Халиль Джебран Джебран - СБОРНИК: СТРАННИК. ПРИТЧИ И РЕЧЕНИЯ
Я – путеводитель любви, я – вино для души, я – пища для сердца.
Я – роза, открывающая свое сердце юному дню; меня берет девушка и, поцеловав, прикрепляет к груди.
Я – дом счастия, я – источник радости, я – начало покоя.
Я – нежная улыбка на губах девушки; меня видит юноша и забывает про свои тяготы, жизнь его превращается в луг сладких снов.
Я – вдохновитель поэтов, я – руководитель художников и учитель музыкантов.
Я – взор в глазах ребенка; его видит нежная мать и падает на колени, и молится, и прославляет Бога.
Я преобразилась перед Адамом в теле Евы и поработила его; я предстала Соломону в образе подруги его и сделала его мудрецом и поэтом.
Я улыбнулась Елене и разрушила Трою; я короновала Клеопатру, и веселие объяло долину Нила.
Я – как судьба: строю сегодня и разрушаю завтра. Я Бог: оживляю и умерщвляю.
Я нежнее вздоха фиалки, я сильнее бури.
Я – истина, о люди! Я – истина! И это лучшее, что вы можете знать!
Песня радости
Человек – возлюбленный мой, и я его подруга. Я стремлюсь к нему, и он страдает по мне. Но увы! У меня есть соперница в любви к нему, делающая несчастной меня и мучащая его. Соперница-злодейка по имени Материя: она следует за нами, куда мы ни пойдем, и разлучает нас, как свидетель.
Я ищу возлюбленного моего в поле, под деревьями, около озер – и не нахожу. Материя соблазнила его и увела в город, к толпе, гибели и несчастию.
Я ищу его в домах познания и храмах мудрости – и не нахожу, потому что Материя, облеченная в прах, завлекла его к твердыням эгоизма, где обитает распущенность.
Я ищу его в поле довольства – и не нахожу, потому что соперница моя сковала его в пещерах неутолимой жадности.
Я взываю к нему на заре, когда улыбается восток, но он не слышит меня, потому что дремота воздержания отягчила его глаза. Я заигрываю с ним вечером, когда воцаряется тишина и засыпают цветы, но он не внемлет мне, потому что увлечение грядущим днем заняло его мысль.
Друг мой любит меня. Он ищет меня в своих деяниях, но найдет только в деяниях Божьих. Он стремится встретить меня во дворце славы, воздвигнутом им на черепах слабых, среди золота и серебра, а я приду к нему только в хижине простоты, которую построили Боги на берегу ручейка чувств. Он хочет целовать меня пред лицом тиранов и убийц, а я позволю ему коснуться моих уст только наедине, среди цветов чистоты. Он хитрость избирает посредником между нами, а мне не нужно посредника, кроме труда чистого, труда прекрасного.
Друг мой научился воплям и крикам от врага моего – Материи. А я научу его проливать слезы умиления из глаз души и вздыхать вздохами удовлетворенности. Друг мой – для меня, и я – для него.
Песня цветка
Я – слово, которое говорит природа, а потом берет его обратно и скрывает в складках своего сердца, а потом говорит опять. Я – звезда, упавшая с голубого покрова на зеленый ковер.
Я – дочь стихий, которую выносила зима, породила весна, вырастило лето и усыпила осень.
Я – подарок влюбленным, я – венец на свадьбе, я – последний дар живого мертвому.
Утром я помогаю ветерку возвестить приход света, а вечером вместе с птицами прощаюсь с ним.
Я покачиваюсь в долинах и украшаю их, я дышу в воздухе и напояю его ароматом. Я обнимаю дремоту, и бесчисленные глаза ночи смотрят на меня. Я ищу бодрствования, чтобы на меня смотрел единственный глаз дня.
Я пью вино росы, слушаю песни дроздов и танцую под хлопанье в ладоши травы. Я всегда смотрю ввысь, чтобы видеть свет, и не вижу своей тени. Такова мудрость, которой не научился еще человек.
Песня человека
Вы были мертвыми, и Он оживил вас,
Потом умертвит вас, потом оживит,
Потом к Нему вы вернетесь.
Коран
Я был прежде вечности – и вот я. И я буду до конца века, и нет бытию моему завершения.
Я плавал в пространстве бесконечности и летал в мире фантазии, и приблизился к центру вышнего света – и вот теперь я узник материи.
