Чарльз Диккенс - Роман, сочиненный на каникулах
— Да, сударыня.
— Передайте ей, что пришла миссис Апельсин с ребенком.
— Слушаю, сударыня. Войдите.
Ребеночек у миссис Апельсин был очень красивый и весь из настоящего воска. А ребенок миссис Лимон был из кожи и отрубей. Но когда миссис Лимон вышла в гостиную со своим ребенком на руках, миссис Апельсин вежливо сказала:
— Доброе утро. Сегодня прекрасная погода. Как вы поживаете? А как поживает маленькая Пискунья?
— Она плохо себя чувствует. У нее зубки прорезываются, сударыня, — ответила миссис Лимон.
— О! В самом деле, сударыня? — сказала миссис Апельсин. — Надеюсь, у нее не бывает родимчиков?
— Нет, сударыня.
— Сколько у нее зубок, сударыня?
— Пять, сударыня.
— У моей Эмилии восемь, сударыня, — сказала миссис Апельсин. — Не положить ли нам своих деток рядышком на каминную полку, пока мы будем разговаривать?
— Очень хорошо, сударыня, — сказала миссис Лимон. — Хм!
— Мой первый вопрос, сударыня: я вам не докучаю? — спросила миссис Апельсин.
— Нисколько, сударыня! Вовсе нет, уверяю вас, — ответила миссис Лимон.
— Тогда скажите мне, пожалуйста, у вас есть… у вас есть свободные вакансии? — спросила миссис Апельсин.
— Да, сударыня. Сколько вакансий вам нужно?
— По правде говоря, сударыня, — сказала миссис Апельсин, — я пришла к заключению, что мои дети, — (ох, я и забыла сказать, что в этой стране всех взрослых называют детьми!), — что мои дети мне прямо до смерти надоели. Дайте подумать. Двое родителей, двое их близких друзей, один крестный отец, две крестных матери и одна тетя. Найдется у вас восемь свободных вакансий?
— У меня их как раз восемь, сударыня, — ответила миссис Лимон.
— Какая удача! Условия умеренные, я полагаю?
— Весьма умеренные, сударыня.
— Питание хорошее, надеюсь?
— Превосходное, сударыня.
— Неограниченное?
— Неограниченное.
— Очень приятно! Телесные наказания применяются?
— Как вам сказать… Иногда приходится встряхнуть кого-нибудь, — сказала миссис Лимон, — бывает, что и шлепнешь. Но лишь в исключительных случаях.
— Нельзя ли мне, сударыня, осмотреть ваше заведение? — спросила миссис Апельсин.
— С величайшим удовольствием покажу вам, сударыня, — ответила миссис Лимон.
Миссис Лимон повела миссис Апельсин в класс, где сидело много воспитанников.
— Встаньте, дети, — сказала миссис Лимон, и все встали.
Миссис Апельсин прошептала миссис Лимон:
— Вон тот бледный лысый ребенок с рыжими бакенбардами, он, должно быть, наказан. Можно спросить, что он натворил?
— Подойдите сюда, Белый, и скажите этой леди, чем вы занимались, — сказала миссис Лимон.
— Играл на бегах, — хмуро ответил Белый.
— Вам грустно, что вы так плохо вели себя, непослушное дитя? — спросила миссис Лимон.
— Нет, — сказал Белый, — мне грустно проигрывать, а выиграть я не прочь.
— Вот какой противный мальчишка, сударыня! — сказала миссис Лимон. — Ступайте прочь, сэр! А вот это Коричневый, миссис Апельсин. Ох, какой он несносный ребенок, этот Коричневый! Ни в чем не знает меры. Такой прожорливый! Как ваша подагра, сэр?
— Скверно, — ответил Коричневый.
— Чего же еще ожидать? — сказала миссис Лимон. — Ведь вы едите за двоих. Сейчас же ступайте побегайте. Миссис Черная, подойдите ко мне поближе. Ну и ребенок, миссис Апельсин! Вечно она играет. Ни на один день ее не удержишь дома; вечно шляется где-то и портит себе платье. Играет, играет, играет, играет с утра до ночи и с вечера до утра. Можно ли ожидать, что она исправится?
— Я и не собираюсь, — дерзко проговорила миссис Черная. — Вовсе не хочу исправляться.
— Вот какой у нее характер, сударыня, — сказала миссис Лимон. — Поглядишь, как она носится туда-сюда, забросив все свои дела, так подумаешь, что она хотя бы добродушная. Но нет, сударыня! Это такая дерзкая, нахальная девчонка, какой вы в жизни не видывали!
— У вас с ними, должно быть, куча хлопот, сударыня? — сказала миссис Апельсин.
— Ах, еще бы, сударыня! — сказала миссис Лимон. — Ведь у них такие характеры, они так ссорятся, никогда не знают, что для них полезно, вечно хотят командовать… нет, избавьте меня от таких неразумных детей!
— Ну, прощайте, сударыня, — сказала миссис Апельсин.
— Ну, прощайте, сударыня, — сказала миссис Лимон.
