Фредерик Стендаль - Аббатиса из Кастро
Когда партии Колонны неудобно было выступать открыто, она прибегала к очень простому приему: большинство богатых римских крестьян тогда, как и теперь, принадлежало к разным братствам кающихся. Кающиеся появлялись публично, только прикрыв лицо холщовым мешком, в котором были прорезаны отверстия для глаз. Когда Колонна хотел хранить в тайне какую-нибудь экспедицию, он предупреждал своих сторонников, чтобы те явились в одеянии кающихся.
После длительных приготовлений перевод Бандини, составлявший в течение двух недель злобу дня, был назначен на воскресенье. В этот день, в два часа ночи, по распоряжению губернатора Вальмонтоне, ударили в набат во всех деревнях, расположенных вокруг Фаджолы. Из деревень потянулось множество крестьян. (Благодаря порядкам средневековых республик, где граждане силой добывали себе права, крестьяне отличались храбростью; в наши дни никто не тронулся бы с места.)
Внимательный наблюдатель мог бы заметить странную вещь: по мере того как группа вооруженных крестьян, выйдя из деревни, углублялась в лес, она таяла почти наполовину. Приверженцы Фабрицио Колонны направлялись к месту, которое он им указал. Их начальники, казалось, были убеждены, что в этот день сражения не будет, — они получили приказ распространять такой слух. Фабрицио разъезжал по лесу в сопровождении самых надежных своих приверженцев, которых он посадил на молодых полудиких скакунов из своего табуна. Он устроил как бы смотр отрядам крестьян, но ничего им не говорил: каждое слово могло его выдать. Фабрицио был высокий худощавый человек, необычайно ловкий и сильный; хотя ему едва минуло сорок пять лет, у него были совершенно седые усы и волосы, что сильно удручало его, так как по этим приметам его легко можно было узнать там, где он предпочел бы остаться незамеченным. При виде его крестьяне кричали: «Да здравствует Колонна!» — и надвигали на головы свои холщовые капюшоны; у князя тоже был спущенный на грудь капюшон, который он мог надвинуть на голову при первом появлении неприятеля.
Последний не заставил себя ждать; не успело взойти солнце, как отряд приверженцев Орсини, состоявший примерно из тысячи человек, появился со стороны Вальмонтоне и углубился в лес; он прошел на расстоянии не более трехсот шагов от людей Фабрицио Колонны, которым тот приказал лечь на землю. Через несколько минут после того, как прошли последние ряды авангарда Орсини, князь велел своим людям двинуться вперед: он решил напасть на эскорт Бандини через четверть часа после того, как тот углубится в лес. В этом месте лес усеян небольшими скалами высотой в пятнадцать-двадцать футов: это остатки древних извержений лавы, на которых густо разрослись каштаны, почти не пропускающие солнечного света. Эти скалы, более или менее изъеденные временем, делали почву неровной, и потому, чтобы избавить путников от множества подъемов и спусков, дорогу пробили в самой лаве; тропинка во многих местах находилась на три-четыре фута ниже леса.
У места нападения, выбранного Фабрицио, находилась поросшая травой поляна, перерезанная с одного края большой дорогой, которая затем опять поворачивала в лес, совершенно непроходимый в этом месте из-за густых зарослей терновника. Фабрицио расположил своих пехотинцев по обеим сторонам дороги, на сто шагов в глубь леса. По знаку князя все крестьяне спустили капюшоны и, взяв в руки аркебузы, заняли позицию, прячась за каштанами. Солдаты князя расположились у деревьев, стоявших ближе к дороге. Крестьяне получили приказ не стрелять раньше солдат. Последние должны были открыть огонь только тогда, когда неприятель окажется в двадцати шагах. Фабрицио велел быстро срубить два десятка деревьев и бросить их поперек довольно узкой в этом месте дороги, проложенной на три фута ниже уровня почвы; таким образом деревья с сучьями совершенно преграждали путь. Капитан Рануччо с пятьюстами солдат следовал за авангардом; он получил приказ атаковать только тогда, когда раздадутся первые выстрелы в том месте, где была устроена баррикада. Когда Фабрицио Колонна проверил позиции своих солдат и приверженцев, притаившихся за деревьями, вполне готовых к бою, он ускакал галопом в сопровождении своей свиты, в рядах которой можно было заметить и Джулио Бранчифорте. Князь поехал по тропинке, идущей вправо от большой дороги.
Едва только князь отъехал, как со стороны Вальмонтоне показалась большая группа всадников; это были сбиры во главе с barigello, сопровождавшие Бандини, и кавалерия Орсини. Между ними находился закованный в цепи сам Бальдассаре Бандини, окруженный четырьмя палачами, одетыми в красное. Они получили приказание привести в исполнение приговор суда и прикончить Бандини, если будет грозить опасность нападения со стороны приверженцев Колонны.
