Георгий Тушкан - Друзья и враги Анатолия Русакова
— Если не расскажешь правду, плохо тебе будет!
Боб истолковал это по-своему, как угрозу кулачной расправы. Он упал на кровать и закричал:
— Не бейте! Все расскажу! Только не бейте!
Так Анатолий узнал о «музыкальном заведении» Милича, записывающего блатную и джазовую музыку на рентгеновские пленки, которые Пашка помогает сбывать. Узнал о том, как Боб прятался у Цыгана, об Огурце и краже бумажника у рабочего.
Страшная картина вымогательства, запугивания и развращения подростка предстала перед Анатолием. О, если бы Цыган ему сейчас попался в руки!
— Вот тебе сто рублей. Немедленно отдай Пашке и сегодня же обо всем расскажи отцу.
— Но вы же обещали, что все останется между нами! — завопил Боб.
— Обещал. Я и не буду говорить. Но ты сам должен все рассказать отцу. Дело гораздо серьезнее, чем я думал. Ты глубоко увяз и без помощи отца не вылезешь. Пропадешь, если не скажешь ему обо всем.
— Не могу! Не могу! Не заставляйте меня! — Боб бился головой о стол.
— Если откроешься начистоту, то Пашкины угрозы не страшны больше. А если будешь скрывать, погибнешь. Они от тебя добром не отстанут. Убьют, изувечат, рабом сделают. Понял?
— Лучше я маме скажу, — простонал Боб.
Анатолий спросил, не давал ли Боб кому-либо ключ от «Победы». Сначала Боб отрицал, а потом «вдруг вспомнил».
— Да, я дал один раз Руде…
— Зачем?
— Так… Он просил… Он покатался… А потом сделали секретный замок к рулю. За машину можно не бояться.
— Я за тебя боюсь. Ключа от секретного замка ты не давал?
— Нет, нет!
Теперь стало понятно, почему Рудя не смог тогда включить мотор.
Нет, нельзя было верить Бобу до конца. Слабохарактерность сделала его лживым. Хорошо еще, что он панически боится опозориться. От Милича и Пашки легко отделаться. Сложнее с Цыганом. Тот снова может запугать мальчишку. Поэтому Анатолий предупредил:
— Если встретишься с Цыганом или Хозяином и они будут грозить, требовать, — звони мне.
Глава XX
«ИНДИЙСКАЯ ГРОБНИЦА»
Боб привел себя в порядок, попрощался с Анатолием и вприпрыжку примчался домой. Сейчас он захватит дома свой доклад и отправится в «Индийскую гробницу», чтобы поспеть на «Устин журнал».
Боб забежал домой, сунул доклад и фотографии в портфель, чмокнул мать в щеку, а она сунула ему в портфель два бутерброда.
В «Индийской гробнице» он был через десять минут. Ребята, «лунатики», «солнечники» и «переменщики», обступили Боба и начали расспрашивать, как и где дядин самолет потерпел аварию.
Какой самолет? Какую аварию? Оказывается, Юзик всем разболтал… Пришлось опять врать. Но к ребятам подошли взрослые, и Боб сразу замолчал: от них можно было ожидать каверзных вопросов.
Боб решил уединиться в верхнем фойе, где расположена астрономическая выставка, и там еще раз перечитать написанное и отметить в докладе, после какой фразы нажимать кнопку звонка, чтобы сменялись фотографии.
Сюда же зашли Гарик, Женя и юноша в спортивном костюме, который очень внимательно вглядывался в Боба, потом подошел к нему, протянул руку, назвался:
— Владимир Попов. Забыл меня?
— Не помню.
— Из парка культуры вез тебя…
Боб испуганно оглянулся по сторонам.
— Что у тебя сегодня произошло? Мне Гарик и Женя рассказывали, а я толком не понял. Я ведь не просто любопытствую. Если надо, помогу.
— Мне Анатолий уже помог, так что спасибо, не надо.
Все же пришлось рассказать, кто такие Пашка и Рудя, кто такой Анатолий.
— А в Арктику ты действительно летал?—спросил Володя.
Боб поморщился. Раздался звонок, и он обрадовано схватил свой портфель и побежал в аудиторию. За ним пошли Володя, Гарик и Женя.
Большой зал был почти полон. Сначала сообщили об итогах астрономической викторины. В числе лучших назвали Женю Хлебникова, Гарика Морова, Бориса Троицкого.
, Боб выступал шестым. Он очень волновался, даже сбивался, хотя читал по написанному.
…Возле Планетария было людно и весело. Кружковцы и их гости — научные работники, студенты — не расходились, говорили о своих планах, дневниках наблюдений, о туристских походах и рыбной ловле.
С тополевой аллейки, ведущей на Садовую улицу, донеслись возбужденные голоса. Бобу почудился голос Пашки. Действительно, Женя и Гарик выталкивали Пашку на улицу. Тот ругался, пробовал «давать сдачу» и медленно отступал.
— Отдаю долг! — крикнул Боб, подбегая, и протянул Пашке сторублевку Анатолия. — Бери!