Затем миссис Апельсин взяла своего ребеночка, отправилась домой и объявила своим детям, которые ей так досаждали, что она всех их поместит в школу. Они сказали, что не хотят ехать в школу; но она уложила их сундуки и отправила их вон из дома.
— Ох, ох, ох! Теперь отдохну и успокоюсь! — сказала миссис Апельсин, откинувшись на спинку своего креслица. — Наконец-то я отделалась от этих беспокойных сорванцов, слава тебе господи!
Тут другая дама, миссис Девясил, пришла с визитом и позвонила у входной двери — «рин-тин-тин».
— Милая моя миссис Девясил, — сказала миссис Апельсин, — как поживаете? Пожалуйста, пообедайте с нами. У нас будет только вырезка из пастилы, а потом просто хлеб с патокой, но если вы не побрезгаете нашим угощением, это будет так любезно с вашей стороны!
— С удовольствием, — сказала миссис Девясил. — Буду очень рада. Но как вы думаете, зачем я к вам пришла, сударыня? Догадайтесь, сударыня.
— Право, не могу догадаться, сударыня, — сказала миссис Апельсин.
— Вы знаете, я нынче вечером собираюсь устроить маленькую детскую вечеринку, — сказала миссис Девясил, — и если вы с мистером Апельсином и ребеночком придете к нам, мы будем в полном составе.
— Я просто в восторге, уверяю вас! — сказала миссис Апельсин.
— Как это любезно с вашей стороны! — сказала миссис Девясил. — Надеюсь, детки вам не наскучат?
— Ах, милашки! Вовсе нет, — ответила миссис Апельсин. — Я в них души не чаю.
Тут мистер Апельсин вернулся домой из Сити, и он тоже вошел, позвонив — «рин-тин-тин».
— Джеймс, друг мой, — сказала миссис Апельсин, — у тебя усталый вид. Что сегодня делалось в Сити?
— Играли в лапту, в крикет и в мяч, дорогая, а от этого прямо из сил выбиваешься, — ответил мистер Апельсин.
— Уж это мне противное, беспокойное Сити! — сказала миссис Апельсин, обращаясь к миссис Девясил. — Как там утомительно, правда?
— Ах, так трудно! — сказала миссис Девясил. — Последнее время Джон спекулировал на кольцах от волчков, и я часто говорила ему по вечерам: «Джон, да стоит ли это всех трудов и усилий?»
К тому времени поспел обед, поэтому все сели за стол, и мистер Апельсин, разрезая кусок пастилы, сказал:
— Только низкая душа никогда не радуется. Джейн, спуститесь в погреб и принесите бутылку лучшего имбирного пива.
Когда пришла пора пить чай, мистер и миссис Апельсин с ребеночком и миссис Девясил отправились к миссис Девясил. Дети еще не пришли, но бальный зал для них был уже готов и разукрашен бумажными цветами.
— Какая прелесть! — сказала миссис Апельсин. — Ах, милашки! Как они обрадуются!
— А вот я детьми не интересуюсь, — сказал мистер Апельсин и зевнул.
— Даже девочками? — сказала миссис Девясил. — Полно! Девочками-то вы интересуетесь!
Мистер Апельсин покачал головой и опять зевнул.
— Все — вертихвостки и пустышки, сударыня!
— Милый Джеймс, — вскричала миссис Апельсин, оглядевшись по сторонам, — взгляни-ка сюда! Вот тут в комнате, за дверью, уже приготовлен ужин для милашек. Вот для них немножко соленой лососины, гляди! А вот для них немножко салата, немножко ростбифа, немножко курятины, немножко печенья и чуть-чуть-чуть шампанского!
— Да, сударыня, — сказала миссис Девясил, — я решила, что лучше им ужинать отдельно. А наш стол вон там в углу, и здесь джентльмены смогут выпить рюмку горячего вина с сахаром и водой и скушать сандвич с яйцом, а потом спокойно поиграть в карты и посмотреть на детей. А у нас с вами, сударыня, будет дела по горло: ведь нам придется занимать гостей.
— О, еще бы, надо думать! Дела хватит, сударыня, — сказала миссис Апельсин.
Начали собираться гости. Первым пришел толстый мальчик с седым коком и в очках. Горничная привела его и сказала:
— Приказано передать привет и спросить, в котором часу за ним прийти.
На это миссис Девясил ответила:
— Никак не позже десяти. Как поживаете, сэр? Входите и садитесь.
Потом пришло множество других детей: мальчики в одиночку, девочки в одиночку, мальчики и девочки вместе.
Они вели себя очень нехорошо. Некоторые смотрели на других в монокли и спрашивали: «Это кто такие? Я их не знаю». Некоторые смотрели на других в монокли и говорили: «Как живете?» Некоторым подавали чашки чая или кофе, и они говорили: «Благодарю, весьма!» Многие мальчики стояли столбом и теребили воротнички своих рубашек. Четыре несносных толстых мальчика упорно стояли в дверях, разговаривая про газеты, пока миссис Девясил не подошла к ним и не сказала:
— Не мешайте людям входить в комнату, милые мои, этого я никак не могу вам позволить. Если вы будете путаться под ногами, то, как ни грустно, а придется мне отправить вас домой.
