Уилки Коллинз - Деньги миледи
— Нет, миледи, — приветливо улыбаясь, отвечала девушка.
— Ну, так поцелуй и ты меня как следует. Любишь меня? Отлично, вот и поговори со мной, как с матерью. Обойдемся разочек без всяких «миледи». Да обними же меня хорошенько!
Что-то в этих нехитрых словах — или во взгляде, каким они сопровождались, — затронуло в душе Изабеллы самые глубокие чувства, которые редко выплескивались на поверхность. Улыбающиеся губы задрожали, в глазах сверкнули слезы.
— Вы так добры ко мне! — пролепетала она, пряча лицо на груди леди Лидьяр. — Как отплатить вам за все, что вы для меня делаете?
Леди Лидьяр потрепала хорошенькую головку, припавшую к ней с истинно дочерней любовью.
— Ну полно, будет тебе! — сказала она. — Поди поиграй с Тобби. Господь с тобой, доченька, можно любить друг друга сколько душе угодно, но плакать-то зачем? Да ступай же, наконец!..
Она поспешно отвернулась: теперь уже и ее глаза увлажнились, а не в характере ее милости было показывать это другим.
«Расчувствовалась, как дура, — думала она, возвращаясь через коридорчик. — Ну и пусть, и ладно! Однако забавно: из-за этого Гардимана Изабелла стала мне как будто еще дороже».
С таким мыслями она вошла в гостиную — и от неожиданности остановилась на пороге как вкопанная.
— Боже правый! Как вы меня напугали! — с досадой воскликнула она. — Почему меня никто не предупредил, что вы здесь?
Только что она выходила из пустой гостиной, и тут вдруг выясняется, что в ее отсутствие на коврике перед камином таинственным образом возник новый посетитель. Все в нем, с головы до ног, было серого цвета: серые — с проседью — волосы, брови, усы, серый сюртук, жилет и панталоны, серые перчатки. Добавим, что он производил впечатление человека вполне респектабельного и благополучного — впечатление в данном случае не обманчивое, ибо серый господин был не кто иной, как адвокат ее милости мистер Трой.
— Сожалею, что невольно напугал вас, миледи, — отчего-то несколько сконфуженно отвечал он. — Я имел честь передать через мистера Моуди, что загляну к вам в этот час выяснить кое-какие вопросы, связанные с домовладением вашей милости. Полагая, что вам об этом известно, я решил вас не беспокоить и просто ждал, когда вы изволите…
Все время, пока адвокат говорил, леди Лидьяр пристально следила за выражением его лица и наконец, явно забеспокоившись, прервала его на полуслове.
— Не извиняйтесь, мистер Трой, — возразила она. — Я сама виновата — забыла о назначенной встрече и с порога набросилась на вас ни за что ни про что.
Тут леди Лидьяр умолкла, прошла к своему рабочему столу, села за него и только тогда заговорила снова.
— Скажите, — произнесла она, — вас привели ко мне какие-то неприятности?
— Вовсе нет, миледи. Пустые формальности. Если угодно, они подождут денек-другой.
Леди Лидьяр нетерпеливо забарабанила пальцами по столу.
— Вы знакомы со мной достаточно давно, мистер Трой, чтобы понять, что я не выношу неопределенности. Я прекрасно вижу: у вас есть для меня дурные новости!
— Но, право, леди Лидьяр… — почтительно запротестовал адвокат.
— Так не пойдет, мистер Трой. Я знаю, как вы смотрите на меня обычно, и вижу, как смотрите сейчас. Вы превосходный адвокат, и однако же, к счастью для интересов, которые я вверила вашим заботам, вы при этом еще и честный человек. Мы знакомы вот уже двадцать лет, и вам не удастся меня обмануть. Вы принесли скверное известие, сэр. Будьте любезны сообщить его немедленно и без утайки!
Мало-помалу мистер Трой стал сдаваться.
— Да, — нехотя заговорил он, — кое-какие обстоятельства покажутся, пожалуй, вашей милости огорчительными. — Он помолчал и сдвинулся еще на один шаг. — Но я сам узнал о них, лишь переступив порог вашего дома. — Еще немного помявшись, он сделал следующее признание: — В парадном я столкнулся с мистером Моуди — дворецким вашей милости…
— Где он? — сердито перебила леди Лидьяр. — Он-то мне живо все расскажет. Сейчас же зовите его сюда.
Адвокат сделал последнюю попытку еще немного оттянуть объяснение.
— Мистер Моуди сейчас придет, — сказал он. — Он попросил меня подготовить вашу милость…
— Мистер Трой, вы соизволите наконец позвонить в колокольчик или мне сделать это самой?
