Уильям Моэм - Лиза из Ламбета
— Ваши? — спросила Лиза.
— Мои, да только есть и еще.
— Сколько всего?
— Пятеро. Старшей дочке пятнадцать, сыну двенадцать, эти вот, да еще в люльке один.
— Трудно, должно быть, этакую ораву прокормить?
— А то. Тем более шестой на подходе.
— Ну, пенять-то вам не на кого, кроме как на себя, — рассмеялась Лиза.
Кивнула и пошла домой.
Блейкстон смотрел ей вслед — и видел, как за Лизой увязалась добрая дюжина мальчишек. Они просили поиграть с ними в крикет. Цеплялись за руки и юбку, тащили к своей площадке.
— Не буду я играть, — отбивалась Лиза. — Мне еще обед стряпать.
— Зачем напрягаться? — вопил малолетний остряк. — Купи в лавке вареной конины и ешь себе на здоровье.
— Ах ты, маленький сукин сын! — весьма неэлегантно выразилась Лиза и хотела было отвесить мальчишке подзатыльник.
Он увернулся, завизжал от восторга, изловчился и схватил Лизу под коленки; второй мальчик повис у нее на шее, вместе они повалили ее на землю, и все трое стали бороться и кататься. Остальные насели сверху; получилась настоящая куча-мала.
Лиза не без труда высвободилась, сняла шляпу и принялась лупить ею мальчишек, сопровождая хлопки самыми яркими эпитетами. Наконец, задав малышне жару, с видом победительницы проследовала домой, стряпать обед.
4
Погода в официальный выходной выдалась отличная. Правда, безоблачное небо грозило удушающим зноем к полудню, но пока, ранним утром, на улице было свежо и прохладно. Лиза проснулась, распахнула окно, оделась, размышляя, чем бы занять день. Вспомнила, что Салли со своим парнем едет в Чингфорд, а она остается на пыльной улице вместе со стариками да малыми ребятами. Ей хотелось, чтоб был обычный рабочий день, чтоб вообще не было никаких официальных выходных. А то получается, думала Лиза, как два воскресенья подряд, только второе гораздо хуже первого. Мать еще спала, приготовление завтрака могло подождать, вот Лиза и глазела в окно, опершись на подоконник.
Через некоторое время на улице появилась Салли, одетая в порфиру и виссон[9], а точнее, в великолепное красное платье, отделанное плюшем; на голове девушки красовалась огромная шляпа с множеством перьев. Папильотки, которые Салли накрутила еще в субботу, полностью оправдали ожидания — рыжеватая челка лежала как приклеенная. Настроение Салли соответствовало наряду.
— Привет, Лиза! — крикнула она, заметив подругу в окне.
Лиза почувствовала легкий укол зависти и ответила вполголоса:
— Привет.
— Иду к «Красному льву», там Гарри должен ждать.
— Когда отправляетесь?
— Платформа тронется ровно в полдевятого.
— А сейчас восемь; я слышала, только что в церкви пробило. Гарри наверняка еще не пришел.
— Не, он обещал пораньше. Мне дома не сиделось. Мандраж с полседьмого. А подхватилась я и вовсе в пять.
— Ничего себе! И что ты делала, с пяти-то часов?
— Одевалась. Причесывалась. Встала, потому что не могла больше в постели валяться. Я, считай, ночь не спала, все представляла, как оно будет.
— Вот чудачка! — подытожила Лиза.
— Ничего не чудачка. Я ведь не каждый день на пикник езжу. Ох и весело должно быть!
— Совсем сбрендила, — произнесла Лиза несколько раздраженно.
— А ты будто не хочешь на пикник!
— Конечно, не хочу! Хотела бы — поехала бы.
— Ну ты и зануда, скажу я тебе. Тогда хоть другим удовольствие не порть. Я бы на твоем месте ни в жизнь не отказалась.
— А я на своем отказалась. Больше не предложат. — Последнюю фразу Лиза произнесла с легким раскаянием.
— Пошли к «Красному льву». Поболтаем, пока платформа тронется, — попросила Салли.
— Чтоб мне пусто было, если пойду! — с жаром воскликнула Лиза.
— Тебе и так пусто. А я боюсь: вдруг Гарри не пришел, буду одна стоять как дура. Пойдем, Лиза, хоть лошадок посмотришь.
На самом деле Лизе ужасно хотелось посмотреть и лошадок, и платформу, и принаряженную публику, но она еще некоторое время вредничала. Салли повторила просьбу. Наконец Лиза согласилась.
— Ладно, схожу с тобой, дождусь, пока это старое корыто тронется.
Она не потрудилась надеть шляпу, вышла в чем была. Девушки поспешили к пабу, который снаряжал платформу.
