Синклер Льюис - Том 2. Бэббит. Человек, который знал Кулиджа
Да нет, не потому, что он президент. В конце концов я достиг такого же независимого положения, как и любой другой. Американскому гражданину нечего пресмыкаться и ходить на задних лапках — все равно, перед президентом, или миллионером, или болгарской царицей Марией, или еще кем -
Кстати, царица Мария останавливалась в Зените. Она у нас час прождала поезда, и мы постарались, чтобы она не скучала. Мэр прочитал ей адрес и преподнес ценный подарок: чернильницу, термометр и отрывной календарь — все умещалось в отполированном копыте, оправленном золотом. Бьюсь об заклад, она сейчас показывает его своим придворным. Но я хочу сказать -
Это совсем не потому, что он президент, как я объяснял жене, совсем не потому -
«И потом, между нами, — говорил я ей, — это наверняка порадует парня: после всех бесед с генералами, послами, Франком Келлогом и прочими шишками он сможет пожать лапу товарищу, с которым смеялся и шутил в прежние беззаботные деньки — до того, как мы оба взвалили на плечи груз ответственности».
Так что месяцев шесть назад, когда мы планировали маленькую поездку в Нью-Йорк -
Мне надо было посмотреть в Нью-Йорке новые мимеографы. Знаете, я занимаюсь конторским оборудованием, и позвольте сказать вам, джентльмены, я с глубочайшим уважением отношусь к другим профессиям: к хирургу, который может выцарапать тебя из лап смерти, к адвокату, так умело ведущему твое дело, — хотя сам я думаю, лучше идти на мировую до суда, — к великому банкиру или владельцу универмага, но по всей справедливости позвольте мне сказать:
Кто же дает возможность этим джентльменам делать свое дело и распространять свои блестящие идеи самым современным, действенным способом, не теряя времени? Где бы они были без конторского оборудования? Да, сэр, я горжусь моей профессией и имею честь представлять специалистов по конторскому оборудованию в великом Кивани-клубе нашего Зенита!
Взять хотя бы регистрационные ящики!
Я всегда говорю, правда, иногда ребята в Спортивном клубе надо мной посмеиваются, но добродушно, — друзья у меня отличные, и, поверьте, я горжусь ими, — и я говорю им: «Извините, — говорю, — ребята, если я выражаюсь цветисто, но вы должны помнить, что я почитатель полковника Боба Ингерсолла — хотя и первый выскажусь против религиозных заскоков и скептицизма, которые так вредят этому в остальном великому философу и оратору, — кажется, это он научил меня обходиться без дешевых и грубых фраз, а кроме того, я был в колледже -
— Извините, если я становлюсь напыщенным, — частенько говорю я им за завтраком в Спортивном клубе, — знаете, как это бывает, когда люди ударяются в воспоминания и тянут волынку, а их, может, в конторе ждут дела -
«Вы, наверно, думаете, я на них немного помешался, — говорю я им, — но для меня прекрасные современные ящики, позволяющие быстро и без малейших усилий найти письмо, от которого, возможно, зависит заключение важной сделки, с чисто практической точки зрения — если даже не говорить о внешнем виде новейших ящиков: они уже не просто деревянные, а стальные или же из огнеупорного дерева, их делают под самые редкие породы, это настоящие образцы столярного искусства. — По мне, — часто говорю я им, — эти ящики так же прекрасны, как стихи, как румянец на щеке девушки, когда она впервые слышит слова любви, как нежный щебет птички, которая спешит на закате к своим птенцам. Да, сэр, так оно и есть, спорю на что угодно, а вы смейтесь, сколько влезет!»
Значит, мне надо было в Нью-Йорк, посмотреть там -
Обычно я все покупаю в Чикаго, но это была новая модель: она еще не поступила к чикагским оптовикам. Я был завален работой эти дни, а моя жена никак не могла оправиться после гриппа.
Бог мой, и что это за проклятие! Не знаю, задумывались ли вы, джентльмены, что грипп — хотя это болезнь в общем-то не такая роковая, как чума или менингит, но сколько же людей от нее страдает, — ведь в конце концов во всяком деле важна статистика, и, конечно, у нас, деловых людей, есть большое преимущество: бизнес нас к ней приучает. Как подумаешь, что за прорва людей схватывает простуду, так грипп покажется одной из самых опасных болезней.
Скажу вам, я религиозен не меньше кого другого, критиковать доктрины церкви — этого у меня и в мыслях нет. Пусть священники постигают теологию и религию, а я уж буду держаться конторского оборудования. Но ведь иногда почти усомнишься в божественном провидении, когда видишь, как болезнь таинственным образом поражает и правых и виноватых. Разве нет?
