Геннадий Красухин - Мои литературные святцы
И здесь она заболевает. У неё открылся рак. Решено было везти её на лечение в Англию, которая славилась своими врачами. Она пробыла в Англии два года (1815—1817).
Увы, английские врачи не помогли.
Российская академия наук за свой счёт (учитывая затруднительное материальное положение Буниной) издаёт её Собрание стихотворений в 3 томах (1819—1821).
Именуемая «русской Сафо» отчасти из-за пристрастия к античной поэзии, Бунина оставила стихи в разных жанрах: гимны, философская медитация, камерная лирика. Причём её интимная лирика часто отходила от свойственной ей, как и другим членам шишковской «Беседы», тяжеловесности и архаичности.
Она сделала сокращённый перевод «Правил поэзии» французского эстетика Шарля Бате (1808) и перевела первую часть «Поэтического искусства» Никола Буало (1808—1809, завершила в 1821). Опубликовала перевод драмы «Агарь в пустыне» известной французской писательницы Стефани-Фелисите Жанлис («Сын отечества», 1817).
Последние пять лет она жила, пожираемая болезнью, в Москве и в ряжской деревне. В последние месяцы она не могла даже лежать, могла только стоять на коленях. «Так, на коленях, – с горечью замечает И. А. Бунин, – и писала она:
Любить меня иль нет, жалеть иль не жалеть
Теперь, о ближние! вы можете по воле…»
Умерла Анна Петровна 16 декабря 1829 года (родилась 18 января 1774-го). Она прощалась с жизнью такими стихами (в сокращении):
Разлука – смерти образ лютой,
Когда, лия по телу мраз,
С последней бытия минутой
Она скрывает свет от глаз.
Где мир с сокровищми земными?
Где ближние – души магнит?
Стремится мысль к ним – и не с ними
Блуждает взор в них – и не зрит <….>
Когда… минута роковая!
Язык твой произнёс «прости»,
Смерть, в сердце мне тогда вступая,
Сто мук велела вдруг снести.
И мраз и огнь я ощутила, —
Томленье, нежность, скорбь и страх, —
И жизненна исчезла сила,
И слов не стало на устах.
Вдруг сердца сильны трепетанья;
Вдруг сердца нет, – померкнул свет;
То тяжкий вздох, – то нет дыханья
Души, движенья, гласа нет!
Где час разлуки многоценной?
Ты в думе, в сердце, не в очах!
Ищу… всё вкруг уединенно;
Зову… всё мёртво, как в гробах! <…>
Иван Михайлович Долгоруков печатал стихи в альманахах и журналах. Издал (причём дважды) сборник «Бытие сердца моего» (1802, 1808). Издал сборник стихотворений в память умершей в 1804 году жены «Сумерки моей жизни».
И всё же остался в литературе не столько стихами, сколько своей мемуарной прозой.
«Повесть о рождении моём, происхождении и всей жизни» – первое полное издание в двух томах, подготовленное Н. В. Кузнецовой и М. О. Мельциным, опубликовано в 2004—2005 годах в серии «Литературные памятники». «Капище моего сердца, или Словарь всех тех лиц, с коими я был в разных отношениях в течение моей жизни» – впервые опубликован в 1872—1874 (сейчас два издания вышли в одном только 1997). «Славны бубны за горами, или Путешествие моё кое-куда» пока что появлялись в «Чтениях в обществе истории и древностей российских», 1869, кн. 2—3, отд. 2 и в «Журнале путешествия из Москвы в Нижний» (1870). В 1870-м появилось и «Путешествие в Киев в 1817 году».
Это притом, что князь Иван Михайлович Долгоруков умер 16 декабря 1823 года (родился 18 апреля 1764-го). То есть, блистательная его мемуарная проза при жизни не выходила.
Но вот – заинтересовались потомки – и «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой» предстали перед нами во всей своей первозданной свежести!
17 декабря
Вообще многие из моих старших товарищей звали его Шурой Лифшицем. По настоящей фамилии. Помните у Булата Окуджавы:
Что-то знает Шура Лифшиц:
Понапрасну слёз не льёт.
В петербургский смог зарывшись,
Зёрна истины клюёт
Так устроившись удобно
Среди каменных громад,
Впитывает он подробно
Этих зёрен аромат.
Он вонзает ноги прочно
В почвы лета и зимы,
Потому что знает точно
То, о чём тоскуем мы.
Жар души не иссякает.
