Пэлем Вудхауз - Том 1. Дживс и Вустер
И, бросив на нее уничтожающий взгляд, я резко повернулся и вышел из номера.
.— «Часы бьют десять, ночь ясна, жизнь прекрасна», Дживс, — сказал я, снова оказавшись в моем милом уютном номере.
— Мне доставляет большое удовольствие это слышать, сэр.
— Я думаю, Дживс, двадцать монет вам не помешают…
— Благодарю вас, сэр.
Мы помолчали. Потом… это решение далось мне не без труда, но я заставил себя это сделать. Я размотал кушак и протянул его Дживсу.
— Вы хотите, чтобы я его выгладил, сэр?
Я в последний раз с горечью взглянул на малиновую ленту. Эта вещь была мне очень дорога.
— Нет, — сказал я. — Заберите его совсем — можете отдать нуждающимся и малоимущим. Я его больше никогда не надену.
— Большое спасибо, сэр, — сказал Дживс.
Глава V УДАР ПО САМОЛЮБИЮ ВУСТЕРОВ
Все, что мне нужно для счастья — это спокойная жизнь. Я не из тех, кто места себе не находит или впадает в уныние, если за день с ним не приключится чего-то необыкновенного. По мне — чем тише, тем лучше. Регулярное питание, время от времени хороший мьюзикл, да пара-тройка закадычных приятелей для совместных выходов — о большем я не прошу.
Вот почему это событие, нарушившее мерное течение моей жизни, так неприятно на меня подействовало. Смотрите сами. Я вернулся из Ровиля с уверенностью, что отныне ничто не нарушит мой покой. Тете Агате, думал я тогда, потребуется не меньше года, чтобы оправиться после провала с Хемингуэями, а кроме тети Агаты досаждать мне некому. Словом, будущее рисовалось мне безоблачным и небеса голубыми.
Я и не предполагал, что… Впрочем, послушайте, что случилось, и скажите: о какой спокойной жизни может после этого идти речь?
Раз в год Дживс берет отпуск и сваливает на пару недель на море, или еще куда-нибудь, для восстановления угасших сил. Мне, конечно, нелегко обходиться без Дживса. Но приходится терпеть, и я терплю; к тому же он обычно подбирает какого-нибудь приличного малого, чтобы тот заботился обо мне в его отсутствие.
Вот в очередной раз подошло время отпуска, и Дживс на кухне давал руководящие указания своему дублеру. Мне понадобилась почтовая марка, и я вышел из комнаты, чтобы попросить у Дживса. Дверь на кухню он сдуру оставил открытой, и я еще в коридоре, к ужасу своему, услышал, как он говорит:
— Вам понравится мистер Вустер. Весьма приятный и любезный молодой джентльмен, но вот что касается ума… Умом он не отличается, его интеллектуальные ресурсы весьма незначительны.
Ну, что вы на это скажите?
Строго говоря, я, наверное, должен был бы ворваться на кухню и в недвусмысленных выражениях отчитать наглеца. Но, боюсь, не родился еще человек, который способен в недвусмысленных выражениях поставить на место Дживса. Я лично даже и не пытался. Я подчеркнуто холодно попросил подать мне шляпу и трость и выкатился на улицу. Но слова его занозой засели в памяти. Мы, Вустеры, не из забывчивых. Вернее, мы легко забываем назначенные встречи, дни рождения; забываем отправить письма, и все такое, но не такие вопиющие оскорбления.
Я шел мрачный до чертиков и в таком подавленном состоянии завернул в бар пропустить рюмку для бодрости. В тот момент мне просто необходимо было укрепить дух глотком спиртного: мне предстоял обед с тетей Агатой. Тяжкое испытание, можете мне поверить, даже если — как полагал я — после Ровиля она будет тише воды, ниже травы. Я залпом осушил первую рюмку, не спеша просмаковал вторую и почувствовал, как настроение у меня поднялось, насколько это возможно в данных обстоятельствах. Вдруг из угла меня кто-то окликнул, и, обернувшись, я увидел Бинго Литтла, уплетавшего здоровенный бутерброд с сыром.
— Привет, — сказал я. — Сколько лет, сколько зим! Где это ты пропадал?
— Меня не было в Лондоне, я жил за городом.
— За городом? — удивился я: всем известно, что Бинго не большой охотник до прелестей сельской жизни. — Это где же?
— В Хемпшире, в местечке под названием Диттеридж.
— Что ты говоришь! У моих знакомых дом в этих местах. Глоссопы. Ты с ними не знаком?
— Я как раз у них и живу, — сказал Бинго. — В качестве гувернера юного Глоссопа.
— Чего ради? — спросил я. Не представляю себе Бинго в роли учителя. Хотя, с другой стороны, у него худо-бедно оксфордский диплом, так что кого-то он на короткое время может одурачить.
