Генрих Клейст - Драмы. Новеллы
(Скрывается в палатке.)
Явление девятое
Те же, без Роберта.
Старец
О Абеляр, что сделал ты?
Абеляр (мгновенно побледнев)
Сказал
Воистину, что видел. Головою
Готов платиться, если обманул.
Гискар, когда я вышел из палатки,
Лежал пластом, не шевелясь, как труп.
Но духом побеждать судьбу умевший
На этот раз и тело победил.
Мальчик (поднявшись до половины холма)
Гляди, гляди! Палатку открывают!
Старец
Ах, милый мальчик, видишь ты его?
Ответь же, видишь?
Мальчик
Вижу, ясно вижу!
Среди палатки, вижу, встал, стоит.
Нагрудный панцирь, вижу, надевает.
Кушак надел. Вот на широкий лоб,
Могучий, через силу надвигает
Большой, колеблющийся пышно шлем.
Да вон, глядите! Вот и сам он! Вот он!
Явление десятое
Те же и Гискар. За ним следуют герцогиня, Елена, Роберт и свита.
Народ (в ликовании)
Он! Это он! Да здравствует Гискар!
Несколько шапок летит в воздух.
Старец (еще во время общего ликования)
Гискар! Приветствуем тебя, о герцог,
Как если б ты спустился с облаков!
Уж мы тебя за ними полагали.
Гискар (подняв руку)
Где мой племянник, принц?
Всеобщее безмолвие.
Стань позади.
Принц, успевший смешаться с толпой, всходит на холм и становится позади Гискара, в то время как Гискар неотступно преследует его взглядом.
Стой здесь в молчании. Ты понимаешь?
Потом я сам с тобой поговорю.
(Обращаясь к старцу.)
Кто говорит от войска? Ты, Армин?
Старец
Да, государь.
Гискар (выборным)
Когда мне все сказали,
Я очень огорчился, мой народ,
Ввиду того что предо мною люди
Не худшие; и вы пришли ко мне
Не попусту; и я скорбел, что третьи
Рассказывают мне о вас в нужде.
Будь краток, старичина. В чем несчастье?
Опять беда? Желаете ль чего?
Могу помочь? Утешить? Говори же.
Старец
Желанье, князь, сюда нас привело.
Но не оно причина ожиданья
Столь бурного, и доброта твоя
Немало б эту кучку устыдила,
Когда б ты в этом нас подозревал.
Нет, в миг, когда ты вышел из палатки,
Иной причиной вызван был восторг.
Не радостью одной тебя увидеть,
Но страхом, обожаемый Гискар,
Что не видать тебя уж никогда нам.
Разнесся слух, — когда на то пошло, —
Что ты чумы дыханием овеян.
Гискар (смеясь)
Чумой овеян? Вы в своем уме?
Похож ли чем-нибудь на зачумленных
Я, в цвете жизни предстоящий вам?
Я, чистый голос чей, катясь из горла,
Объемлет вас, как звон колоколов?
Нет, с этим расстается зараженный.
Надеюсь, вы цветущего меня
Не повлечете на поле к гниющим?
Покуда что сдаваться погожу.
Нет, здесь меня не залучить в могилу, —
Я лишь в Константинополе уймусь.
Старец
Боготворимый князь! Веселой речью
Ты возвращаешь снова к жизни нас.
О, если б было можно, чтоб на свете
Тебе и вовсе не был гроб сужден!
О, если б был бессмертен ты! Бессмертен!
Бессмертен в меру подвигов твоих.
Гискар
Как раз сегодня, странная случайность,
Я чувствую себя не бог весть как.
Но это далеко от нездоровья,
Всего же мене сходствует с чумой.
Вернее, что печаль последних дней,
Что мы о войске каждый час горюем.
Старец
Ты говоришь?..
Гискар (перебивая его)
Сказал, не стоит слов.
Ни в жизнь на этой старой голове
Не баливал наималейший волос.
Я все болезни тела побеждал.
Сама чума, могу тебя уверить,
Подавится, вгрызаясь в эту кость.
Старец
Ах, лучше б поручил ты нам заботу
О заболевших с нынешнего дня.
Средь них, Гискар, такого не найдется,
Кто б на поле не предпочел лежать
Забытым, в пытке медленной кончины,
Чем принимать поддержку от тебя,
Единственный, никем не заменимый,
Под вечным страхом ту же боль и смерть
При этом передать тебе в награду.
Гискар
С какой поры так потеряли вес
Слова Гискара? Часто повторял я,
Что не из легкомыслья не боюсь
Прикосновенья чумных,[16] и недаром
Доселе безнаказан; что на то
Свои причины есть. Короче, страх
Оставьте про себя. Теперь же к делу.
Что надо вам? Будь короток и скор.
Дела зовут меня назад, в палатку.
Старец (после короткой паузы)
Ты знаешь, государь, не хуже нас.
Всех тяжелей тебе под ношей горя.
В решительный, в последний час, когда…
Гискар оглядывается, старец запинается.
Герцогиня (тихо)
Быть может, ты…
Роберт
Ты хочешь…
Абеляр
Что с тобой?
Герцогиня
Гискар!
Абеляр
В чем дело?
Роберт
Что ты?
Герцогиня
Говори же!
Императрица вытаскивает большой войсковой барабан и пододвигает ему
сзади.
Гискар (мягко опускается на него; дочери, вполголоса)
Дитя мое!.. Итак, Армин, в чем дело?
Поведай нам его и дай словам
Широкий ход, — я враг обмолвок робких.
Старец опускает голову, размышляя.
Голос (из толпы)
Что мешкает?
Другой
Эй, старый! Говори!
Старец (собравшись с мыслями)
Ты знаешь, князь, — кому и лучше ведать,
На ком другом еще так тяжела
Рука судьбы? — С богинею победы
Уже готов обняться ты, жених,
Уже простерты руки к ней, невесте.
И что ж? Дорогу к ложу заступив,
Дыша огнем, встает чума навстречу.
Ты ей еще не тронут, говоришь,
Но твой народ, кость от кости твоей,
Истлел и к делу больше не способен;
Как рушит сосны наземь ураган,
Так каждый день уносит новых верных.
Кто слег, не встанет. Из последних сил
Пытается подняться, но напрасно.
Порвать объятья смерти — тщетный труд.
Надламываются живые кости,
Источенные ядом, и тогда,
Друзьям сопротивляясь, с беснованьем
Кляня отцов, с хулой на божий мир,
Валятся ниц, чтоб испустить дыханье.
Герцогиня (поникая на грудь дочери)
О, небо!
Елена
Обожаемая мать!
Гискар (медленно оборачиваясь)
Что с ней?
Елена (неуверенно)
Ей дурно.
Гискар
Увести в палатку.
Елена уводит герцогиню.
Старец
И так как ты за краткие слова,
То слушай: уведи нас прочь отсюда.
Ты, выручивший нас из стольких бед,
Уже помогший стольким бедным, сжалься!
Не отнимай у войска твоего
Единственного свежего напитка,
Не откажи нам в воздухе родном.
В Италию. В Италию. Веди нас!
На родину, на родину верни!
Занавес
