Кодзиро Сэридзава - Книга о Небе
В комнате жены под этой картиной стоял обогреватель высотой свыше шестидесяти сантиметров, шириной чуть больше тридцати, длиной примерно три метра. Жена любила ставить на него какие-нибудь небольшие безделушки.
Итак, однажды осенью 1984 года я проводил профессора Кодайру и странного молодого человека в комнату покойной жены, достал три сиденья, но не знал, куда и как их посадить.
Так как было сказано, что живосущая Родительница хочет поговорить, я ждал, пока юноша сядет. Он уселся на сиденье перед обогревателем, профессор, не воспользовавшись сиденьем, сел поодаль, и я, последовав его примеру, стал внимательно наблюдать за молодым человеком.
Юноша, повернувшись лицом к картине, два раза ударил в ладони, затем, отвернувшись, сложил молитвенно руки, и прямо на наших глазах его лицо изменилось: глаза запали, рот сильно искривился, он стал похож на старуху и, вдруг воскликнув: «Кодзиро-сан!» — заговорил о том январском дне, спустя год после окончания войны, когда я, с намерением написать биографию Вероучительницы, посетил родной дом Мики Накаяма в Саммайдэн. Обойдя дом Вероучительницы, за которым протекала чистая речка, я прошел вглубь деревни по переулку и увидел маленькую лавочку дешевых сладостей, в которой торговала почти столетняя старуха. Кроме нее, в живых не осталось людей, знавших Вероучительницу Мики Накаяма с самого дня ее рождения. Она с радостью и гордостью рассказывала мне все, что знала о Вероучительнице. Ее манера говорить, слова, которые она употребляла, отличались от речи уроженцев этой деревни и звучали странно, по-старинному.
В это время Родительница произнесла:
— Хорошо, что тогда ты поговорил с этой старушкой. Потому что вскоре она скончалась… То, что она говорила, было на самом деле…
Интонации, модуляции голоса юноши полностью совпадали с манерой разговора той старушки из лавки дешевых сладостей.
Не успел я это подумать, как юноша голосом Родительницы сказал:
— Благодарю вас… — Он сложил молитвенно руки, и тут его лицо, копировавшее выражение лица старухи, стало лицом прежнего молодого человека. Он поднялся с подушки и, обернувшись ко мне, поклонился.
Когда дочь поспешно встала, чтобы приготовить чай, он, сказав, что ему надо идти подрабатывать, откланялся. Вместе с ним ушел и профессор Кодайра.
Я ошеломленно сидел в одиночестве в комнате жены.
Что произошло за эти двадцать-тридцать минут, что все это значит? Я не мог найти ответ на этот вопрос. Тут вошла дочь.
— Кодайра все записал на пленку, теперь, наверное, неспеша обдумывает? — сказала она.
В ответ я деланно рассмеялся:
— Да там и не было ничего такого, что стоило бы слушать. Я все забуду.
На третий день, во второй половине дня, юноша пришел один.
— А где же Кодайра-сэнсэй?
— Я подготовил для вас святыни и вот принес. — С этими словами он прошел в комнату жены и, достав из тщательно завернутого узелка какую-то вещицу в стеклянной рамке, поставил ее на обогреватель.
В обрамлении рамки был какой-то странный, искусно выполненный рисунок, как будто символизирующий солнце и луну.
— Чистое золото. Нарисовал Бог, поэтому я не спал два вечера подряд, — сказал юноша.
В это время вошла подруга дочери, госпожа С., которая приготовила чай, так как дочь была на работе в консерватории.
— Пожалуйста, вместе послушайте Родительницу, — сказал юноша. Повернувшись спиной к стоявшей на обогревателе символической картине, изображающей луну и солнце, он молитвенно сложил руки. Я достал заранее приготовленную маленькую кассету с намерением сделать запись в спокойной обстановке.
На этот раз юноша, перевоплотившись в Родительницу, проговорил примерно двадцать минут. С похвалой отозвавшись о моей опубликованной ранее книге «Вероучительница», он попросил госпожу С. к приходу Родительницы в мой дом скроить и сшить, так как она большая мастерица в этом деле, алое кимоно, алый женский пояс и алые же носки. Г-жа С. измерила рост молодого человека, чтобы исполнить его просьбу, и он, не дожидаясь чая, поспешно ушел.
