Льюис Синклер - Элмер Гентри
Элмер не обиделся. Больше того: у него был тоже наготове анекдотец ничуть не хуже. Домой он отправился в час ночи.
"С этой парой можно славно проводить время, - размышлял он, с наслаждением развалившись в такси. - Только со стариной Риггом надо держать ухо востро. Он стреляная птица и не прочь меня поймать… - И тут же возмущенно одернул себя: - А между прочим, что значит "поймать"? Что это я, правда? И ловить нечего! Пить отказался, от сигары тоже отказался - разве нет? Никогда не ругаюсь, разве что когда выйду из себя… Веду истинно христианскую жизнь! И, кстати, привожу в лоно церкви в сто раз больше душ, чем любой святоша-трезвенник, который боится смеха и веселья хуже чумы. "Поймать!" Черта с два!"
III
В субботу утром среди церковных объявлений в зенитских газетах появилось сообщение о первой проповеди Элмера, напечатанное на двух столбцах. Тема звучала многообещающе: "Может ли приезжий найти в Зените притоны порока?"
Да, может, и без всякого труда, - заявил Элмер в своей проповеди. Он сказал это перед аудиторией в четыреста человек, если не больше, хотя обычно на утренних богослужениях набиралось не более сотни.
Он сам новый человек в Зените, и вот он пошел по городу и был "потрясен - нет, ошеломлен, охвачен ужасом", на каждом шагу сталкиваясь с пороком - и каким заманчивым, привлекательным пороком! Он обследовал Браунс-Айленд, шумный пляж, танцевальную площадку, ресторан в южной части Зенита; он обнаружил, что мужчины и женщины купаются вместе! Он живописно изобразил женские ножки, описал двух милых молоденьких женщин, которые к нему привязались на улице. Он рассказал про официанта из ресторана Брауна, который хоть и отрицал, что в ресторане продают спиртные напитки, был готов сообщить ему, где их можно достать и где найти ночной игорный дом. "Играют в покер и при этом на деньги, понятно?" - пояснил Элмер.
На Вашингтон-авеню, в северной части города, он обнаружил два кинотеатра, в которых "гнусные и размалеванные поставщики зловонного порока" - Элмер имел в виду киноактеров - танцевали на экране с двусмысленными телодвижениями, при виде которых щеки всякой приличной женщины покрылись бы краской стыда, и где все те же поставщики распивали напитки, которые, как он понял, представляли собою не что иное, как смертоносные коктейли. На обратном пути в гостиницу после посещения этих кинотеатров к нему прямо на ярко освещенной улице пристали три особы легкого поведения. Праздношатающиеся гуляки (к которым ему, по-видимому, легко удалось войти в доверие) рассказывали о тайных кабачках, торговцах наркотиками, притонах изощреннейшего разврата.
- Вот, - восклицал Элмер, - что может какой-нибудь приезжий найти в нашем - отныне и моем горячо любимом городе! Но может ли он столь же легко найти добродетель, а? Может ли, скажите мне? Или же он найдет лишь покладистых прихожан, которые прохлаждаются в свое удовольствие в то время, как справедливый господь угрожает граду сему огнем и всепожирающей серой, что уничтожили Содом и Гоморру в их гордыне и скверне! Братья! С помощью всесильного бога создадим же здесь, в этой церкви, оплот добродетели, которого ни один чужой не сможет не заметить! Мы ленивы. В нас не горит праведный огонь благочестия. На колени же, о нерадивые христиане, и молитесь, чтобы бог простил вас и помог создать братство ревностных, бодрых, пламенных последователей каждой заповеди господа бога нашего!
Газеты напечатали проповедь почти целиком… Так уж случилось, что в церкви присутствовали репортеры; Элмер (тоже по чистой случайности) зашел в субботу в "Адвокат-таймс", случайно вспомнил, что встречался с репортером "Адвоката" Биллом Кингдомом в Спарте и совершенно случайно, просто желая помочь доброму старому Биллу подработать деньжат, сообщил ему, что в это воскресенье в его церкви произойдет нечто весьма интересное.
В следующую субботу Элмер дал такое объявление:
"ПРАВДА ЛИ ЭТО, ЧТО РЯДОМ С НАМИ ШНЫРЯЕТ НАСТОЯЩИЙ ДЬЯВОЛ С РОГАМИ И КОПЫТАМИ?"
В воскресенье в церкви собралось уже восемьсот человек. А через два месяца Элмер - все более уверенно и эффектно - выступал с проповедями перед аудиторией более многочисленной, чем в любой другой церкви Зенита, не считая, быть может, четырех или пяти.