Хотя до начала оставалось еще почти полчаса, платформа была на месте, у главного входа — широкая, длинная, с сиденьями, расположенными поперек, каждое сиденье рассчитано на четверых. Платформу волокли две крепенькие лошадки; кучер как раз проверял упряжь. Салли опередили с полдюжины человек; они заняли места на платформе. Гарри еще не пришел. Девушки остановились у входа в паб, стали наблюдать за приготовлениями. Из паба выносили огромные корзины со всяческой снедью; ящики с пивом заталкивали под сиденья, под ноги кучеру, и даже подвешивали под платформой. По мере того как подтягивался народ, Салли волновалась все больше.
— Господи, где его носит! — воскликнула она. — Разве можно так опаздывать?
И стала смотреть в сторону Вестминстер-Бридж-роуд, не идет ли Гарри.
— А если он вовсе не появится? То-то он у меня попляшет! Всю душу вымотал!
— Еще целых пятнадцать минут, — равнодушно заметила Лиза.
Наконец Салли увидела своего дружка и бросилась ему навстречу. Лиза осталась одна. Все эти приготовления, ожидание праздника выбили ее из колеи. О самом факте отказа Тому она не жалела; жалела лишь о том, что принять предложение ей помешала совестливость. Подошли Салли с Гарри; одетый в лучший воскресный костюм, включающий даже сорочку и воротничок, Гарри был под стать своей девушке. Вдобавок он прихватил гармонику, чтоб не скучать в дороге.
— Лиза, а ты что, разве не едешь? — удивленно спросил Гарри, заметив, что Лиза без шляпы и в переднике.
— Нет, отвечала Салли. — Дура, правда? Том ее пригласил, а она уперлась.
— Во дает!
Затем они взобрались по лесенке на платформу и сели, а Лиза вторично за утро осталась одна. Народ подтягивался, почти все места были уже заняты. Лиза знала всех присутствующих, но они слишком боялись, что придется ехать стоя, и потому отделывались от Лизы кивками. Наконец появился Том. Увидел одинокую Лизу и подошел к ней.
— Лиза, может, все-таки поедешь с нами?
— Нет, Том, я ж сказала: не поеду. Это неправильно. Нечестно. — Лизе казалось, она должна повторять слово «нечестно» больше для себя, чем для Тома.
— Без тебя и мне там делать нечего, — сник Том.
— Ничем не могу помочь, — мрачно отвечала Лиза.
В эту секунду из паба вышел человек с охотничьим рожком, и Лизино сердце екнуло, ибо, если Лиза что и любила, так это звуки охотничьего рожка. Ей показалось, что она сама себе подписала приговор, причем неоправданно жестокий; почему она должна сидеть дома, когда другие намерены развлекаться? Лица были такие веселые, что Лизе тотчас представились все удовольствия пикника. Она чуть не плакала. Нет, ей нельзя ехать, и она не поедет; она дважды повторила это «нельзя» про себя; трубач тем временем протрубил в знак того, что платформа скоро тронется.
Двое припустили бегом, и Лиза, когда они поравнялись с ней, узнала Джима Блейкстона. С ним была женщина, вероятно, жена.
— Лиза, ты едешь на пикник? — крикнул Джим.
— Нет, — ответила Лиза. — Я не знала, что вы едете.
— Жаль, что не едешь. То-то бы повеселились.
Лизе оставалось только сдержать всхлип; как она хотела поехать! Несправедливо ей сидеть одной; чем она такое заслужила? Не отказом же выйти за Тома, в самом деле! Нет, на свежую голову нежелание выходить за Тома вовсе не казалось Лизе причиной уклоняться от пикника; зачем она упрямится, непонятно. Она начала думать, что вела себя глупо; в конце концов, кому польза от того, что она не едет с Томом; да и кто оценит ее жертву, кто скажет: «Вот порядочная девушка!» Салли так напрямую дурой назвала и не поперхнулась.
Том мялся рядом, молчал; от одного его вида молоко бы скисло. Джим чуть наклонился к ней и низким голосом повторил:
— Мне очень жаль, что ты не едешь.
Это стало последней каплей. Лизе ужасно хотелось поехать; она больше не могла упираться. Если бы только Том еще раз ее пригласил, если бы дал возможность переменить решение естественным и приличным образом, она бы сказала «да». Но Том как воды в рот набрал, и Лизе пришлось выкручиваться самой. Получилось очень неуклюже.
— Видишь ли, Том, — сказала Лиза, — я не хочу тебе праздник портить.
— Без тебя не поеду. Какой смысл одному?
А ну как он не повторит приглашение? Что тогда Лизе делать? Она взглянула на часы над дверью паба. До отправления всего пять минут. Вот ужас, если платформа тронется, а Том так и будет молчать! Сердце билось как бешеное, пальцы как бы сами собой теребили передник.
— Что же мне делать, Том, милый?
— Ехать, конечно. Лиза, пожалуйста, скажи «да».
