Чжоу Ли-бо - Ураган
Начальник бригады дружески пожал прибывшим руки и с удовольствием оглядел их обветренные, потемневшие от загара лица. Оба были в военной форме и ничем не напоминали прежних жителей деревни.
Начальник бригады пригласил гостей в соседнюю комнату, усадил на кан и начал расспрашивать о их житье-бытье:
— Ну как, много пришлось потрудиться?
— Да не очень, — улыбаясь, ответил Лю Дэ-шань. — Не больше, чем вам здесь…
Вань Цзя набил длинную трубку табаком и протянул ее кузнецу, но тот вежливо отказался:
— Не беспокойся, не надо. У меня своя есть…
Он достал из левого кармана европейскую трубку с коротким изогнутым чубуком и похвастал:
— Это мне сам командир подарил на память. Трофейная…
— Я вижу у тебя все трофейное, — рассмеялся Сяо Сян. — Ну как, все люди вернулись?
— О ком спрашиваешь, начальник? Из нашей деревни ушло сорок человек. Все сорок и вернулись. Жили там все хорошо, дружно. Мы бойцам помогали, а они — нам. Все друг о дружке заботились. Мне там так понравилось, что я бы опять пошел.
— Ну, а как ты, старина? — обернулся начальник бригады к Лю Дэ-шаню.
— О… наш Лю Дэ-шань молодец! — воскликнул Ли Всегда Богатый. — Большие заслуги имеет. Из самого огня раненых выносил. Противник еще палит во всю, а Лю Дэ-шань знай себе подбирает раненых. Просто бесстрашный человек оказался…
— Да нет… — смутился Лю Дэ-шань. — Вот солдаты из Восьмой армии, так те — настоящие храбрецы!
Сяо Сян подумал: «А ведь какой раньше трус был!» и тут же спросил:
— А чанкайшистских солдат видел?
Лю Дэ-шань хитро улыбнулся (он теперь все время улыбался):
— Доводилось. На мокрых куриц похожи.
— Теперь ты не боишься, что они придут и отрубят тебе голову? — шутливо спросил начальник бригады.
— Долго им не удержаться, — серьезно продолжал Лю Дэ-шань. — Оружие у них, правда, хорошее, однако сами они для войны совсем не годятся, не выносят решительного натиска. Раз ударишь — они уж и разбегаются.
— Лучше расскажи, как ты с одной палкой двух гоминдановских солдат разоружил, — рассмеялся Ли Всегда Богатый.
Комната наполнилась народом. Люди обступили кан и с интересом прислушивались к разговору.
— Да и рассказывать-то нечего…
— Рассказывай, рассказывай! Пусть люди послушают, — настаивал начальник бригады.
— Дело случилось под городом Сыпинчай. Луны не было — одни звезды, и так темно, что на расстоянии пяти шагов ничего не видно. Противник только что отступил, и повсюду бродили разрозненные группы солдат. Пришлось мне в это время идти в соседнюю деревню. Вижу, впереди будто две тени мелькают. А у меня палка в руках была. Поднял я ее, приставил к плечу, как винтовку, и крикнул: «Стой! Кто идет?» Они меня, должно быть, и вправду за бойца приняли. Остановились и как будто пригнулись, держа что-то над головами. Это мне издали показалось, что солдаты нагнулись, а они, оказывается, со страху просто повалились на землю и на головы американские автоматы положили. Я забрал автоматы и привел этих солдат в деревню. Смеху потом было…
— Вот один из тех автоматов, — добавил Ли Всегда Богатый, показывая Сяо Сяну оружие.
Собравшиеся долго смеялись, хвалили Лю Дэ-шаня, а автомат переходил из рук в руки.
— Ну ладно, — сказал наконец начальник бригады. — Идите домой, отдыхайте, а вечером соберемся и отпразднуем ваше возвращение. Устроим общее собрание, и вы все расскажете.
Они поблагодарили и ушли.
Когда Лю Дэ-шань вернулся домой, жена во дворе кормила свинью. Она суетливо отбросила тыквенный ковш и вымыла руки.
— Гао Шэн! — позвала женщина сына. — Вставай, посмотри, кто вернулся…
Лю Дэ-шань шагнул в комнату. Мальчик с радостным восклицанием прыгнул к отцу. Тот поднял сына на руки, поставил на кан и погладил по голове. Потом он присел и закурил трубку. Мальчик забрался к отцу на колени и, с любопытством ощупывая блестящие пуговицы военного кителя, начал рассказывать ему, как он жил у бабушки и как вчера мама привезла его домой.
Улыбаясь, Лю Дэ-шань с отцовской гордостью смотрел на сына, а жена металась из комнаты в кухню и обратно, не зная за что приняться. Она то уговаривала мужа прилечь, то предлагала сейчас же пообедать.
— Нет, — ответил Лю Дэ-шань. — Мне пока есть не хочется. Нам в уездном городе устроили хорошую встречу и накормили до отвала. Доклад даже был. Сам начальник уезда…
— Тот, что в прошлом году приезжал сюда? — спросил мальчик.
