Чарльз Ливер - Семейство Доддов за границей
Посѣщеніе продолжалось всего нѣсколько минутъ, но долго я не могла послѣ него возвратиться къ мысли, что я и гдѣ я? Мои мечты были прерваны только жаркимъ споромъ между папа и мама.
— Отлично, говоритъ папа: — поммистонова ошибка обратилась намъ въ большую пользу. Насъ вѣрно приняли за людей очень-знатныхъ. Справься, Мери Анна, нѣтъ ли какихъ-нибудь однофамильцевъ нашихъ Доддовъ, въ «Книгѣ Перовъ и Баронетовъ».
— Какой вздоръ! воскликнула мама: — тутъ нѣтъ никакой ошибки! Мы начинаемъ пріобрѣтать имя въ обществѣ — больше ничего. И что удивительнаго въ этомъ приглашеніи? Король Леопольдъ дядя нашей королевѣ: не-уже-ли вы послѣ этого находите страннымъ, что его дворъ внимателенъ къ намъ?
— Можетъ-быть, приключеніе съ нашимъ Джемсомъ… робко начинаетъ папа.
— Вовсе не это, съ досадою возражаетъ мама: — мнѣ кажется малодушіемъ и низостью приписывать какой-нибудь случайности то, въ чемъ надобно видѣть естественное слѣдствіе нашего положенія въ обществѣ.
Когда мама произноситъ фразу «наше положеніе въ обществѣ» споръ становится невозможенъ: эти слова — послѣдній и рѣшительный аргументъ мама, и папа хорошо понимаетъ ихъ значеніе: какъ-скоро они раздадутся, подобно грому, въ ушахъ его, онъ уступаетъ поле битвы, беретъ шляпу и скрывается. Такъ онъ сдѣлалъ и въ настоящемъ случаѣ, оставляя мама наединѣ со мною.
— Искать Додда въ «Книгѣ Перовъ!» сказала она презрительно: — интересно было бы знать, гдѣ тамъ найдется Доддъ! Искать Мэк-Керти — о, это дѣло другаго рода! Мэк-Керти Моръ убилъ Шоа-Бъйуина-Тирниша въ тысяча-шестомъ году, и былъ за то повѣшенъ на шелковой веревкѣ цвѣтовъ своего герба, бѣлый съ зеленымъ, на собственныхъ воротахъ; интересно было бы мнѣ знать, что было въ то время извѣстно о Доддахъ? Но вашъ батюшка, Мери Анна, всегда таковъ: онъ забываетъ, кто его жена.
Хотя этотъ упрекъ былъ и несовсѣмъ-справедливъ, Китти, но я не стала возражать и обратила вниманіе мама къ вопросу о приглашеніи на церемонію. Мы согласились, что Кэри не нужно и не должно ѣхать съ нами; что мама и я будемъ одѣты совершенно-одинаково: съ локонами, въ бѣлыхъ тарлатановыхъ платьяхъ, съ тремя юбками, которыя будутъ застегиваться золотыми ноготками. Разница будетъ только та, что мама надѣнетъ свои карбункулы, а на мнѣ, кромѣ цвѣтовъ, ничего не будетъ. Костюмъ этотъ необыкновенно-простъ, милая Китти; но у мадмуазель Адель столько вкуса, что на нее можно положиться. Папа, разумѣется, надѣнетъ свой милиціонный мундиръ (онъ очень-красивъ) — единственная несовсѣмъ элегантная часть его, черныя штиблеты; шишакъ тоже, некрасивой формы. Тѣмъ не менѣе лучше быть въ какомъ-нибудь мундирѣ, нежели въ простомъ фракѣ. Мы хотѣли также, чтобъ папа прицѣпилъ какъ-нибудь медаль, выбитую на коронацію королевы Викторіи: она очень-хорошо могла бы замѣнять орденъ и внушать иностранцамъ уваженіе къ папа; но онъ не согласился. Ты, Китти, можетъ-быть посмѣешься, что я вхожу въ подробности о столь тривіальныхъ понятіяхъ папа, но такова наша жизнь. Какъ сильно стремимся мы подняться, такъ же упорно стѣсняетъ онъ нашъ полетъ, и благороднѣйшія предположенія мама постоянно разрушаются вульгарными наклонностями папа.