Едва всадники князя Колонны достигли края поляны, наиболее удаленного от дороги, они услышали первые выстрелы засады, расположенной впереди баррикады. Князь тотчас же пустил свою кавалерию в галоп и напал на четырех окружавших Бандини палачей, одетых в красное.
Мы не будем передавать подробности этой схватки, длившейся не более трех четвертей часа. Приверженцы Орсини, захваченные врасплох, разбежались во все стороны, но в авангарде был убит храбрый капитан Рануччо, что впоследствии печальным образом отразилось на судьбе Бранчифорте. Едва Джулио успел взмахнуть несколько раз саблей, устремляясь к палачам, как перед ним, лицом к лицу, очутился Фабио де Кампиреали, который скакал на горячем коне, одетый в золоченую кольчугу.
— Кто эти замаскированные негодяи? — воскликнул Фабио. — Сорвем с них маски ударом сабли! Вот как это делается!
Почти в то же мгновение Джулио Бранчифорте получил от него удар саблей по лбу. Удар был нанесен так ловко, что мешок, скрывавший его лицо, упал, и глаза Бранчифорте были залиты кровью, хлынувшей из раны, впрочем, неопасной. Джулио отвел свою лошадь для того, чтобы перевести дух и вытереть лицо. Он ни за что не хотел драться с братом Елены; лошадь его была уже в четырех шагах от Фабио, когда он получил в грудь новый, очень сильный удар саблей, которая не проникла в тело только благодаря giacco; у него на мгновение захватило дыхание. В тот же момент он услышал над самым ухом крик:
— Ti conosco, porco! Я узнал тебя, бродяга! Вот как ты добываешь деньги, чтобы сменить свои лохмотья.
Джулио, глубоко оскорбленный, позабыл свое первоначальное решение и ринулся на Фабио.
— Ed in mal punto tu venisti! В дурную минуту ты явился сюда! — воскликнул он.
После нескольких сабельных ударов одежда, надетая поверх кольчуг, оказалась разорванной в клочья. На Фабио была великолепная золоченая кольчуга, а на Джулио — самая обыкновенная.
— В какой мусорной яме подобрал ты свой giacсо? — крикнул Фабио.
В то же мгновение Джулио представился случай, которого он искал уже несколько секунд: роскошная кольчуга Фабио неплотно прилегала к шее, и Джулио нанес удачный удар острием. Шпага вошла на полфута в шею Фабио, из которой фонтаном хлынула кровь.
— Наглец! — крикнул при этом Джулио.
Он поскакал к одетым в красное палачам, из которых двое в ста шагах от него еще держались в седле. В то время, как он приближался, один из них свалился с лошади. Когда Джулио уже почти настигал последнего палача, тот, видя себя окруженным десятком всадников, в упор выстрелил в несчастного Бальдассаре Бандини, который упал на землю.
— Друзья, — воскликнул Бранчифорте, — нам здесь нечего больше делать! Рубите этих подлых сбиров, которые улепетывают во все стороны.
Все последовали за ним.
Когда, полчаса спустя, Джулио возвратился к Фабрицио Колонне, тот заговорил с ним первый раз в жизни. Колонна был вне себя от гнева; Джулио, наоборот, ожидал, что найдет его упоенным радостью по случаю блестящей победы, которой он был обязан исключительно своему хорошему командованию: у Орсини было около трех тысяч человек, тогда как Фабрицио собрал едва полторы тысячи.
— Мы потеряли нашего храброго Рануччо! — воскликнул князь, обращаясь к Джулио. — Я только что видел его тело, оно уже похолодело. Бедняга Бальдассаре Бандини смертельно ранен. Словом, дело не удалось! Но тень Рануччо предстанет перед Плутоном с изрядной свитой. Я приказал повесить здесь же на деревьях всех этих мерзавцев пленных. Не забудьте это сделать! — прибавил он, возвысив голос.
Он поскакал к тому месту, где раньше сражался авангард. Джулио был старшим командиром после Рануччо; он последовал за князем, который, еще раз соскочив с лошади у тела храброго воина, окруженного более чем пятьюдесятью неприятельскими трупами, взял его руку и крепко сжал ее. Джулио последовал его примеру; он плакал.
— Ты еще молод, — обратился князь к Джулио, — но я вижу, что ты покрыт кровью; твой отец был храбрый солдат, получивший более двадцати ран на службе у Колонны. Прими командование над отрядом Рануччо и отвези его тело в нашу церковь в Петреллу; имей в виду, что по дороге на тебя может быть нападение.