— Помолчи, Гао Шэн, — строго сказала мать. — Как ты смеешь перебивать, когда отец говорит? Сиди и слушай… Ну, про что же начальник уезда беседовал с вами?
— Да о многом… Про наши заслуги говорил, про то, что трудящийся народ в тылу никогда нас не забудет. Говорил, что когда вернемся домой, нам следует хорошо работать, чтобы служить для всех примером.
— Так, так, — закивала жена. — Ты видел начальника Сяо?
— Только что от него. Он сегодня вечером созывает собрание и велел мне сделать доклад о положении на фронте. Ты тоже пойди послушай.
— Обязательно. А о чем ты будешь рассказывать?
— Там услышишь.
— Смотри же, не сбейся и не ошибись в чем-нибудь… А у нас тут в деревне много разных дел было…
Она рассказала о Чжан Фу-ине, о том, какое было раньше отношение к середнякам, и о том, что теперь середнякам возвратили все их имущество.
— У меня ведь тоже сначала забрали двух лошадей, но потом вернули. Это потому, что начальник Сяо приехал и разъяснил, что батраки, бедняки и середняки — одна семья…
— Это правильно, — заметил Лю Дэ-шань, покуривая трубку. — Нам на фронте так же говорили. Наш командующий несколько раз повторял, что бедняки, батраки и середняки воюют вместе, все проявляют одинаковую доблесть, и для разгрома реакции необходимо объединить все силы народа.
— Когда начальник Сяо вернулся, — продолжала жена, — и наш Го опять стал председателем, все наладилось. Начальник Сяо, председатель Го и вдова Чжао приходили ко мне и успокаивали, чтобы я о тебе не тревожилась. Они такие люди, что обо всех крестьянах заботятся…
Она прикрыла дверь в кухню и, наклонившись к уху Лю Дэ-шаня, с беспокойством спросила:
— Ты уже видел Хань Лао-у?
Лю Дэ-шань утвердительно кивнул.
— Не оговорит ли он кого-нибудь?.. — прошептала она. — Я очень, очень боюсь!.. Помнишь, он приходил к нам и предлагал тебе стать его названым братом. Как бы не оклеветал, проклятый…
Муж пристально посмотрел на жену:
— Я тебе так скажу. Есть пословица: «Если ты стоишь прямо — не бойся, что тень твоя ложится косо, если нет за тобой дурных дел — пусть чорт хоть каждую ночь стучит в дверь». Я с этим Хань Лао-у брататься тогда не стал и на уговоры его не пошел. Кроме того, начальник Сяо нас с тобой хорошо знает. Меня можно упрекнуть только в том, что я раньше труслив был и когда люди ходили с Чжао Юй-линем арестовывать Хань Лао-лю, я спрятался. Ничего другого за мной не числится. Начальник Сяо — человек очень умный, и что бы там Хань Лао-у ни стал ему наговаривать, он, не выяснив сам, никогда не поверит.
— Да-да, — согласилась жена. — Он человек и умный и справедливый… Но ты, наверное, устал. Солнце только что склонилось к западу, и собрание еще не скоро. Ложись, поспи… А я тут сберегла пельменей, что стряпала к Новому году. Недавно под нашими окнами без умолку трещала сорока — предвестница радости. Я ждала твоего возвращения, только не думала, что это так скоро случится.
Лю Дэ-шань, не раздеваясь, прилег на кан. Жена принялась растапливать печь, и комната вмиг наполнилась едким дымом.
Лю Дэ-шань попробовал было уснуть, но дым душил его. Он встал и, закурив трубку, направился к двери.
— Что ты не спишь? Куда пошел? — спросила жена.
— Пойду посмотрю, что во дворе делается.
Он вышел во двор, постоял некоторое время, вдыхая с наслаждением чистый морозный воздух. Затем открыл дверь амбара. Амбар был полон золотистого зерна. Лю Дэ-шань прошел в огород. От заготовленного им хвороста осталось совсем немного. «Придется съездить за хворостом», — подумал он и побрел дальше. Зайдя в конюшню, Лю Дэ-шань очень удивился: откуда взялась еще одна лошадь?
Вернувшись в дом, он спросил об этом жену. Оказалось, что лошадь она взяла для Ли Всегда Богатого.
— Он одинокий, дома у него никого не осталось. Вот я и поставила лошадь пока к себе, — объяснила она. — Скажи ему, чтобы забирал.
Лю Дэ-шань приготовил лошадям на ночь корм, затем спустился в подполье.
— Что у тебя тут делается? — раздался оттуда громкий возглас.
— А что случилось?
— Да большая часть картошки сгнила. Чего же вы смотрели, когда складывали? Нужно было перебрать. Придется ее завтра вытащить и просушить.
Лю Дэ-шань любил свою семью, свой дом, свое хозяйство.
