Юзеф Крашевский - Древнее сказание
Виш сдвинул седые брови, а рукою указал по направлению вправо, не говоря ни слова.
— Да, есть у нас князь… в городе, на озере, и отсюда можно доехать к нему в один неполный день. Князь, князь! — повторил Виш с досадою. — Этот князь хочет распространить свою власть на всех, он все наши земли считает своими, по всем кнеям охотится и со своими вооруженными людьми выделывает, что только ему на ум взбредет… Это — жестокий человек, попасть к нему в руки все равно, что к голодному волку в пасть… но у людей есть разные средства и против волков.
— Ваш князь ведь не чужой человек, — сказал Хенго, помолчав немного, — нужно же, чтоб у народа был глава и вождь, что же бы он сделал, если б враги напали на него?
— Да хранят нас боги от нашествия врагов, — проговорил старик. — Мы знаем хорошо, что до тех пор наша воля, пока мы живем мирно. Придет война, за ней явится неволя. А кто воспользуется военного добычею? Ведь не мы, а наш князь и его слуги. Враг уничтожит наши хаты, уведет с собою скот, а князь возьмет себе пленных, да и всю добычу. Только и пользы, что дети наши погибнут, а кто положит голову на поле брани, тому и могилы не насыпят, вороны разнесут его тело.
Виш махнул рукою и глубоко вздохнул.
— А сильный ли владыка этот князь, который живет в городе? — полюбопытствовал Хенго.
— Боги сильнее его, — проговорил Виш, — и громада тоже сильна… Я даю ему оброк такой, какой он приказывает; дальше я и знать его не хочу; ни его, ни целого их Лешковского племени.
— Ты у себя господин, — сказал Хенго, желая этим смягчить старика.
— Верно, — отвечал Виш. — А если бы им вздумалось мешаться в мои дела, то есть еще незаселенные земли, я ушел бы, как уходили мои отцы в другое место, где не знают ни войны, ни рабства. Запахав новую границу черными волами, я бы нашел себе и своим новое жилище.
Презрительная, едва заметная улыбка скользнула по губам немца, который затем сказал:
— Знаешь, что: если бы ты мне указал путь, ведущий к Гоплу, да к княжему Столбу, кто знает, пожалуй, я бы поплелся туда, хочется посмотреть немного и на княжий мир.
Хозяин призадумался.
— Впрочем, испытай счастье, — сказал он. — Ваши бывали у него, многих и теперь у него встретишь. Жена у него из немецкой земли, по немецкому обычаю ему хотелось бы и нами управлять.
Старик поднялся с камня.
— Солнце еще на небе, и ноги у тебя крепки, — сказал он, — пойдем за лес, на гору, откуда видно далеко; видна и дорога к княжему Столбу… Что ж, хочешь взойти на гору?
Немец оставил свой лук и пращу в избе; он колебался, не зная, можно ли с пустыми руками отправиться в лес.
— Так просто? Не имея оружия в руках? — спросил он.
— Я здесь на своей земле, — отвечал старик равнодушно, — меня здесь и звери не трогают… Другого оружия мне не надо, кроме этого рога, — продолжал Виш, вынимая из-за пазухи небольшой рог и показывая его немцу. Лишь звук разнесется по лесу — поймут.
Они отправились вместе. Зеленый луг от ручья легко поднимался все выше и выше к лесу. Среди засек старик отыскал проход и тропинку. Через несколько минут лесная глушь окружала их со всех сторон; здесь Виш, точно у себя дома, несмотря на то, что не было ни одной тропинки, шел вперед, не останавливаясь ни на минуту. Хенго следовал за ним; они оба молчали. Лес, расположенный по холмистому и крутому пространству, становился все гуще, все темнее. Среди листьев порхали птицы, которым чужие мешали уснуть. Они, казалось, сердились на старого хозяина, что мешает им спокойно отдыхать. Синие крылья сивоворонки мигнули перед их глазами, сорока в белой юбочке и целый полк пернатых обитателей леса громко заявляли свое неудовольствие. Из-за дерева выглянула лисица и исчезла в своей норе. По ветвям прыгали белки, так ловко перескакивая с одной ветви на другую, что трудно было уловить глазом их движения. Старик время от времени подымал вверх голову и осматривал борти, которых здесь было чрезвычайно много на всех деревьях; запоздалые пчелы возвращались с поля, неся богатую добычу, и торопились добраться до своих жилищ раньше, чем падающая роса успеет отягчить их крылья своими бриллиантовыми каплями.
