талию, как утопающий обхватывает корягу, и даже раза два приподняла ее с полу, так и не разжимая рук.
Наконец мадам Дефарж перестала отбиваться, и рука ее потянулась к поясу.
— Он у меня под локтем, — прошептала про себя мисс Просс, — нет, тебе не удастся его вынуть, я, слава богу, посильнее тебя. Я тебя держу и буду держать до тех пор, пока одна из нас не обессилеет или не умрет!
Внезапно мадам Дефарж сунула руку за пазуху. Мисс Просс подняла голову, увидела, что у нее в руке, и изо всех сил ударила ее по руке снизу вверх; вспыхнул огонь, раздался оглушительный выстрел, и она осталась одна, ничего не видя от едкого черного дыма.
Все это произошло в одну секунду, и сразу наступила мертвая тишина. Дым вскоре рассеялся, исчез так же, как и душа этой ожесточенной женщины, которая лежала мертвая на полу.
Мисс Просс в первую минуту в ужасе бросилась прочь от тела и сломя голову кинулась вниз по лестнице звать на помощь. К счастью, она вовремя опомнилась и тут же вернулась обратно. Страшно ей было войти в эту дверь, но она вошла и даже заставила себя пройти совсем близко от трупа, чтобы взять шляпку и собрать все, что нужно в дорогу. Все это она вынесла на лестницу, заперла дверь, вынула ключ, оделась и села на ступеньку отдышаться; поплакала, потом встала и быстро пошла прочь.