Расслабляться не пора…
Слышно: времечко стекает
С кончика его пера.
Булат назвал это стихотворение «А. Володину». Не посвятил, а назвал. Показал тем самым, что обращается только к нему, к своему ленинградскому другу, замечательному драматургу.
Почему тот потерял фамилию Лифшиц, догадаться нетрудно. Сам он рассказывает, что в альманахе «Молодой Ленинград» приняли его первый рассказ. Он пришёл туда со своим сыном Володей. Зашла речь о том, как рассказ подписать. Редактор сказал, что его будут путать с Михаилом Лифшицем: один, дескать, написал плохую статью о Шагинян, у другого какие-то нелады на радио.
И хотя Александр Моисеевич понимал, что дело здесь не в однофамильце, он спорить не стал. Просто спросил редактора: «Что же делать?». «Это кто?» – спросил в свою очередь редактор, показывая на сына. «Это Володя», – сказали ему. «Вот и будьте Володиным», – решил редактор.
Времечко, как точно написал Окуджава, всегда стекало с пера Александра Моисеевича Володина. Те его пьесы и киносценарии, которым выпало счастье прийти к читателям и зрителям сразу после того, как их написал автор, зафиксировали именно реальное, сущее время с его нелёгкими вопросами, от постановки которых Володин никогда не уклонялся.
Но далеко не всегда они вовремя приходили к читателю. Иные произведения лежали в столе писателя долго: их сослали туда руководящие держиморды.
22 года пролежала в столе трагикомедия «Кастручча» («Дневники королевы Оливии»), 18 лет – пьеса «Мать Иисуса». А как долго дожидались выхода на экран сценарии «Униженные и оскорблённые» (по Достоевскому), «Сирано де Бержерак»!
Его первая же пьеса «Фабричная девчонка» (1956) привлекла к себе внимание режиссёров именно жгучей современностью. Театры боролись между собой за право её постановки. Первым этого добился Казанский краевой драматический театр. Потом её поставил Центральный театр Красной армии в Москве. Потом – ленинградский театр имени Ленинского комсомола. В следующем сезоне ещё 37 театров включили её в свой репертуар.
Успех сопутствовал и второй его пьесе «Пять вечеров». Постепенно вырисовалось, что драматург Володин стал своим в Ленинградском БДТ и Московском театре-студии «Современник». Оба театра поставили «Старшую сестру». В Ленинграде в спектакле блистали Т. Доронина и Е. Лебедев, в Москве – Л. Толмачёва и О. Ефремов.
Но уже следующая пьеса «Назначение» была разрешена только одному театру – московскому «Современнику». Нравственный заряд пьесы приходил в противоречие с официальной героикой, которая насаждалась сверху, и цензоры это почувствовали. Недаром фильм по этой пьесе разрешили снять через двадцать лет после её появления.
А дебют в кино состоялся в 1964 году. Фильм «Звонят, откройте дверь» поставил А. Митта с Е. Прокловой и Р. Быковым в главных ролях. Затем последовали «Похождение зубного врача» и «Загадочный Индус».
Впрочем, Володин написал так много, что перечислять его пьесы и сценарии нет физической возможности. Укажу только на выдающийся фильм «Осенний марафон», в котором нет ни одной фальшивой ноты.
Он написал размышление о жизни, назвав его «Оптимистическими записками», где раскрыл своё понимание творчества, по счастью совпадающее с тем, как его демонстрировал, например, Пушкин. Володин писал:
«Жестокое, ничтожное, подлое можно описывать в такой степени, в какой оно обеспечено запасом доброты и любви, как бумажные деньги должны быть обеспечены золотым запасом. Достоевский имел право на Смердякова и папу Карамазова, потому что у него были Алёша, Настасья Филипповна и Мышкин, и мальчик Коля. Толстой писал Каренина и Наполеона, и судей, и чиновников, и суетных подлецов, потому что была Наташа Ростова. Поэтому лучше писать о тех, кого любишь. Тогда посредством почти только этих персонажей можно сказать многое о многих. Если мы сильно любим героя, то враги будут вызывать такое же сильное негодование»
Александр Моисеевич умер 17 декабря 2001 года (родился 10 февраля 1919-го).
18 декабря
Дочь президента Петербургской Академии Художеств, Алексея Оленина, Анна Алексеевна по линии матери приходилась двоюродной сестрой А. П. Керн. И, стало быть, была знакомой Пушкина.
