Фридрих Дюрренматт - Собрание сочинений в пяти томах. Том 2. Судья и его палач. Подозрение. Авария. Обещание. Переворот
Тем временем Ж, главный идеолог партии, вошел в зал заседаний. Двигался он неуклюже, седую голову держал с эдаким профессорским наклоном; его простые очки без оправы казались, как всегда, пыльными. Некогда он учительствовал в провинциальной гимназии, А называл его Святошей. Ж считался величайшим теоретиком партии. Он не пил, не курил, вел аскетический образ жизни, был тощ, нелюдим, носил сандалии даже зимой и предпочитал рубашки с отложным воротничком. Если Заместитель по партии Г был жизнелюбом, сибаритом и бабником, то Ж под каждый свой шаг подводил теоретическую базу, тем не менее шаги эти нередко отличались сугубой абсурдностью и вели к многочисленным кровавым жертвам. Оба партийных лидера враждовали. Вместо того чтобы взаимодополнять друг друга, они грызлись, подсиживали противника, всячески старались спихнуть его с занимаемого поста; Заместитель по партии противостоял Главному идеологу как практический деятель революционному теоретику. Если Г не брезговал никакими средствами ради упрочения власти, то Ж изо всех сил блюл ее чистоту, ибо власть была для него чем-то вроде стерильного скальпеля в руках безукоризненно четкой доктрины. Хряка поддерживали Министр иностранных дел Б, Министр народного образования М и Министр транспорта Л, в команду Святоши входили Министр сельского хозяйства И, Президент К и Министр тяжелой промышленности Е, по жестокости ничем не уступавший Хряку, однако из неприязни, которую один властный человек испытывает к другому, оказавшийся среди сторонников Святоши, хотя в то же время бывший сельский учитель мучился комплексом неполноценности и ревновал к бывшему учителю гимназии, а потому Е втайне ненавидел Святошу.
Обычно Ж и Г не здоровались. Сегодня же, как испуганно отметил про себя Н, Главный идеолог неожиданно поприветствовал Заместителя — значит, исчезновение О всерьез обеспокоило Святошу, а ответное приветствие Хряка свидетельствовало и о его тревоге. Раз боялись оба, следовательно, О был действительно арестован. С другой стороны, Святоша поздоровался подчеркнуто сердечно, а Хряк лишь вежливо, из чего вытекало, что Главному идеологу грозит большая опасность, нежели Заместителю. При этой мысли Н почувствовал некоторое облегчение. Падение Г обернулось бы бедою и для него, ведь полноправным членом Политсекретариата он стал по рекомендации Хряка, который с тех пор слыл покровителем Н, что теперь могло сулить неприятности, хотя на самом деле Н ни к одной из группировок не принадлежал, да и перед тогдашними выборами в Политсекретариат Главный идеолог рассчитывал, что Хряк выдвинет своего подопечного П, Первого секретаря Союза молодежи, а потому собирался предложить другую кандидатуру — Министра атомной энергетики О, но Хряк сообразил, что нейтральный претендент легче пройдет в Политсекретариат (тем более дочь А к тому времени уже ушла от П и спала с известным литератором, превозносимым партией), поэтому Хряк первоначальную кандидатуру снял и вместо нее предложил Н, чем переиграл Святошу, которому тоже пришлось проголосовать за Н. Наконец, Н отвечал за весьма узкую профессиональную сферу, поэтому ни у того ни у другого вроде бы не вызывал особых опасений. Для вождя же Н был фигурой столь незначительной, что не удостоился даже прозвища.
Кстати, почти такую же малозаметную роль играл в Политсекретариате и Министр внешней торговли Д, который прошел в зал следом за Главным идеологом, чтобы тотчас сесть на свое место, в то время как смущенно улыбающийся Ж еще продолжал стоять рядом с беззаботно похохатывающим Г и, протирая круглые учительские очки, слушать надоедливого Министра сельского хозяйства, который пересказывал свежие сплетни о ведущем солисте Госбалета. Д отличался великосветским лоском и элегантностью, он носил шикарные английские костюмы, из верхнего кармашка которых обычно выглядывал слегка распушенный платочек, и курил американские сигареты. Членом Политсекретариата он сделался случайно; внутрипартийная борьба за власть автоматически выталкивала его наверх, ибо более честолюбивые партийные деятели становились жертвами соперничества, то есть в сущности жертвами собственных устремлений; он же, будучи узким профессионалом, пережил все чистки, за что получил от А кличку Лорд Эвергрин[56]. Если Н игрою случая занял в партийной иерархии тринадцатое место, то Д столь же случайно стал уже пятым по могуществу лидером огромной империи. Путь назад был для них заказан. Малейшая оплошность, любое необдуманное слово могли повлечь за собою арест, допросы, смерть, поэтому Д и Н заискивали перед каждым, кто был сильнее или хотя бы не слабее их. Тут требовались ум, наблюдательность, отменная реакция, чтобы вовремя уйти в тень, сыграть на ошибке соперника. Приходилось унижаться, даже становиться посмешищем.
