Аделаида Герцык - Из круга женского: Стихотворения, эссе

Раз только в жизни, осенней порой,
Вместе с багрянцем листвы золотой,
С шелестом ветра, с туманами мглистыми,
С плеском волны и плодами душистыми
Счастье закралось ко мне…

Но не под силу мне счастье то было,
Душу оно, как грозой, надломило, —
Ночи тревожные, думы бессонные,
Слезы, горячим огнем опаленные,
С ним неразлучно пришли…

Сердце все крепче с тем счастьем срасталось, —
Только не долго оно продолжалось…
Нет его больше. А слезы остались,
Слезы по прежним слезам безмятежным
Да по листам золотистым и нежным,
Что облетели навек…

Из темной холодной воды
Задумчиво тянутся вверх
Несмелые белые лилии
На тонких дрожащих стеблях.
Зачем они тянутся вверх?
Их листья остались в воде, —
До солнца, до света дойти
Они не могли.
         И выйдя на солнечный свет,
         Печальные бледные лилии
         Стыдятся своей наготы
         И ищут напрасно листвы,
         Чтоб спрятаться в ней..
Тоскующе смотрятся вниз,
В холодную черную гладь,
И стелются робко они,
Ложатся на тихой воде,
Боятся ее всколебать,
Чтоб взор не направить к себе,
И гнутся на слабом стебле,
И тянутся в воду опять…

Спускаться вниз и знать, что никогда
         Уж не вернешься в царство света,
Что больше для тебя с вершины этой
         Не заблестят снега…
Расстаться с тем, чем сердце все полно,
         Одной остаться с мертвым горем,
И оглянуться тяжким взором —
         И не узнать — за что?..
И мимо, мимо проходить всегда,
         Сменяя тусклый день ночной тоскою,
И выпускать из рук все дорогое,
         И знать, что — никогда…

Что мне делать с любимой могилой?!
Я обвила ее зеленью нежной.
Бледные розы на ней посадила,
Грею ее пеленой белоснежной…
Я стерегу ее ночью безлунной,
Тихо баюкаю черные тени,
Чтоб не сгущались над нею с угрозою…
— Нет ей покоя! И нет ей забвенья!
Вянут на ней все цветы и все травы,
Ветер их в поле уносит далеко, —
Серым угрюмым холмом предо мною
Высится в мире она одиноко.
Все золотые ракушки и камни
С берега моря сюда приношу я —
Все здесь песком рассыпается серым,
Всюду земля одна тускло-седая…

Там, на снежной вершине, как схимницы, ели,
Облаченные в девственный, строгий наряд.
Под сверкающим солнцем недвижно стоят.
Там живут и родятся одни иммортели.

И желанья, и думы — все к небу стремится,
И как гимны из вечных, незыблемых слов,
Застывают под чистым дыханьем снегов.
Там живет только тот, кто земли не боится.

А пониже, в долине, снега уже тают,
Здесь, на светлом лугу, анемоны цветут,
Своей нежной, лиловою жизнью живут
И на серых пушистых стеблях умирают.

И в душе, как на этой поляне зеленой,
Распускаются, гибнут и вянут цветы.
— Каллироя! Зачем ты спустилась с горы?
Каллироя! Зачем ты рвала анемоны?

Ты уж кончила страницу?
Хочешь дальше поскорее?
Я прошу не торопиться,
Я так скоро не умею!
Головой склонившись низко,
Нам вдвоем читать неловко.
Мы прижались близко, близко.
Пропускаешь ты, плутовка!
Каждой строчкой дорожу я, —
Ведь она не повторится!
На меня ты негодуя,
Крутишь уголок страницы.
Ты прижмись ко мне поближе,
Я боюсь — она изменит…
Перечти еще раз! Вижу,
Ты горишь от нетерпенья.
Ждешь, что там любовь другая?
Новый мир? Другие люди?
Верь мне, милая, — я знаю:
Лучше, чем теперь, не будет!