Я до того занята очаровательнымъ праздникомъ, что ни о чемъ, кромѣ его, не могу думать; впрочемъ, не могу хорошенько сосредоточить своихъ мыслей и на праздникѣ, потому-что «неукротимое существо», какъ его называю, лордъ Джорджъ, колотитъ по фортепьяно, представляя оперныхъ пѣвцовъ и пѣвицъ, а по-временамъ вальсируетъ по залѣ, такъ-что невольно развлекаешься. Онъ сейчасъ мучилъ меня доспрашиваясь, что такое пишу я тебѣ, и просилъ передать, что онъ жаждетъ познакомиться съ тобою — видишь, мой другъ, что ему разсказано о твоихъ темно-голубыхъ глазкахъ и длинныхъ рѣсницахъ, которыя такъ восхищаютъ всѣхъ подъ ирландскимъ небомъ! Не могу продолжать. Онъ играетъ теперь, какъ говоритъ «Grande Marche съ аккомпанементомъ полнаго оркестра» и подъ окнами нашими собирается толпа слушателей. А мнѣ нужно было что-то написать, только никакъ не могу припомнить…
Вспомнила, о чемъ хотѣла сказать. Пьеръ Б. въ высшей степени несправедливъ, неблагороденъ. Не зная свѣта и упоительныхъ его волненій, онъ не имѣетъ понятія о требованіяхъ, которымъ подчиняются люди, участвующіе въ удовольствіяхъ свѣта. Упрекать меня за жертвы, которыя приношу требованіямъ общества — несправедливо, нисколько несправедливо. Да, Пьеръ вовсе незнакомъ съ условіями общественной жизни. Впрочемъ, понимала ли ихъ и я нѣсколько недѣль назадъ? Скажи ему это, мой другъ; скажи ему также, что я нисколько не измѣнилась, только мой взглядъ на жизнь сталъ шире, понятія возвышеннѣе, чувства изящнѣе. Вспомнивъ, что такое была я мѣсяцъ назадъ и чѣмъ стала теперь, я трепещу, милая Китти, за опасности настоящаго и невыразимо краснѣю за прошедшее! Я надѣюсь, ты не допустишь его до мысли ѣхать за границу; «поселиться здѣсь докторомъ», какъ онъ говоритъ: объ этомъ ужасно и подумать! Знаешь ли Китти, какое мѣсто въ обществѣ занимаютъ здѣсь юристы и доктора? Нѣсколько-пониже почтальйоновъ и нѣсколько повыше поваровъ! Два или три въ городѣ допускаются въ общество, прилично одѣваются, являются съ умытыми руками, чисто-выбритые — вотъ и все! Да и они въ обществѣ только терпимы, терпимы потому, что на всякій случай недурно имѣть «хорошаго фельдшера» подъ-рукою. И мнѣ кажется, Китти, что здѣшнее общество совершенно-право: въ шумѣ наслажденій постоянно видѣть вокругъ себя этихъ людей, напоминающихъ о страданіи, мрачныхъ сценахъ — это дѣйствительно непріятно и несообразно. Вѣдь мы не украшаемъ альбомовъ завѣщаніями, не причисляемъ анатомическихъ книгъ къ нашему легкому чтенію, не ставимъ на туалетахъ и каминахъ стклянокъ съ лекарствами, не хотимъ, чтобъ въ танцовальной залѣ вѣяло аптечнымъ запахомъ: какъ же послѣ этого допускать въ наши салоны людей, которые служатъ олицетвореніемъ всѣхъ этихъ ненавистныхъ предметовъ? Ихъ присутствіе погубило бы живописную элегантность нашей жизни. Нѣтъ, Китти, оставимъ эти мрачныя фигуры на ихъ темномъ фонѣ: имъ не мѣсто въ яркомъ освѣщеніи, которымъ озарена картина аристократической жизни. Кромѣ того, Пьеру были бы совершенно чужды заграничные обычаи. Неразрывно сроднившись съ манерами своей профессіи, онъ никогда не могъ бы достичь той очаровательной небрежности, той граціозной, вкрадчивой истомленности, которою отличаются люди хорошаго общества за границею. Если они даже не успѣваютъ прельстить васъ, то всегда умѣютъ не оскорбить вашихъ слабостей, вашихъ предразсудковъ, вашихъ привязанностей. Прекрасное правило, говорящее: Tous les gouts sont respectables — основаніе всѣхъ понятій заграничнаго общества. Нѣтъ, нѣтъ, Пьеръ не долженъ ѣхать сюда!
