Василий Шукшин - Энергичные люди
- Оказывается, ты оскорблял ее! - продолжала с возмущением Соня. - Ты ей тут, оказывается, наговорил гадостей и грубостей! На колени!
- На колени!!! - опять закричали все. А Курносый даже двинулся к Аристарху.
- Импортанто!.. - с угрозой сказал он. - Ты знаешь, что такое нокдаун? Я не говорю уже о нокауте, я говорю о небольшом нокдауне: На колени!
Аристархушка стал на колени:
- Проси прощения у Веры Сергеевны, - велела Соня.
- Проси прощения у Веры Сергеевны! - закричали все в один голос.
Аристарх замешкался было: Но тут ему разумно посоветовал Простой человек:
- Давай, Аристархушка: да, благословясь, поедем во Владивосток.
- Вера, - дрогнувшим голосом заговорил Аристарх, - прости. Клянусь: ни одной больше покрышки, ни одного колеса:
- Не об этом речь! - прервал его Брюхатый. - Говори по существу дела! Что значит ни одного колеса! Что ты, на лыжах собрался ездить?
- Но о чем тогда говорить-то?! - взбунтовался Аристарх на коленях.
Но тут уж возмутились все.
- Ах, он не знает, о чем говори-ить! Ах ты, бедняжечка: Первоклашка.
- Тебя мама еще за ручку водит, да?
- Нет, он все же хочет получить небольшой нокдаун.
- Да не нокдаун, а нормально - по сусалам! - громко возмутился и Простой человек. - Поедем во Владивосток! Поезд же отходит, вы что?
- Вера, - опять дрогнувшим голосом заговорил Аристарх, - клянусь, после этого случая буду каждый день проверять карманы:
- Опять!.. Ему говорят стриженый, он - бритый, - вконец вышел из терпения Брюхатый. Но тут же взял себя в руки и уже продолжал говорить с Аристархом, как с полным, но безвредным дураком, не злостным дураком: - Зачем ты будешь проверять карманы?
- Не разговаривай со мной как с идиотиком:
- Нет, зачем ты будешь проверять каждый день карманы?
- Чтобы там записок не было:
- А жить так, чтобы в твоей жизни вообще никаких записок не было - так будешь жить?
- Что я, просил ее, чтобы она мне писала?! - опять было загорячился Аристарх и показал на Соню. И хотел даже встать с колен, и уж было встал, но тут встрепенулась Соня.
- На колени! - закричала она. - А что это, женщину надо обязательно просить, чтобы она писала? - спросила она надменно. - А сама женщина не имеет права написать записку? Может у нас женщина пошутить?
Вот это понравилось всем. С этим "может ли у нас женщина пошутить" она попала в самую точку. На Аристарха опять все навалились.
- Домостроевщину развел! - воскликнул Лысый.
- Нет, этот человек просит нокаута! - тоже воскликнул Курносый. - Не хочет он нокдауна, никак не хочет! Ему больше нравится нокаут! Ведь достану в печень - до утра будут считать.
- Нет, ты ответь: Ти-ха! - рявкнул Брюхатый на всех. - Ты ответь на вопрос, который тебе, подлецу, поставили: может у нас женщина пошутить?
- Может, - Аристарху надоело стоять на коленях, и он стал со всем соглашаться.
- Значит, что надо теперь сказать?
- Что? - искренне не понял Аристарх.
Брюхатый изумился; за ним некоторые тоже изумились, но так, для вида: никто, кроме Брюхатого, не понял, что надо теперь сказать Аристарху.
- Ты должон сказать, - вылез с поучением Простой человек, - ребята, мол, забудем все - и поедем во Владивосток.
- Прекрати со своим Владивостоком! - прикрикнул на него Лысый. - По-моему, ты и так уж где-то: под Хабаровском. Тут серьезное дело.
- Что ты должен сказать? - пытал Брюхатый Аристарха.
- Что?! Что?! Что?! - с Аристархом, кажется, начиналась истерика. - Не понимаю!.. - он стукнул двумя кулаками себя в грудь, и в голосе его послышались слезы. - Не понимаю: что я должен сказать?!
Брюхатый пожалел его.
- Ты должен сказать: Верунчик, я тебя люблю. И не формально сказать, а с чувством, как ты говорил: сколько лет назад? - повернулся Брюхатый к Вере Сергеевне.
- Что говорил? - не поняла Вера Сергеевна.
- Когда он вам первый раз сказал: Верунчик, я тебя люблю? Сколько лет назад это было?
- Это было: девять лет назад, - сказала Вера Сергеевна. - Но он не так говорил: - Вера Сергеевна, вообще-то, была довольна - и этим состоянием Аристарха на коленях, и тем, что все его очень ругают. - Он сказал: "Хочешь, я сделаю тебя самой богатой женщиной микрорайона?"
- Трепло! - возмутились все.
- Про экономическую базу он ничего не говорил?
- Хвастунишка.
- Я не так говорил! - заспорил Аристарх на коленях.
- А как?
- Я сказал: "Хочешь, я МОГУ сделать тебя самой богатой женщиной микрорайона?" Еще я сказал: "Только не носи синтетическое белье".
- Почему это? - спросила Соня.
- Искры летят, - пояснил Аристарх.
- Да? - удивилась Соня. - Не замечала.
