Чарльз Диккенс - Наш общий друг. Том 2
Их провели в комнату, где всемогущий Вегг стал прохаживаться, не сняв головного убора, и посвистывать и подводить пальцем стрелку часов, стоявших на камине, до тех пор, пока они не начали бить. Через несколько минут им предложили подняться в бывший кабинет Боффина, где напротив входа были еще раздвижные двери, открывающиеся, в случае надобности, в анфиладу смежных комнат. В кабинете, за письменным столом сидел Боффин. Повелительным жестом отпустив слугу, мистер Вегг взял стул и уселся рядом с Боффином — как был, в шапке. Но, едва сев, мистер Вегг испытал странное ощущение, вызванное тем, что шапку у него вдруг сбили с головы и выбросили ее в окно, которое с этой целью распахнули и тут же захлопнули.
— Советую поостеречься и не позволять себе дерзостей в присутствии этого джентльмена, — проговорил обладатель руки, проделавшей фокус с шапкой. — Не то вас самого отправят тем же путем.
Вегг невольно схватился обеими руками за непокрытую голову и выпучил глаза на секретаря, так как это он, незаметно войдя в раздвижную дверь, обратился к нему с таким строгим внушением.
— А! — сказал Вегг, как только дар речи вернулся к нему. — Прекрасно! Я распорядился, чтобы вас отсюда убрали. А вы все еще здесь? Так! Сейчас мы об этом поговорим. Прекрасно!
— И я тоже здесь! — послышался другой голос.
В раздвижные двери незаметно вошел еще кто-то.
Оглянувшись, Вегг увидел своего мучителя — недреманного подрядчика, который и сюда пожаловал в том же одеянии, то есть в зюйдвестке и плисовых штанах, и, развязав бинты, явил взорам присутствующих голову — совершенно целую, и лицо — как бы вы думали чье? — Хлюпа.
— Ха-ха-ха!.. Джентльмены! — зайдясь от смеха, еле выговорил Хлюп. — Он и не подозревал, что я могу спать стоя, а я привык к этому, когда крутил каток за миссис Хигден! Он и не подозревал, что я научился говорить на разные голоса, когда читал миссис Хигден полицейскую хронику! Ну и хватил оп у меня горя, джентльмены, ну и хватил он горя! — Тут мистер Хлюп разинул рот до совершенно устрашающих размеров и, запрокинув голову в новом безудержном припадке веселья, выставил напоказ все свои несметные пуговицы.
— Гм! — хмыкнул Вегг в замешательстве, правда пока что не очень сильном. — Один, за ним другой — итого двое не уволенных. Боффин! Ну-ка, ответьте мне на мой вопрос: кто приставил этого мальчишку, да еще переряженного, к вывозу мусора? Кто его подослал?
— Эй! — крикнул Хлюп, подавшись вперед. — Поосторожнее насчет мальчишек! Не то в окно выброшу!
Мистер Боффин остановил Хлюпа взмахом руки и сказал:
— Его послал я, Вегг.
— Ах так, Боффин? Вы подослали? Прекрасно! Мастер Венус, мы увеличим наши требования и давайте приступим к делу немедленно. Боффин! Очистите помещение от этих прохвостов!
— Нет, Вегг, так нельзя, — ответил мистер Боффшг, спокойно сидя за письменным столом, на другом конце которого не менее спокойно сидел секретарь.
— Нельзя? — переспросил Вегг. — Боффин! А если вы поплатитесь за свой отказ?
— Нельзя, Вегг, — повторил мистер Боффин, добродушно покачивая головой. — Поплачусь так поплачусь, что же делать!
Вегг на минуту задумался, потом сказал:
— Мистер Венус, будьте любезны передать мне документ.
— Извольте, сэр, — и Венус с учтивым поклоном протянул ему бумагу. — Вот ваш документ. А теперь, сэр, когда я с ним расстался, позвольте мне сделать одно заявление, и не потому, что оно необходимо или заключает в себе какую-то новую мысль или открытие, а просто так, для моего же собственного спокойствия. Сайлас Вегг, вы отъявленный негодяй.
Мистер Вегг, ожидавший комплиментов от мистера Венуса, похлопывал бумагой по столу в такт его любезным словак, и вдруг замер, услыхав такое неожиданное заключение.
— Сайлас Вегг! — продолжал Венус. — Считаю нужным сообщить вам, что я взял на себя смелость ввести мистера Боффина в качестве третьего — негласного компаньона нашей фирмы вскоре после того, как она зародилась.
— Совершенно верно, — подтвердил мистер Боффин. — А я испытал Венуса, сделав ему, будто и вправду, кое-какие предложения, и убедился, что он, в общем, вполне порядочный человек.
— Мистер Боффин говорит так по своей доброте, — сказал Венус. — А я все же запачкал руки в этом грязном деле, и час-другой они у меня были не такие чистые, как бы мне хотелось. Но свою вину я загладил вскоре же, и, надеюсь, полностью.
— Загладили, Венус, — сказал мистер Боффин. — Загладили, загладили.
Преисполненный благодарности, Венус почтительно склонил голову.