Пашка шмыгнул носом и растерянно уставился на деньги.
— Ты не заснул, крокодил? — не без злорадства повторил Боб слова Пашки и ударил сторублевкой по его носу.
Пашка сердито выхватил деньги, выругался и пошел прочь, волоча ноги.
— Значит, этот типчик не врал про долг? — заметил Женя, глядя на Боба.
2Из Планетария Боб возвращался в расчудесном настроении. Теперь он не боялся разоблачений Пашки. Руди он тоже не боялся, ведь Анатолий порвал расписку. Теперь он, Боб, никому ничего не должен. Все окончилось благополучно. Боб запрыгал на одной ноге и потом тихонько начал декламировать:
О звезды! Вы — цари эфира!
У нас у всех желанье есть
В сверканье звезд судьбину мира,
Народов будущность прочесть.
И люди верили всегда,
Что есть у них своя звезда.
Есть ли у него своя звезда? В старину люди верили, что у каждого есть своя звезда. В какую чепуху люди верили тогда! Нет, он, Боб, станет настоящим астрономом. Правда, в последнее время ему не повезло. Он струсил… Не то чтобы струсил, а просто не считал нужным раздувать мелочи до скандала. Он готовит себя для больших дел. Настоящие свершения впереди. И тогда он будет Борисом Павловичем, крупнейшим ученым, а не Бобкой-Вундербобом. Правда, Вундербобом еще вчера помыкали Цыган и Пашка… На минуту Бобу стало очень стыдно, но только на минуту, не больше. Он умел успокаивать себя, всегда находя оправдание своим поступкам. Ничуть он не струсил, просто он не хотел растрачивать свои силы на борьбу с этими типами. Он применил гибкую тактику, и в конце концов они остались с носом. Боб бежал по парадной лестнице и на узком подоконнике большого окна второго этажа увидел Рудю. Тот молчал и не двигался, ожидая, пока подросток поравняется с ним. Боб остановился в нерешительности. Встреча была не просто неприятной: Боб почувствовал острый страх. Наконец он собрался с духом и, не глядя на Рудю, двинулся наверх.
— Вот твоя первая расписка на тысячу рублей, — сказал Милич и помахал над головой бумажкой.
— Моя расписка? Да ты ее порвал при мне.
— Если не ослеп — посмотри.
Боб приблизил глаза к бумажке и обомлел. Это была его расписка, та самая, которую он давно написал на квартире у Руди. Когда был принесен ключ от машины, Рудя ее порвал.
— Так вы же ее разорвали, — жалостливо вымолвил Боб, переходя на «вы».
— Тогда я порвал другую бумажку, а ты поверил!
— Отдай, отдай! — заорал Боб истошным голосом и бросился на Рудю.
Милич не ждал такого яростного напора от упитанного, неуклюжего, малоподвижного подростка и еле спас расписку, высоко подняв ее над головой.
— Кричи сильнее, чтобы твой отец услышал. Вот будет ему сюрприз!
Боб сразу обмяк.
— Чу, я очень прошу, отдайте, отдайте!
Рудя видел, что мальчик испуган, колеблется. Если Пашка прав и этот Вундербоб уже связался с Русаковым, то расписка не запугает его. Значит, требуется средство посильнее…
— Чтобы ты меня не забывал и был послушным, отзывался на телефонные звонки. Вот…— негромко, но зло сказал Рудя и неожиданно взмахнул рукой.
Боб тотчас ощутил жжение и боль в левой руке. Из раны над большим пальцем сочилась кровь.
Рудя при виде крови побледнел, воровато прислушался. Если его сейчас застукают здесь… С огромным трудом он заставил себя не спешить. Насвистывая песенку «Бродяга я» — дрожащие губы не слушались, — он сошел на этаж ниже, а потом побежал вниз, прыгая через несколько ступенек.
…Боб не закричал и не заплакал. Он был слишком перепуган. Бледный, он скривил губы и смотрел, как красные капли часто-часто скатывались с пальцев. В ушах шумело.
— Доигрался? — услышал он злорадный голос Пашки.
Пашка сунул руку в карман к Бобу, вынул носовой платок и стер кровь. Теперь вместо огромной зияющей раны виднелась узкая красная полоска. Потом Пашка быстро стянул ранку платком и перевязал ее сверху узлом.
— Сбегай домой, принеси бинт.
Боб осторожно сунулся в дверь и, выяснив, что мамы дома нет, позвал Пашку. В ванной комнате Пашка перебинтовал ему руку.
— Ну и паршивая дрянь этот Рудя, — зло сказал Боб. — Резанул и поскорее смылся. Испугался. Думает, так это ему и сойдет. Вот я сейчас же позвоню Анатолию! Узнает Рудя, где раки зимуют!
— Да ты что, обалдел? Я ему, как другу, рану перевязываю, думаю —ты человек, а ты ябеда, доносчик. Стукарь несчастный! Да за это я тебя сам отколочу так, что живого места не будет. Ведь Рудька сгоряча…