Ахъ, чтобъ не забыть, вѣдь я должна поздравить тебя съ успѣшнымъ окончаніемъ робертовыхъ экзаменовъ. Но какой же аттестатъ ему дали? Объясни, пожалуйста, потому-что лордъ Джорджъ не понимаетъ этихъ странныхъ терминовъ.
Ты совершенно ошибаешься, мой другъ, относительно цѣны кружева: оно здѣсь не дешевле, нежели у насъ, только гораздо-лучше. Мы въ Ирландіи никогда не видимъ настоящаго point de Bruxelles: намъ продаютъ подъ этимъ именемъ лондонское, которое сдѣлано en application, то-есть, цвѣты и узоры вышиты по простой сѣткѣ, а не дѣлаются на самомъ станкѣ, какъ въ настоящемъ point de Bruxelles. Впрочемъ, и кружево en application на столько же лучше лимерикскаго, на сколько посланникъ изящнѣе дублинскаго альдермена.
Мнѣ хотѣлось бы не запечатывать письма, чтобъ написать о монскомъ déjeuner; но это невозможно, потому-что письмо отправляется съ курьеромъ. Лордъ Гледвортъ далъ папа привилегію воспользоваться этою оказіею для своей корреспонденціи; потому спѣшу прибавить, что остаюсь
преданнѣйшимъ другомъ дорогой, милой моей Китти.
Мери Анна Доддъ.
Распечатываю письмо, чтобъ вложить послѣдній бюллетень о здоровьѣ Джемса:
Monsieur James Dodd провелъ ночь спокойно и ходъ выздоровленія благопріятенъ. Рана имѣетъ хорошій видъ и общій жаръ уменьшился.
Baron de Seutin.
Eustace de Mornaye. Med. du Roi.
Samuel Mossin, M. K. C. S. L.
У насъ опять хлопоты съ негоднымъ Патрикомъ Бирномъ. Въ нашемъ домѣ теперь полиція, пришедшая взять его. Онъ пустилъ наемную карету во весь духъ внизъ по Montagne de la Cour, чрезвычайно крутой улицѣ. Отъ этого могли быть несчастія. Скоро ли пойметъ папа, что дешевле будетъ отправить его въ Ирландію, нежели платить за него штрафы?
Патрикъ хотѣлъ убѣжать отъ полицейскихъ черезъ слуховое окно, но оборвался, упалъ и жестоко разбился. Его понесли въ госпиталь. Падая, сбилъ онъ съ ногъ проходившаго старика, восьмидесяти-двухъ лѣтъ; говорятъ, старикъ потребуетъ денежнаго вознагражденія отъ папа. Въ домѣ у насъ страшная суматоха и крикъ. Папа выходитъ изъ себя.
Адъютантъ сейчасъ пріѣзжалъ сказать, что я приглашена!
ПИСЬМО VII
Мистриссъ Доддъ къ мистриссъ Мери Галларъ, въ Додсборо.