У моей жены текло из носу и разламывалась голова еще целых шесть недель после того, как доктор объявил, что она здорова!
Вот я и сказал ей: «Милая, — так я часто зову ее, — что ты скажешь, если мы с тобой и Делмериной —»
Делмерина — это моя дочь. Да ведь, кстати, и сам я еще не представился. Меня зовут Лоуэл Шмальц -
Смешно! Многие думают, что Шмальц — это немецкая фамилия, но на самом деле, если разобраться, мои предки совсем не немцы, а голландцы из Пенсильвании, это почти то же самое, что и янки из Новой Англии и потом -
Ну, я решил, что Делмерина отлично сможет поехать, раз уж она кончила школу.
Я спросил ее, хочет ли она в колледж — конечно, я вполне в состоянии платить за нее, — но она подумала и решила, что ей больше подходит музыка: теперь она берет уроки пения и фортепьяно. Но я думал, она отлично может их прервать на несколько дней, и говорю -
Робби (это мой сын), конечно, не сможет выбраться, у него школа, а все-таки -
Я говорю жене: «Мэми, как это тебе покажется — мне надо съездить в Нью-Йорк по делам, в торговле сейчас все равно затишье, что, если и вы с Делмериной выберетесь и кое-что посмотрите?»
Ну, она даже раскраснелась от радости. Никогда она не видела Нью-Йорка, и, конечно -
Не то чтобы мне хотелось жить в Большом Городе. Я всегда говорю: в Нью-Йорке можно шикарно провести несколько деньков, — тут тебе театры и все прочее, но жить здесь — нет уж, не согласен, даже если мне подарят Таймс-сквер и Риверсайд-Драйв в придачу. Сравнить с Зенитом -
Уж поверьте мне, джентльмены -
Я сам не люблю, когда на всех перекрестках расхваливают свой родной городок. И вовсе не хочу сказать, что Зенит чем-то лучше, чем Миннеаполис, или Цинциннати, или, допустим, Питсбург. Но, без сомнения, это первоклассный город: может, вам известно, а может, и нет, что мы идем впереди всех по производству громкоговорителей и комбинезонов. А после трансатлантического перелета Линдберга мы составили проекты и собрали кучу денег на строительство самого большого и удобного аэродрома на всем пространстве между Чикаго и Нью-Йорком, конечно, за исключением Детройта и Дейтона, и мы хотим, чтобы на аэродроме был ресторан с круглосуточным обслуживанием.
И должен сказать, мы тут с Мэми отлично устроились. Уж поверьте, нам ни к чему путешествовать, чтобы научиться жить! Всего пару лет назад я построил отличное бунгало — в стиле итальянской виллы, а вход, как у испанских миссий. У нас в доме две ванных, и камин, и все первоклассные удобства, а в подвале я установил электрическую стиральную машину и мусоросжигатель. А в обеих ваннах — вы такое мало где увидите — у самого умывальника я сделал в стене выемку специально для использованных лезвий.
И вот еще что я задумал! Когда-нибудь — ей-богу, я не шучу! — чудно сказать, но это был бы уж такой комфорт, о котором вы, джентльмены, и не слыхали; только представьте, вы себе всласть нежитесь в ванне; и тут же, вванной, я собираюсь установить радио! Но это идеал, который предстоит осуществить в будущем. Может, это окажется моим вкладом в американский прогресс. Но… довольно об этом. Как я говорю, живем мы не так уж плохо.
И, конечно, у меня есть крейслер, а жене я подарил шевроле.
Знаете, я тогда здорово вывел ее из себя. Она чертовски милая, могу вам сказать; первоклассная жена, во всех отношениях, хотя иногда и злится, если я слишком гоню машину. И вот в последний ее день рождения прихожу я домой и вижу, она кружится вокруг меня, как оса, места себе не находит, ведь ко дню рождения я для нее всегда что-нибудь припасу.
Наконец я ее опрашиваю: «А знаешь, какой сегодня день?» — это уже после того, как я просмотрел газету и послушал немного радио — хотя, помнится, в тот раз только и передали ежедневный отчет о партии скота, доставленной в Омаху.
Она сразу просияла, игриво улыбнулась и спрашивает, словно ей невдомек: «Нет, а какой?»
«Сегодня днем — вернее вечером — дерутся Кид Миллиган и Путч Федерстайн: хорошо бы позвать кое-кого и послушать репортаж по радио», — так я ей ответил.
Ну, сэр, бедняжка просто сникла. Я и не знал, может, она пустит слезу или раскричится на меня — признаться, иной раз и такое бывает. Но она держалась молодцом и промолчала, и очень скоро, минут через пятнадцать — двадцать, я предложил немного прогуляться перед обедом. А тем временем, понимаете, к самому нашему дому должны были доставить шевроле.