— Чего ради? Ради денег, разумеется! Представляешь, стопроцентный верняк накрылся во втором заезде в Хейдок-Парке, — с горечью сказал Бинго, — а с ним вместе и все мое содержание за месяц вперед. У меня духу не хватило просить у дяди, так что пришлось обзванивать агентства по найму и искать работу. Я пашу у Глоссопов уже три недели.
— Я не знаком с юным Глоссопом.
— Твое счастье, — буркнул Бинго.
— Из всей семьи я хорошо знаю только дочь. — Едва я произнес эти слова, как лицо Бинго чудесным образом преобразилось. Он вспыхнул, как маков цвет, глаза едва не вывалились из орбит, а кадык запрыгал, словно каучуковый шарик на фонтанчике в тире.
— О, Берти! — сдавленным голосом простонал он.
Я не на шутку испугался. Я знал, что он постоянно в кого-нибудь да влюбляется, но влюбиться в Гонорию Глоссоп, на это, по моим понятиям, был не способен даже он. На мой вкус, эта девица — чистая отрава. Этакая здоровенная, жутко интеллектуальная, энергичная особа — теперь таких девиц развелось в Англии видимо-невидимо. Она закончила Гертон,[108] где не только развила свой мозг до кошмарных размеров, но и занималась всеми возможными видами спорта, в результате чего достигла физической формы профессионального борца средней весовой категории. Не удивлюсь, если окажется, что она выступала за университетскую команду по боксу. Едва она появляется на горизонте, мне хочется спуститься в подвал и затаиться до отбоя воздушной тревоги.
Тем не менее Бинго явно от нее без ума. Ясно как день. В глазах его сияло пламя Великой Любви.
— Я боготворю ее, Берти! Я благословляю землю, по которой она ступает, — громовым голосом затрубил несчастный; уверен, что его было слышно на другом конце зала. В бар только что зашел Фред Томпсон, потом еще пара знакомых, а Мак-Гарри — парень за стойкой — и вовсе слушал, разинув рот и развесив уши. Но не в привычках Бинго скрывать свои чувства. Точь-в-точь герой оперетты, который, выйдя на середину сцены, собирает в кружок приятелей и во всю глотку распевает о своей любви.
— Ты ей уже об этом сказал?
— Нет, у меня не хватает духу. Мы каждый вечер гуляем вместе по парку и, когда она смотрит на меня… Знаешь, она похожа…
— На сержанта морской пехоты.
— Ничего подобного! На юную богиню.
— Одну секунду, старина, — сказал я. — Ты уверен, что мы говорим об одной и той же мисс Глоссоп? Ту, которую я имею в виду, зовут Гонория. Может быть, у нее есть сестра, о которой я не слышал?
— Ее имя действительно Гонория, — с дрожью благоговения в голосе подтвердил Бинго.
— И на твой взгляд, она похожа на юную богиню?
— Похожа.
— Благослови тебя Бог! — сказал я.
— «Она идет во всей красе. Светла, как ночь ее страны. Вся глубь небес, и звезды все в ее очах заключены[109]». Еще один бутерброд с сыром, — сказал он бармену.
— Я гляжу, отсутствием аппетита ты не страдаешь!
— Это мой обед. В час пятьдесят должен встретить Освальда на вокзале Ватерлоо, чтобы успеть на обратный поезд. Я возил его к зубному врачу.
— Освальд? Это что — юный Глоссоп?
— Да. Поганец порядочный.
— Поганец? Кстати, я же сегодня обедаю с тетей Агатой. Извини, я поскакал, а не то опоздаю.
Я не виделся с тетей Агатой после той самой истории с жемчугом; и, хотя и не предвкушал особого удовольствия от совместного пережевывания пищи, я был твердо уверен, что уж одной темы она, во всяком случае, не станет касаться — а именно, темы семьи и брака. Если бы я сел в такую калошу, как тетя Агата в Ровиле, элементарный стыд не позволил бы мне даже заикаться об этом как минимум несколько месяцев.
Но, оказалось, я недооценивал женщин. В смысле бесстыдства. Вы не поверите — она, можно сказать, с этого начала. Клянусь! Не успели мы перекинуться парой фраз о погоде, как она, не моргнув глазом, ринулась в атаку.
— Берти, — сказала она. — Я много думала и окончательно поняла, что тебе совершенно необходимо жениться. Признаю — я жестоко ошиблась, доверившись той ужасной обманщице в Ровиле, но на этот раз ошибки быть не может. Мне посчастливилось найти для тебя именно такую невесту, как тебе нужно. Я недавно познакомилась с этой девушкой, но она из прекрасной семьи, так что тут не может быть никаких сомнений. К тому же она очень богата; для тебя, впрочем, это не важно. Главное, что это сильная, самостоятельная и благоразумная девушка, которая сможет уравновесить все твои многочисленные слабости и недостатки. Она с тобой знакома, и, хотя, естественно, не одобряет твой образ жизни, относится к тебе с симпатией. Я в этом уверена, потому что уже прощупала почву — естественно, очень деликатно — и думаю, что стоит тебе сделать первый шаг…