- Ну, так, - поднялся Брюхатый. - Я думаю, что он все осознал: Осознал, Аристарх?
- Осознал.
- Поднимайся, - велел Брюхатый. - Вера Сергеевна, идите сюда: Идите, идите. Я предлагаю такую детскую игру. Кто видел, как мирятся детишки?
Никто не видел. То есть, наверно, видели, но не знали, куда клонит Брюхатый.
- Они берутся вот так: - Брюхатый взял руку Аристарха и руку Веры Сергеевны, сцепил их мизинцы. - Теперь повторяйте за мной: Вот так вот махайте и повторяйте. Повторяйте: мирись, мирись - больше не дерись, если будешь драться, я буду кусаться.
Все засмеялись остроумной выдумке Брюхатого, даже зааплодировали. Все были рады.
- Давайте, давайте!.. - требовали от Аристарха и Веры Сергеевны.
- Мирись, мирись, - стали вместе говорить Аристарх и Вера Сергеевна, - больше не дерись, если будешь драться, я буду кусаться.
Опять зааплодировали: Вера Сергеевна была счастлива; Аристарх был смущен, но тоже доволен. Их окружили, поздравляли с примирением: Сделали вокруг них хоровод, пошли, взявшись за руки, и запели:
Как на Верины менины
Испекли мы каравай:
Вот тако-ой вышины!
Вот тако-ой ширины!..
Опять засмеялись, опять зааплодировали себе. Все были счастливы.
- Черт его знает!.. - воскликнул растроганный Брюхатый. - Жить да радоваться!.. Нет, мы начинаем себе сложности находить.
- Именно: можно же красиво жить! - подхватил Курносый.
- Да: со вкусом! Ведь один раз живем-то! - тоже с чувством сказал Лысый. - Вы вдумайтесь: один раз! И все, и больше нас ни-ког-да не будет.
- Поехали во Владивосток! - опять призвал Простой человек. Но на всех слетела какая-то тихая, задумчивая минута, всем как-то было не до Владивостока.
- Иной раз думаешь: люди, в чем дело? - продолжал глубоко и даже с грустинкой Брюхатый. - В чем дело, люди?
- Дело в том, что - уважения побольше друг к другу, - подхватил его мысль Лысый. - Уважения!
- Я бы сказал - и любви, - сказал Чернявый. Он даже встал. - Любовь - это: Все можно достать! - воскликнул он. - Все! А любовь не достанешь, если ее вот тут вот нету.
- Это ты, брат, верно, - похвалил Брюхатый. - Это ты - в десятку.
- Суетимся, суетимся много, - вздохнул Лысый. - Сказано же: "Не суетитесь". Нет, мы суетимся:
- Не потопаешь - не полопаешь, - вставил и свое раздумчивое слово Простой человек. - Попробуй не посуетись.
- Заговорила матушка-деревня! - горестно и насмешливо сказал Брюхатый. - А ведь на полатях-то не суетились! - вдруг решил поймать он Простого человека на слове.
- Почему это на полатях не суетились? - не понял Простой человек. - И на полатях суетились, и на печке, и в банях: А чего ты ко мне с полатями-то привязался? Если хочешь, то я на покосе родился. Но полати я любил, потому что там можно сверху наблюдать.
- И чего ты оттуда наблюдал, интересно?
- Все: Жизнь. Мы там сказки рассказывали друг дружке: Нас одиннадцать человек росло.
- А нас - двое, - вспомнила и Соня, - но я была младшая. Это хуже всего - младшей сестрой быть: все платья, все туфли, все юбки я за Зинкой донашивала. А счас - все наоборот! - она сама рассмеялась такому нелепому обороту в жизни. - Я ей говорю: а помнишь, Зин, как я за тобой все донашивала? Она говорит: не говори. А вот нечего, говорю!.. Заладила тогда: учиться, учиться! Дырки всем на боку провертела со своей учебой! Выучилась?.. Ну, давай теперь, гордись передо мной: ты же ученая! А я вот - неученая. Я - продавщица, нормальная продавщица!.. А давай, говорю, пройдем с тобой - для кспиримента - по улице: я надену все свое на себя, а ты свое на себя: Давай, говорю, пройдем? Не хочет.
Все засмеялись.
- Нет, мы едем во Владивосток или не едем?! - на исходе всякого терпения закричал Простой человек. - Во-от споминать пустились: Чего мы сидим-то?
- Это мы - перед дальней дорогой, - молвил Курносый, улыбаясь.
- Хватит вам со своим Владивостоком! - сказала Вера Сергеевна, тоже по-доброму улыбаясь. - Давайте: сядем все за столом, как нормальные люди: Представляете, - обратилась она к Соне, - выдумали какую-то: странную игру: то в жаркие страны летают в качестве журавлей, то ездят куда-то:
Соня махнула рукой.
- Делать нечего!
- Энергия! - воскликнул Чернявый. - Не зря же про нас говорят: энергичные люди.
- Ну-ка, энергичные люди, - стала распоряжаться Вера Сергеевна, - приложите свою энергию к делу: раздвиньте пока стол. Соня, а мы пойдем на кухню - вы мне поможете салат сготовить:
И пошло тут веселое, хорошее оживление, когда вроде и делом занимаются, а вроде и дела никакого нет. Мужчины умело раздвинули стол, закурили: Аристарх включил дорогой магнитофон "Сони".