Зачем все страшное молчит всегда?
Молчит холодная, глухая ночь,
Тяжелый мертвый сон, немые небеса,
Молчит застывшая от ужаса душа…
Есть страшные слова… Они молчат,
В них самый звук безмолвием объят…
Я часто женщину одну встречаю,
Всю в черном… я ее не знаю,
Но, проходя, боюсь ее задеть, —
Мне страшно на нее смотреть…
Она молчит. И все, к чему с тоскою мы взываем,
Все непонятное, безбрежное, далекое,
Все — вечное, нездешнее
Молчит…

Мне снился сон. Лежала я в степи
Одна. И вот со всех сторон пришли
Беззвучные, немые тени,
У ног моих легли —
Ручные, кроткие… И женщина пришла
И села рядом…
Молчали мы…
О, если б зазвучать они могли!
Сгущенные безмолвием своим,
Плененные своею тяжкой тайной,
Неся ее в себе,
Собою тяготясь,
Чудовища для всех —
Не люди и не звери,
Бесплотные, но тяжкие, как мгла,
Они тоскливо жались вкруг меня
И жаждали живого слова.
И мне казалось — стоит их назвать,
И распадутся страшные оковы,
И, облаком они развеясь голубым,
Куда-то унесутся снова…
Но я назвать их не могла,
И, тяжело дыша,
Молчали мы…
И женщина сидела близ меня,
Понурив голову…
Но в этот миг я не боялась,
          А жалела их!..

Потом проснулась я, но помнила,
Что не бояться, а жалеть их надо,
Смотреть на них горячим взглядом,
Не прятаться от них, а их искать,
Не спрашивать, а отвечать за них,
Страдать молчаньем их и облегчать его,
Прощать им все, не понимая….
Порой я их на миг теряю,
И в душу страх закрадется опять,
Но я с них глаз стараюсь не спускать…
Когда я женщину на улице встречаю,
Я кротко руку ей сжимаю,
Зову ее с собой.
Но, молча, головой она качает
И грустно от меня скользит —
Куда-то далеко,
В тот мир, где все
Молчит…

Детские ручки меня
Все эти дни обвивали,
Детскою лаской душа
Словно весной согревалась…
Девочку-крошку к себе
Я на колени сажала,
Во взоре ее вся земля
В светлых лучах отражалась…
        «Ты не бойся, детка!
        Нас никто не тронет…
        Едет храбрый витязь,
        А за ним погоня…
        Вот уж настигает…
        Вдруг открылось море —
        В рыбку превратившись,
        Он нырнул проворно…
        Так и мы с тобою, —
        Обернемся птицей,
        Унесемся в небо,
        Чтоб от всех укрыться…
        Ты сама не знаешь,
        Что в тебе за сила!
        Я с тобою вместе
        Мир бы покорила…
        Лишь бы твоя ручка
        Так меня сжимала —
        Все тогда сумею,
        Все начну сначала!
        Что нам люди злые!
        То ли мы видали!
        Помнишь — у Кащея
        Мы с тобой бывали?
        А сегодня ждет нас
        В темном лесе башня…
        Сядь ко мне поближе!
        Нам не будет страшно!»
Девочка ближе ко мне
Жмется и ждет мою сказку,
Смелой отвагой горят
Милые черные глазки…
Люди не знают кругом,
Как все их козни напрасны,
Как хорошо нам вдвоем,
Как для нас все безопасно.

Сосны столпилися
Ратью угрюмою,
В цепи закованы
Строгою думою.

Сосны зеленые!
Сосны несмелые…
Там, за песчаными
Дюнами белыми
Сосны! Вы слышите?
— Море колышется…
Как непохожа здесь
Жизнь подневольная,
Логово мшистое,
Слезы смолистые —
На своевольное,
Чудно-привольное,
Дико-свободное
Море раздольное!
Сами не ведая,
Вы поселилися
Близ все смывающей
Бездны играющей,
Где все решается,
Вмиг изменяется,
Гибель с рождением
Вместе сливаются…
Радость погибели
Вы не узнаете,
Крепко корнями вы
В землю врываетесь.
Тихо вы шепчете
Думу сосновую,
Никнут под думою
Ветви угрюмые…
Долго вы будете
Здесь, терпеливые,
Ждать, неподвижные,
Ждать, молчаливые,
Миг откровения,
Тайны рождения —
И не дождетеся…

Там же, за дюнами,
Вечно безродное
Веще-свободное —
Сосны! Вы слышите?
— Море колышется…