Это было естественно. Тринадцать членов Политсекретариата обладали колоссальной властью. Они вершили судьбу гигантской империи, отправляли несметное множество людей в лагеря, тюрьмы, на смерть, они распоряжались миллионами человеческих жизней, по решению Политсекретариата депортировались не только отдельные семьи, но целые народы, буквально на пустом месте воздвигались громадные заводы, строились огромные города; по приказу Политсекретариата приходили в движение неисчислимые армии, ибо он решал, быть ли войне или миру; вместе с тем инстинкт самосохранения заставлял членов Политсекретариата относиться друг к другу настороженно, поэтому их взаимные симпатии и антипатии определяли то или иное решение в гораздо большей мере, нежели насущные политические и экономические проблемы страны; власть каждого, а следовательно, и взаимная боязнь были слишком велики, чтобы ограничиваться только сферой политики. И разум был тут бессилен.
Пришли еще два члена Политсекретариата — Министр обороны З и Президент страны К; оба — маршалы, оба — бледные, рыхлые, напыженные, увешанные орденами, одряхлевшие, потные, пропахшие никотином, алкоголем, одеколоном «Данхилл»; два трясущихся от страха бурдюка с жиром и мясом. Ни с кем не здороваясь, они одновременно плюхнулись в соседние кресла. З и К всюду ходили парой. А называл их Джингисханами, намекая на пристрастие обоих к небезызвестному напитку. Маршал К, Президент страны, Герой гражданской войны, сразу же задремал; маршал З (абсолютный бездарь в военном деле, он добился маршальского звания лишь благодаря своей неизменной приверженности курсу партии, а главное, благодаря тому, что подвел всех своих предшественников под обвинение в государственной измене, после чего с благословения А, который делал вид, будто верит этим обвинениям, отправил их одного за другим на тот свет), прежде чем надолго тупо уставиться в одну точку, на миг встрепенулся и гаркнул:
— Смерть предателям в лоне партии!
Этим он хотел, видимо, дать понять, что об аресте О известно уже и ему. Никто не обратил на выкрик ни малейшего внимания. Такое бывало у З с испугу, к этому привыкли. На каждом заседании Политсекретариата З ожидал своего конца, поэтому либо принимался каяться во всяческих грехах, либо разражался яростными нападками, хотя совершенно непонятно, в чей адрес.
Разглядывая Министра обороны, на лбу которого поблескивали капли пота, Н почувствовал, как собственный лоб тоже покрывается испариной. Он вспомнил, что остается должником у Министра тяжелой промышленности, которому до сих пор не смог достать в подарок красное вино. Большим любителем бордо был и Заместитель, поэтому Н, побывавший три недели назад в Париже на международной конференции министров связи, договорился там о посылке нескольких партий вина (взамен Н пообещал своему парижскому коллеге прислать водку, так как тот предпочитал именно ее). Кстати, Н был не единственным поставщиком бордо для могущественного Заместителя. Министр иностранных дел занимался тем же. С тех пор как Н начал оказывать Заместителю эту любезность, сам он в свою очередь стал также получать красное вино в подарок от Министра иностранных дел. Причина была проста: чтобы не прослыть подхалимом, Н принялся выдавать себя за любителя бордо, к которому на самом деле был совершенно равнодушен. Позднее Н проведал, что известный своим пристрастием к водке Министр тяжелой промышленности, которого А прозвал Чистильщиком, страдает диабетом и поэтому врачи порекомендовали ему перейти на красное. Чистильщик тайком последовал этому совету, однако Н долго не решался снабжать вином и его, ибо тот сразу бы догадался, что Н знает о диабете. Но потом Н успокоил себя тем, что о диабете наверняка известно и другим членам Политсекретариата. Ведь сам он услыхал об этом от Министра госбезопасности, который вряд ли скрыл свою новость от остальных. В конце концов Н послал Чистильщику ящик «Лафита-45». Тот не замедлил с ответом. Его подарки славились каверзностью. Забыв о ней, Н неосторожно открыл посылку за семейным столом. Там оказалась кинопленка с фильмом под безобидным названием «Эпизоды Великой французской революции». Все еще не чуя подвоха, Н уступил настоятельным просьбам жены, а также четырех детей и распорядился прокрутить фильм в домашнем кинозале. Фильм был порнографическим. Как впоследствии узнал Н, время от времени и другие члены Политсекретариата получали подобные посылки. Кстати, сам Е отнюдь не увлекался порнографией. Своими подарками он готовил компромат на коллег, всякий раз обставляя дело так, будто адресат и впрямь охоч до «клубнички».