Моуди явно дожидался за дверью, чтобы адвокат переговорил с ее милостью. Теперь он сам предстал перед хозяйкой, избавив мистера Троя от необходимости звонить. Пока он шел к столу, леди Лидьяр внимательно вглядывалась в его лицо. Ее обычный румянец вдруг поблек. Она не проронила ни слова. Она ждала.
Моуди, тоже без слов, дрожащими руками выложил на стол лист бумаги.
Леди Лидьяр первой нарушила молчание.
— Это мне? — спросила она.
— Да, миледи.
Ни секунды не медля, она взялась за чтение. Адвокат и дворецкий с тревогой следили за ней.
Почерк оказался ее милости незнаком. В послании говорилось:
«Настоящим подтверждаю, что податель сего, мистер Роберт Моуди, передал мне вверенное ему письмо на мое имя с неповрежденной печатью. С сожалением извещаю, что произошла, по всей видимости, какая-то ошибка. Ценное вложение, о котором говорит автор письма, именующий себя „неизвестным другом“, не дошло до меня. В момент получения письма в комнате рядом со мной находилась моя жена, и в случае необходимости она может подтвердить, что никакой пятисотфунтовой банкноты в конверте не оказалось. Поскольку мистер Моуди не уполномочен сообщать, от кого исходило сие благодеяние, мне остается лишь письменно изложить факты и уверить неизвестного доброжелателя, что я в любой момент готов быть к его услугам. Мой домашний адрес приведен в начале письма.
Сэмюел Брэдсток, приходский священник церкви Святой Анны. Динсбери, Лондон».Леди Лидьяр уронила листок на стол. Как ни доходчиво изъяснялся священник, все же в первый момент смысл прочитанного не дошел до ее милости.
— Бога ради, что все это значит?! — спросила она.
Адвокат и дворецкий переглянулись, видимо, решая, кому говорить первому. Но леди Лидьяр не дала им долго размышлять.
— Моуди, — сурово потребовала она, — я доверила письмо вам и от вас теперь жду ответа.
Темные глаза Моуди сверкнули. Отвечая, он не пытался скрывать, что считает такой тон в обращении с собой оскорбительным.
— Я должен был доставить письмо адресату, — сказал он, — и я его доставил. Я взял его со стола уже запечатанным и передал священнику запечатанным же, о чем у вашей милости имеется его собственноручное свидетельство. Я выполнил ваше поручение; мне нечего объяснять.
Тут мистеру Трою стало понятно, что без его направляющего участия разбирательство вот-вот может приобрести самый нежелательный характер, и, не дожидаясь ответа леди Лидьяр, он тактично вмешался.
— Простите, миледи, — начал он с тем счастливым сочетанием уверенности и учтивости в голосе, секрет которого известен одним лишь адвокатам. — В неприятных делах подобного рода есть только один способ добраться до истины: нужно начать с начала. Вы позволите мне задать вашей милости несколько вопросов?
— К вашим услугам, сэр, — ответила леди Лидьяр, постепенно успокаиваясь под благотворным влиянием мистера Троя.
— Скажите, вы совершенно уверены, что вложили банкноту в письмо? — спросил адвокат.
— Кажется, да, — отвечала леди Лидьяр. — Но как раз в этот момент моей собаке внезапно стало хуже, и я так разволновалась, что не могу утверждать наверняка.
— Был ли кто-нибудь рядом с вами в тот момент, когда вы, как полагаете, вкладывали банкноту в письмо?
— Я находился в комнате рядом с ее милостью, — сказал Моуди, — и могу поклясться: она на моих глазах вложила банкноту вместе с письмом в конверт.
— А конверт запечатала? — спросил мистер Трой.
— Нет, сэр, не успела. Ее милости пришлось срочно выйти к больной собаке в соседнюю комнату.
Мистер Трой снова обратился к леди Лидьяр:
— Ваша милость, а что вы сделали с письмом? Взяли с собой в соседнюю комнату?
— Мне было не до того, мистер Трой. Письмо осталось на столе.
— Как, в открытом конверте?
— Да.
— Долго ли вы пробыли в соседней комнате?
— Не менее получаса.
— Хм, это несколько осложняет дело, — пробормотал мистер Трой, затем, поразмыслив немного, обратился к Моуди: — Кто-нибудь из прислуги знал, что в доме находилась такая крупная банкнота?
— Никто, — отвечал Моуди.
— Стало быть, слуг вы не подозреваете?
— Разумеется, нет, сэр.
— Не было ли в доме рабочих в этот час?
— Нет, сэр.
— Кто мог попасть в гостиную в отсутствие леди Лидьяр?
— Были двое посетителей, сэр.
— Кто именно?
— Племянник ее милости мистер Феликс Суитсэр и достопочтенный Альфред Гардиман.