Но его коллеги-священники, а в особенности раздосадованные собратья-методисты брюзжали скептически: "Ах, просто новая сенсация. Его хватит ненадолго. Ни образования, ни закалки… Да и потом Старый город разваливается на глазах…"
IV
Клео и Элмер подыскали в Старом городе красивый старинный дом, и дешево (район был неважный). Элмер намекнул жене, что если он сам принес такую высокую жертву, согласившись переехать в Зенит на меньшее жалованье, то и ее отец, как ревностный христианин, обязан им помочь. Так что если ей не удастся заставить отца уяснить себе эту мысль, он, Элмер, к сожалению, будет вынужден на нее рассердиться.
Клео съездила в Банджо-Кроссинг и вернулась домой с двумя тысячами долларов.
У Клео был врожденный вкус, и она понимала толк в мебели. Для своего старинного дома, отделанного белыми панелями, она заказала стулья, комоды и столы в стиле старинной новоанглийской мебели. В гостиной сверкал белизною камин, и на нем стоял чудесный старинный канделябр из хрусталя.
- Шик! Не стыдно пригласить самый bon-ton, и, будь уверена, я скоро добьюсь, и чистая публика у меня валом повалит в церковь… Честное слово, иногда жаль, что я не пошел в епископальную церковь. И шику куда больше, и никто не поднимает вой, если пастор позволит себе опрокинуть рюмочку.
- О Элмер! Как ты можешь! Ведь методистская церковь - это…
- Боже ты мой! Хоть бы раз в жизни не искажала умышленно моих слов! Я, понимаете, рассуждаю в чисто философском плане, вовсе не конкретно, а она уже начинает, тут как тут…
В доме был наведен порядок. Пора было обратить внимание на свой гардероб. Он одевался обдуманно, как актер перед выходом на сцену. Для кафедры - по-прежнему визитка. Для церковного кабинета - подчеркнуто скромный пиджачный костюм - серый, коричневый или синий в полоску, - крахмальные воротнички, строгий синий галстук. Для выступлений перед довольно буйными членами дневных клубов шли мужественные, спортивные костюмы из твида и не менее мужественные отложные воротнички в сочетании с мужественным голосом и мужественными остротами.
Свои густые волосы он зачесывал назад с массивного квадратного лба, так что они, точно грива, ниспадали чуть пониже воротника. Жаль, правда, мало в них было седины, а то бы пророк, да и только…
Еще и месяца не прошло, как он поселился в Зените, а две тысячи уже растаяли без следа.
- Ничего, окупится, дело верное, - говорил Элмер, - познакомлюсь с тузами - увидят, что хоть и церковь - барахло и район - трущоба, да зато сам лицом в грязь не ударю, что тебе твой хлыщ из церкви на Чикасо-роуд.
V
Если в Банджо-Кроссинге Элмер изнывал от безделья, то в Зените он почти изнемогал оттого, что его разрывали на части. При Уэллспрингской церкви имелось десятка два различных общественных организаций, а Элмер еще удвоил их число, ибо ничто так не помогало добиться любви, гласности и пожертвований. Богатые старые гиены, никогда не ходившие в церковь, отвалят тебе сто, даже пятьсот долларов, если ты распишешь им, как матери, кутаясь в шали, приходят с глазами, полными слез, к пункту бесплатной раздачи молока.
Для бедных мальчиков и девочек из Старого города при церкви имелись кружки ручного труда, домоводства, гимнастики и птицеводства. Были созданы отряды бойскаутов и скаутов-девочек. Шли собрания комитета прихожанок, женского миссионерского общества, регулярно проводились церковные ужины перед молитвенными собраниями, курсы изучения библии для учителей воскресных школ, занятия кружка рукоделия, работали ясли и бесплатная столовая для бедных и больных, полдюжины клубов для юношей и для девушек, полдюжины кружков для матерей семейства, домашних хозяек, мужской клуб с ежемесячными обедами, на которые пастору вменялось в обязанность залучать бесплатно выдающихся ораторов. Воскресная школа напоминала маленький университет. И каждый день десятки посетителей шли к пастору за утешением, за советом, за денежной помощью: юноши, искушаемые соблазнами; вдовы, которым требовалась работа; старухи, которым нужна была уверенность в бессмертии; бродяги, взывающие о подаянии, и велеречивые агенты книжных магазинов. Если жители Банджо стыдились выставлять напоказ свои тайные горести, то здесь, в большом городе, всегда находились одинокие, которые тешились тем, что они чуточку не такие, как все, чуточку странные, чуточку не укладываются в рамки общепринятого - люди, которые жаждали говорить о себе и твердо рассчитывали на то, что священнику это всегда должно быть интересно.
У Элмера едва хватало времени готовиться к проповедям, хотя теперь он искренне стремился сделать их по-настоящему оригинальными и красноречивыми. Старых запасов уже явно не хватало. Надо было пополнить свой словарь и даже - куда ни шло - нахвататься новых идей из книг по биологии, из жизнеописаний великих людей, из политических передовиц.