Немцу, не привыкшему к путешествию пешком, трудно было следовать за стариком, взбиравшимся с ловкостью молодого охотника на высокий холм. Вдруг лес стал так редок, что, стоя на поляне, заросшей густой травою и составлявшей вершину холма, можно было видеть всю большую долину, лежавшую у подножия его. Среди поляны возвышалась земляная могила, на которую взошел Виш, за ним последовал Хенго. Перед ними расстилался прелестный вид, поражающий своею грандиозностью. Здесь Виш считал себя властелином. Хенго стоял и глазам своим не верил: он был поражен. Долина, большею частью покрытая густым лесом, купалась в золотых лучах заходящего солнца; светлые лучи озаряли вершины деревьев, скользили по поверхности синеватых вод озер и ручейков. Хенго казалось, что вся земля, весь мир зарос непроходимым лесом, широким, как беспредельное море, и, как море, синеющим вдали. Точно волны, колебались вершины деревьев. Среди этой темной зелени елей и сосен местами виднелись золотистые пятна озерков и группы майской зелени берез и лугов, усеянных цветами. Вдали круг деревьев становился все гуще и темнее… Кроме отдельных верхушек гигантов — лес казался длинной синей полосою. Шум этого леса едва долетал до ушей наших спутников. Только в двух местах подымались два синих столба дыма. Ветер утих совершенно. По всему пространству расстилалась над землею длинными поясами вечерняя роса. Виш указал рукою в правую сторону.
— Там. К концу дня верхом туда легко доехать. Следуй все по течению реки, а пройдя все впадающие в нее ручьи, переезжай ее в брод и…
Виш остановился. До его ушей, привыкших различать самый отдаленный звук, долетел какой-то шорох. Он опустил голову и прислушивался. Хенго тоже слышал какой-то глухой топот, который приближался с каждою минутой. На лице Виша выразилось неудовольствие; он еще раз указал рукою и спросил:
— Понимаешь? А теперь, — добавил он, — уйдем отсюда. Боюсь, не вызвали ли мы волка из лесу. Слышу топот вдали. Верно, это скачут княжеские слуги, голодная толпа, которая никогда не отойдет с пустыми руками. Зачем они едут? Куда? Да к кому же, если не к старому Вишу, у которого всегда найдется старый мед.
Старик, не обращая внимания на немца, возвращался тем же путем, которым они прошли до самой вершины холма. Но теперь старик шел гораздо скорее и, пройдя лес, спускался вдоль по долине… Здесь на берегу реки они заметили пять всадников. Впереди скакал начальник, за ним по двое в ряд четыре его спутника. Нетрудно было догадаться, что скакавший впереди старше всех. Одежда его и лошадь более красивые, чем у остальных, позволяли догадываться, что это княжеский слуга. Это был широкоплечий мужчина, длинные волосы закрывали его лицо и спадали на плечи. На голове он имел круглую шапку, украшенную белым пером; одежда его из светлого сукна была обшита красною лентою; большой меч, лук и большой мешок со стрелами составляли его оружие. Едущие за ним держали в руках топорики, на плечах у них висели луки и пращи. Каждый из слуг был обвешан сумками. Виш, увидев всадников, нахмурился, точно ненастная ночь; он схватил рог и три раза затрубил, давая знать таким образом своим о приближении всадников.
Когда звук рога раздался в воздухе, всадники прибавили шагу; они осматривались по сторонам, желая узнать, кто трубил. Впрочем, Виш и не желал скрываться; напротив, он пошел к ним навстречу.
— Эх, проклятые змеи! — ворчал Виш. — Ненасытные драконы! Княжеские слуги, чтоб им гром ободрал кожу! Тебе это на руку, — продолжал Виш, оборачиваясь к немцу, — потому что тебя и твои сумы они охотно возьмут с собою, но для меня…
Хенго старался придать своему лицу равнодушное выражение; он не желал выказать своих чувств Вишу.
— Если мне будет угрожать что-нибудь нехорошее, — сказал он, — надеюсь, что гостеприимство заставит тебя вступиться за меня.
— Да, если мне самому удастся от них отделаться, — сказал Виш. — Их всего пять человек, это немного, мои парни вмиг сумели бы связать их, но у княжего Столба найдется их вдесятеро больше для того, чтобы отомстить мне.
Княжеский слуга Смерда, ехавший впереди, увидев Виша и догадываясь, а может быть, узнав в нем хозяина, остановил лошадь. Смерда, как и его товарищи, разглядывали не столько Виша, сколько немца. Они видели в нем чужого, а чужой был для них теперь находкой.
Виш поклонился Смерде, но тот не ответил на его поклон. Хенго тоже поклонился; он побледнел, чувствуя, что глаза всадников испытующим взглядом окидывают его.
— Кого это ведешь с собою, старый? — кричал Смерда. — Чужой? Откуда?
Четыре всадника окружили Хенго со всех сторон.
— Я живу на Лабе, торговец, человек спокойный, не чужой, — сказал Хенго, принимая более уверенный вид, — я не чужой, потому что мне не впервые приходится быть здесь с товаром… Меня свободно пускают…