— Спасибо, сэр. Весьма вам, сэр, признателен за все. За ваши добрые слова, за то, как вы меня приняли и подбодрили, когда я впервые к вам обратился, и за воздействие, которое вы оказали на одну леди — и вы и мистер Джон Гармон. — И, назвав это имя, он поклонился и его обладателю.
Вегг не пропустил этого имени мимо ушей, поклон не укрылся от его зорких глаз, и тень подобострастия уже скользнула по его наглой физиономии, но тут ему пришлось снова устремить внимание на своего бывшего компаньона.
— Все остальное, надеюсь, вам теперь понятно, мистер Вегг, — сказал Венус, — и дальше, сэр, объясняйтесь сами, потому что я умолкаю. Однако во избежание каких-либо неприятностей или кривотолков по поводу одного важного, на мой взгляд, пункта, и чтобы вам окончательно все стало ясно под конец нашего знакомства, позволю себе — с согласия мистера Боффина и мистера Джона Гармона — повторить то, что я уже имел удовольствие сказать здесь. Сайлас Вегг, вы отъявленный негодяй!
— А вы болван! — крикнул Вегг, прищелкнув пальцами. — И я давно бы с вами развязался, если бы мог. Будьте уверены, намеренье такое у меня было. А теперь скатертью дорожка. Мне же больше достанется. Потому что со мной посчитаются, — тут он удостоил взглядом мистера Боффина и мистера Гармона, — и я по своему счету получу сполна. Очень даже хорошо, что он пошел на попятный. Чего же еще ждать от этой анатомической кишки, — кивок в сторону мистера Венуса. — Но со мной шутки плохи. Давайте мне отступного, цену себе я уже назначил. Итак, подходит — соглашайтесь, не подходит — дело ваше.
— Не подходит, Вегг, — со смехом ответил мистер Боффин. — Поскольку это касается меня, то не подходит.
— Боффин! — вскричал Вегг, свирепо уставившись на него. — Я понимаю, почему вы вдруг осмелели. Медь-то проступает под вашей серебряной чеканкой! Вас оттерли, вам теперь терять нечего, вот вы и задрали нос. Все ваши мыслишки как сквозь грязное стекло проступают. Но мистер Гармон дело другое. Мистеру Гармону действительно есть что терять. До меня дошли слухи о мистере Гармоне, и в газетах кое на что намекают. Поэтому на вас, Боффин, мне наплевать. Я лучше спрошу мистера Гармона, известно ли ему, что это за документ?
— Это завещание моего покойного отца, более позднее, чем то, которое было оставлено мистеру Боффину… если вы будете грубить мистеру Боффину, я вас поколочу. Согласно этому более позднему документу мой отец оставил все свое состояние казне, — невозмутимо проговорил Джон Гармон, поскольку невозмутимость способна сочетаться с суровостью.
— Правильно! — крикнул Вегг. — В таком случае, — он скособочился, перенеся всю тяжесть тела на деревянную ногу, скособочил свою деревянную башку и скосил глаза на Джона Гармона. — В таком случае, разрешите вас спросить, сколько стоит этот документ?
— Ничего не стоит, — ответил Джон Гармон.
Вегг повторил эти слова с презрительным смешком, хотел было отпустить какую-то ядовитую шуточку и вдруг, к величайшему своему удивлению, почувствовал, как его схватили за галстук, встряхнули так, что у него зубы лязгнули, протащили через всю комнату и ткнули в угол.
— Подлец! — крикнул Джон Гармон, чьи по-матросски сильные руки сжимали Сайласа точно в тисках.
— Вы стучите моей головой об стену, — еле выговорил ют.
— Да, стучу. И буду стучать, — ответил Джон Гармон, подкрепляя свои слова действием. — А за удовольствие вышибить тебе мозги я не пожалел бы и тысячи фунтов. Слушай, подлец, и смотри на эту флягу!
Флягу, в назидание Сайласу, показывал Хлюп.
— В этой фляге, подлец, хранилось самое последнее завещание моего несчастного, во всем изверившегося отца. В нем он отказал решительно все свое состояние моему и твоему благодетелю, мистеру Боффину, а меня и мою сестру (умершую от горя к тому времени) лишил наследства. Эту флягу мой и твой благодетель нашел уже после того, как вступил в права наследника. Такая находка безмерно огорчила его, потому что это завещание незаслуженно порочило память моей покойной сестры и мою, поскольку меня тоже считали покойником. Он закопал эту флягу в принадлежащей ему куче мусора, и там она лежала, когда ты рылся и шарил в двух шагах от нее. Он решил утаить найденное завещание, но уничтожить его, хоть и с благой целью, не посмел, боясь преступить закон. После того как здесь, в этом доме, узнали, кто я такой, мистер Боффип, все еще не успокоившись, поделился со мной своей тайной и заставил меня пойти на одно условие, которого такая собака, как ты, разумеется, оценить не можешь. Я убедил его откопать флягу и представить документ куда следует. Первое было сделано у тебя на глазах, второе — без твоего ведома. Поэтому бумажонка, шуршащая в твоих руках при каждой встряске… душу бы из тебя вытрясти! — не стоит и трухлявой пробки от этой фляги. Ну, все понял?