После этого юноша Ито, а вернее сказать, живосущая Родительница каждые пять-шесть дней посещала мой дом, проходя в комнату моей жены, это продолжалось семь или восемь лет, поэтому и по сей день дочери называют комнату жены «комнатой Бога». Там, на обогревателе, находится только то, что принес юноша Юкинага. А именно: небольшая золотая картина в рамке, символизирующая солнце и луну стоит прямо под картиной Юдзо Саэки. Слева и справа от нее — листы цветной бумаги в рамках. На правом листе кистью юноши Юкинаги написано:
Солнце приносит божественный огонь.
Воля Неба определяет истинность Бога и бренность
человека,
Луна выражает суть божественной воды,
Лунно-Солнечный Бог
На левом листе его же кистью:
Небесный свет —
Лунно-Солнечный Бог
Свидетельство Земли
Лунно-Солнечный Бог
Сбоку, в рамке, — фотография, на которой изображены рядом юноша в алом кимоно и я, тут же — его фотография в японской одежде с гербом, где он похож на подростка.
Все эти вещи сохраняются так, как расставил их юноша Юкинага, никто никогда не сдвигал их с места.
По правде говоря, я не обращал внимания на то, как юноша Юкинага преобразил комнату моей жены, относился к этому снисходительно, считая, что молодые люди делают все по-своему. Я даже не задумывался над тем, что означают слова, как бы начертанные самим Богом, не спрашивал об их значении молодого человека.
Я просто наблюдал, как он обустраивал комнату жены.
Пять лет назад в «комнату Бога» пришел господин Т. из города Тэнри и принес тщательно завернутый во много слоев парчи восьминожник.
Он сказал, что этот восьминожник заказали сделать тому же автору и совершенно такой же, как тот, каким ежедневно пользуется живосущая Родительница в храме Вероучительницы Центра Тэнри.
Опасаясь, как бы кто-либо из Центра не стал чинить препятствий, господин Т. сам нес восьминожник от мастера, в машине положил его на колени. Когда он наконец доставил его в мой дом в «комнату Бога», глаза его были красны от усталости. Кубической формы, величиной примерно шестьдесят кубических сантиметров, коробка была обернута покрывалом из парчи с блестящим узором. Когда господин Т. с благоговейным видом снял это парчовое покрывало, показался так называемый восьминожник Бога.
Это был столик на восьми четырехгранных ножках — по четыре с каждой стороны, столешница, окаймленная золотом, сияла красным цветом, изнутри она была выкрашена в красивый лиловый цвет…
Я невольно громко воскликнул:
— Так вот он, восьминожник Бога! — и поклонился господину Т.
Зашла дочь и нерешительно спросила господина Т.:
— Теперь куда вы его понесете?
— Поставим в эту комнату, — ответил тот и подробно объяснил моей дочери, что следует сделать.
По его словам, в храме Вероучительницы в Центре Тэнри есть точно такой же восьминожник Бога в жилой комнате Основательницы, его не видно с того места, куда приходят паломники. Считается, что, сидя перед ним, Основательница говорит с верующими. Поэтому отныне перед этим восьминожником в этой комнате будет сидеть Родительница, говоря с нами. Господин Т. выказал желание, чтобы здесь было соответствующее алое сиденье.
Дочь принесла сиденье из алого шелка, который я получил в подарок от губернатора столичного округа в день моего семидесятисемилетия.
— Примите эту скромную вещь, — сказала она, чем очень порадовала господина Т.
Итак, в «комнате Бога» в моем доме живосущая Родительница будет направлять нас. Сказав так, господин Т. с успокоенным видом положил алое сиденье перед обогревателем под картиной Саэги, перед сиденьем поставил накрытый парчой восьминожник и стал откланиваться.
Я поспешно спросил:
— Во сколько вам обошелся этот восьминожник?
— Это мое пожертвование.
— Не годится делать такие траты.
— Я сейчас богат, так что не беспокойтесь…
Я проводил господина Т., в душе радуясь тому, что он, всегда такой серьезный, уходил с улыбкой.
В январе этого года, решив, что я хорошо справился со своими духовными упражнениями, обычно неразлучный со мной Небесный сёгун покинул меня, и я смог непосредственно, один на один, общаться с Великой Природой… Это, пожалуй, были дни той самой идеальной «жизни в радости», когда я ничего не просил у Бога Великой Природы.