Я слышал учение Конфуция[11], и внимал мудрости Брахмы[12], и сидел около Будды[13] под древом познания – и вот теперь я борюсь с невежеством и отрицанием. Я был на Синае, когда явился Яхве Моисею; был у берегов Иордана и видел чудеса Назарея; я был в Медине и слушал речи апостола арабов[14] – и вот теперь я пленник сомнения. Я созерцал силы Вавилона, славу Египта, величие Греции – и во всех их деяниях я не переставал видеть слабость, унижение и ничтожество. Я сидел с волшебниками Аэндоры[15], и жрецами Ассирии, и пророками Палестины – я не переставал искать истину. Я сохранил мудрость, ниспосланную Индии; я затвердил стихи, вылившиеся из сердец обитателей острова арабов; я запомнил музыку, воплотившую чувства жителей Запада, но я по-прежнему слеп и не вижу, глух и не слышу. Я перенес жестокость жадных завоевателей, я испытал несправедливость самовластных правителей и рабство сильных тиранов – и я по-прежнему сохранил силу, с помощью которой борюсь с днями.
Я созерцал и слушал все это ребенком, я буду созерцать и слушать деяния юности и то, что придет с ней; потом я состарюсь, достигнув предела, и вернусь к Богу.
Я был от вечности – и вот я, и я пребуду до конца века, и нет бытию моему завершения.
Заключение
Моя душа для меня друг, который утешает, когда усиливаются бедствия дней, и успокаивает, когда меня постигают несчастия. А кто не будет другом своей души, тот враг людям. Кто в своем существе не найдет утешителя, тот умрет с отчаяния, потому что жизнь исходит из недр человека и никогда не придет из того, что его окружает.
Я пришел, чтобы сказать слово, и я его скажу. А если смерть меня вернет раньше, чем я его произнесу, его скажет завтрашний день. Завтрашний день не оставит тайну скрытой в книге бесконечности.
Я пришел, чтобы жить во славе любви и свете красоты, и вот я живу, и люди не могут удалить меня из жизни. Если они вырвут мне глаза, я буду радоваться, прислушиваясь к песням любви и напевам красоты. Если они заткнут мне уши, я буду наслаждаться, прикасаясь к эфиру, смешанному с дыханием влюбленных и ароматом красоты. Если они закроют от меня воздух, я буду жить со своей душой. А душа – дочь любви и красоты.
Я пришел, чтобы быть для всех и во всех; то, что я делаю сегодня в одиночестве, будущее возвестит перед людьми. То, что я говорю теперь одним языком, грядущее скажет многими устами.
Из книги БЕЗУМЕЦ. ЕГО ПРИТЧИ И СТИХИ[16]
Ты спрашиваешь, как я стал безумцем. Случилось это так.
В незапамятные времена, когда многие Боги еще не родились, я очнулся от глубокого сна и увидел, что мои маски похищены – все семь масок, которые я сам вылепил и носил в семи жизнях. – и я, без маски, пустился бежать по людным улицам с воплем: «Воры, гнусные воры!»
Мужчины и женщины насмехались надо мной, а иные, в испуге, прятались в домах.
Когда я вбежал на рыночную площадь, один юноша, стоявший на кроште дома, воскликнул: «Глядите, глядите, безумец!» Я поднял на него взор, и солнце впервые поцеловало мое голое лицо. Впервые солнце поцеловало мое голое лицо, моя душа вспыхнула любовью к солнцу, и маски сделались лишними. И в исступлении я вскричал: «Блаженны, блаженны воры, похитившие мои маски!»
Так я стал безумцем.
В этом безумии я открыл для себя свободу и безопасность; свободу одиночества и безопасность от того, чтобы быть понятым, ибо те, кто понимает нас, порабощают в нас нечто.
Но не пристало мне слишком кичиться своей безопасностью. Даже вору в тюрьме и тому не грозит опасность от другого вора.
Бог
В стародавние времена, когда речь впервые затрепетала на моих устах, я взошел на святую гору и воззвал к Богу:
«Господи, я твой раб. Твоя сокровенная воля – закон для меня, и тебе я буду повиноваться до скончания века».
Но не дал ответа Бог – унесся, подобный ярой буре.
Через тысячу лет, взошедши на святую гору, я вновь воззвал к Богу:
«Творец, я твое творение. Из глины ты вылепил меня, и тебе я обязан всем, что я есть».
Не дал Бог ответа – унесся, подобный тысяче быстрых крылий.
Через тысячу лет я поднялся на святую гору и вновь воззвал к Богу:
«Отче, я твой сын. По милосердию и любви своей ты родил меня, и в любви и поклонении я наследую твое царство».
Не дал Бог ответа – исчез, подобный туману, павшему на дальние холмы.
Еще через тысячу лет я поднялся на святую гору и вновь воззвал к Богу:
