Жоржи Амаду - Город Ильеус
Вечерние тени падают на заброшенное кладбище. Письмо Лолы, прощальный привет подруги, лежит в сумке Жульеты. Они виделись только один раз, но Лола была её единственной подругой. «Если вы любите его, следуйте за своей любовью. Следуйте за своей судьбой. Сколько бы вам ни пришлось страдать, вы всегда будете счастливы. Я всегда была счастлива, несмотря на все мои страдания. Следуйте за своей судьбой, это говорит вам, человек, которого скоро не станет. Не надо бояться…»
«Завтра, дона Жульета, мир будет лучше. Таких людей, как вы, не будет. Единственное, что можно сделать сегодня, — это бороться за то, чтобы это будущее скорее настало. Это будет, как праздник…» — слышит она голос Жоакима. «Я рассказываю тебе о птицах, ты даже не представляешь, как прекрасна их жизнь. Я рассказываю тебе о цветах, что ты знаешь о чайных розах? У тебя розовое тело, на нем могли бы расти чайные розы, самые красивые розы на свете. Забудем всё, важно только, чтоб мы были здесь вдвоём и ты могла принадлежать мне, а я мог принадлежать тебе, — это единственное, что стоит ценить. Я расскажу тебе всё, что хочешь, только для того, чтоб завтра ты опять вернулась…» — слышит она голос Сержио.
Ноги его увязли в грязи. Так легко порвать бесчисленные нити, опутавшие его. Так трудно разбить цепи, сковавшие его… Так легко и так трудно, «Не надо бояться…»
26
Как-то раз, в конце второго года повышения цен, коммунистическая партия, невзирая на преследования, которым подвергались её члены, устроила митинг на площади в порту. Коммунисты хотели разъяснить людям подлинные причины повышения цен на какао до такого невиданного уровня. Теперь они могли сослаться на многие факты, чтобы раскрыть глаза мелким землевладельцам, полковникам, всему населению. Шла борьба между Шварцем и Орасио (уже никто больше не говорил: между Сильвейриньей и Орасио, влияние немца на ход событий ощущалось слишком явно), показательным было банкротство автомобильных компаний после основания акционерного общества. Мариньо Сантос, правда, радовался банкротству других компаний, но его огорчало, что в новом предприятии он не имел никакого авторитета: экспортёры заставили его порвать все старые контракты на перевозку какао, чтобы использовать грузовики только для обслуживания Карбанкса, Зуде, Шварца и Раушнингов.
Приближалось время выборов, и коммунисты считали необходимым провести агитацию, правильно ориентировать массы, помочь им занять верную позицию в избирательной кампании. На пост префекта Ильеуса намечались три кандидатуры: Карлос Зуде от правительственной партии, Сильвейринья от интегралистов и Манека Дантас от оппозиции. Коммунистическая партия решила не выдвигать своего кандидата и призывала владельцев фазенд, мелких землевладельцев и рабочих сплотиться вокруг одной из кандидатур — Манеки Дантаса или ещё кого-то, кого можно противопоставить двум другим кандидатурам — Сильвейринье и Карлосу Зуде, чтобы добиться их провала, потому что оба они, говорилось в листовке, «представляют иностранный империализм, немецкий или американский капитал». Коммунисты решили устроить митинг и публично выразить свой протест против махинаций капиталистов, скрытых за повышением цен. Они надеялись, что митинг сыграет свою роль. Не имея возможности открыто объявить о митинге, так как полиция немедленно примет меры, чтобы помешать ему состояться, партия назначила митинг на тот час4 когда все кончали работу, когда рабочие складов какао и шоколадной фабрики расходились по домам после трудового дня. Члены партии, работающие на этих предприятиях, в порту, на железной дороге и на кораблях, собрали народ к пяти часам вечера на площади, почти напротив здания фирмы «Зуде, брат и K°», недалеко от «Экспортной».
Накануне Жоаким сказал Жульете Зуде:
— Если хотите видеть что-то замечательное, приходите завтра в порт к пяти часам.
Она стояла у окна кабинета мужа, наблюдая необычное движение на портовой площади, вглядываясь во взволнованные лица прохожих. Внезапно митинг начался. Жульета отошла от окна, быстро прошла через комнату, к выходу.
— Ты куда? — заинтересовался Карлос.
— Недалеко, я сейчас вернусь… — отозвалась она, даже не обернувшись.
Всё произошло очень быстро. Какие-то люди приехали на машине (шофер остановил её на углу, даже не выключая мотора). Они привезли с собой красное полотнище, которое разостлали на радиаторе такси, ожидавшего на стоянке, на площади. Какой-то грузчик немедленно начал говорить. Когда Жульете удалось протиснуться в толпу, сотрясающуюся от криков «ура!» и «долой!», негр уже говорил, обрушиваясь на крупных экспортеров, интегралистов, «лакеев империализма». Он гневно выкрикнул перед замершей в напряженном внимании толпой имя Карбанкса, «этого главного агента империализма».
Коммунисты поддержали оратора. Но когда он назвал Шварца «подлым гринго, шпионом гестапо», многие, даже не имеющие отношения ко всем этим делам, зааплодировали, так как народ сильно невзлюбил немца из-за процесса Орасио. Негр сказал далее, что коммунистическая партия защищает сейчас интересы не только рабочих, но и всех прогрессивных элементов зоны, не желающих видеть земли Бразилии в руках иностранцев. Партия защищает даже интересы землевладельцев, требуя, однако, повышения заработной платы работникам фазенд и лучшего обращения с ними.
Жульета была необыкновенно увлечена всем происходящим. Она не слышала слов оратора, с трудом улавливала содержание его речи, но само зрелище казалось ей захватывающим. Её восхищали эти люди, рисковавшие жизнью для того, чтобы изменить мир, этот чудесный грузчик-негр, толпа, кричавшая «ура!» и «долой!». Она увидела всех этих людей в действии и поверила, что они способны на высшие подвиги.
Красное знамя придавало всей сцене романтический колорит, и Жульета чувствовала, что и ей передается возбуждение этой толпы, сплоченной, сильной, волнующейся, чистой. Возле нее стоял беззубый мулат, бормоча слова одобрения и угрозы:
— Правильно… К дьяволу этих гринго…
Жульета понимающе улыбалась ему и чувствовала к нему симпатию, несмотря на свирепое выражение его небритого лица с беззубым ртом. Из окна фирмы Карлос Зуде смотрел на улицу, ища глазами Жульету; он не понимал, куда она девалась, и беспокоился, как бы с ней чего-нибудь не случилось. Из его конторы уже звонили в полицию, чтобы сообщить о митинге.
Рядом с оратором стояли в ряд мужчины, рослые и сильные, чтобы защитить его в случае надобности. Наверно, скоро нагрянут интегралисты и полиция… Защитники зорко вглядывались в лица людей, стараясь обнаружить провокаторов, наверняка затесавшихся в толпу. Народ собрался самый разнообразный: рабочие с шоколадной фабрики, из порта, со кладов какао, полковники, служащие торговых предприятий, garconettes из двух ближайших баров, мелкие землевладельцы в залепленных грязью сапогах. Была здесь и Роза и кричала громче всех, сама не зная почему, просто из удовольствия громко кричать и свистеть, выкрикивать «ура!» и «долой!».
Выступил второй оратор. Тогда только Жульета заметила Жоакима, стоящего за машиной. Он улыбнулся ей своей быстрой дружеской улыбкой. Новый оратор был учителем. Он собирался говорить о необходимости образовать блок избирателей, который включил бы полковников, мелких землевладельцев, коммерсантов, всех, кто находится под угрозой разорения экспортерами, и сообща начать политическую и экономическую борьбу. Он собирался говорить о кооперации и о выборах. Но тут нагрянула полиция и принялась разгонять митинг. Агенты полиции во главе с полицейским инспектором врезались в толпу, стреляя в воздух. Завязалась борьба между охраной и полицейскими, за которыми следовали интегралисты. Оратор продолжал говорить, несмотря на то что толпа смешалась и его уже никто не слушал. Жульета заметила, что Жоаким отдавал распоряжения.
Начались аресты. Членам руководящей группы удалось скрыться на доставившей их машине. Один из них — это был грузчик-негр — в последний момент, прежде чем вскочить в машину, стащил знамя с радиатора такси, намотал его на руку, ударом кулака сбил с ног пытавшегося ему помешать полицейского и скрылся в переулке, откуда слышался гудок автомобиля. Учитель, выступавший на митинге, был арестован. Жульета искала глазами Жоакима, Вдруг она услышала его голос за спиной:
— Идите со мной рядом и говорите о чем-нибудь, словно мы случайные прохожие…
Она обернулась. Он робко улыбнулся, и они пошли вместе по направлению к зданию фирмы «Зуде, брат и K°». Их нагнал полицейский, протянул было руку, чтоб схватить Жоакима за плечо, но, узнав Жульету Зуде, остановился. Она разговаривала с Жоакимом, громко смеясь, но руки её дрожали.
На углу, возле здания фирмы, Жоаким повернул в сторону пристани, где уже зажигались огни. Жульета видела, как он удалялся, убыстряя шаг. Издали он махнул ей рукой на прощанье. На следующий день Сержио рассказал ей, что Жоаким скрывается в доме какого-то друга.
