Айн Рэнд - Гимн
Нет. Впервые мы задумались о своем теле. Этот провод — словно часть нашего тела, словно вена, вырванная из него, наполненная и светящаяся нашей кровью. Гордимся ли мы этим кусочком металла или руками, которые сделали его? И есть ли грань, разделяющая их?
Мы вытянули руки, впервые почувствовав, как они сильны. И странная мысль появилась у нас в мозгу: впервые мы захотели узнать, как мы выглядим. Люди никогда не видели своих лиц и никогда не интересовались у братьев об этом. Потому что грешно думать о своем собственном лице и теле. Но сегодня вечером по необъяснимой причине мы не можем понять, почему мы хотели бы узнать, на что мы похожи.
6
Мы не писали уже тридцать дней. Тридцать дней мы не были здесь, в туннеле. Нас поймали.
Это случилось в ту ночь, когда мы писали в последний раз. Тогда мы забыли о песке в песочных часах, по которым определяли, когда проходили три часа и пора возвращаться в Городской Театр. Когда же мы вспомнили о нем, песок уже весь пересыпался. Мы поспешили к Театру. Серая и тихая палатка выделялась на фоне неба. Улицы Города лежали перед нами, темные и пустые. Вернись мы назад в туннель, нас бы нашли и свет обнаружили бы вместе с нами. Итак, мы направились в Дом Подметальщиков.
Совет Дома стал спрашивать нас о нашем отсутствии. Мы взглянули в лица членов Совета, но не заметили там ни гнева, ни любопытства, ни жалости. И, когда Старейший спросили нас:
— Где вы были? — мысль о стеклянной коробочке промелькнула у нас в голове с быстротой молнии и все остальное потеряло значение.
Мы проговорили:
— Мы вам не скажем.
Старейший больше ничего не спрашивали. Они повернулись к двоим младшим и усталым голосом приказали:
— Возьмите брата нашего, Равенство 7-2521, и отведите его во Дворец Исправительного Содержания. Бейте его плетьми, пока он не признается.
И нас отвели в Каменную Комнату, находившуюся под Дворцом Исправительного Содержания. Это была комната без окон. В ней не было ничего, кроме железного шеста. Двое мужчин стояли около него. На них не было ничего, кроме кожаных передников и капюшонов. Те, кто привели нас, ушли, оставив нас двум судьям, которые стояли в углу комнаты. Судьи были маленькие, худые, седые, сгорбленные. Они подали сигнал людям в капюшонах. Те сорвали одежду с нашего тела, бросили нас на колени и привязали наши руки к шесту.
Первый удар плети, казалось, разорвал спину надвое. Второй остановил боль первого, и секунду мы ничего не чувствовали. Затем боль пронзила горло, и огонь перешел в легкие, сжигая воздух. Но мы не закричали. Плеть свистела в воздухе. Мы попытались считать удары, но потеряли счет. Сознавая, что удары все еще сыплются нам на спину, мы не чувствовали их. Огненная решетка плясала у нас перед глазами, и ничего больше не существовало для нас, кроме решетки, решетки из красных квадратиков; затем мы поняли, что смотрим на квадратные камни в стенах и думаем о квадратах, которые плеть высекала на нашей спине, снова и снова касаясь нашей плоти.
Затем перед глазами возник кулак. Он ударил нас в подбородок. Мы увидели красную пену, капающую изо рта на ослабевшие пальцы. Судья спросили:
— Где вы были?
В ответ мы только вскинули голову, спрятали лицо в связанные руки и закусили губу.
Плеть снова засвистела. Интересно, кто раскидывал горящие угольки по полу. Вокруг на камнях поблескивали капли чего-то красного.
Затем все пропало, кроме двух голосов, беспрерывно и хрипло выговаривающих слова, хотя мы знали, что они произносились с большим интервалом:
— Где вы были, где вы были, где вы были, где вы были, где вы были, где вы были, где вы были, где вы были.
А наши губы двигались в ответ, но звук уплывал назад в горло, только одно слово вырывалось:
— Свет. Свет. Свет.
Затем все исчезло.
Открыв глаза, мы обнаружили, что лежим на кирпичном полу в темнице. Увидели широко раскинутые руки. Мы попытались двинуть ими и поняли, что это наши руки. Мысль о свете и о том, что мы не предали его, пришла нам в голову.
Так прошло много дней. Дважды в день открывались двери: один раз — чтобы впустить людей, которые приносили хлеб и воду, и другой — чтобы впустить судей. Много судей входили к нам в темницу, сначала самые незначительные, затем более почитаемые в Городе. Они стояли перед нами в белых тогах и спрашивали:
— Вы готовы говорить?
Но мы качали головой, лежа перед ними на полу. И они уходили. Мы считали дни и ночи. И вот сегодня вечером поняли, что пришло время бежать. Завтра Всемирный Совет Ученых соберется в Городе. Из Исправительного Дворца было легко убежать. Замки на дверях старые, и вокруг нет стражи. Нет смысла иметь стражу, ведь люди всегда настолько подчинялись Совету, что не осмелились бы бежать из того места, куда их поместили. Наше тело здорово, и силы постепенно возвращаются к нам. Мы надавили на дверь, и она поддалась. Прокравшись по темным коридорам и улицам, мы наконец очутились у себя в туннеле.
Мы зажгли свечу и увидели, что наше место никто не обнаружил и все так, как мы оставили. Стеклянная коробочка стояла перед нами на холодной печи. Что теперь значили шрамы на спине!
Завтра, при свете дня, взяв коробочку и покинув туннель, мы открыто пройдем по улицам до Дома Ученых. Мы положим перед ними величайший подарок, когда-либо преподносимый людям.
Мы скажем им правду, как признание, отдадим все, что написали. Мы протянем им руки и станем работать вместе, вместе с силой небес во славу человечества.
Благословляем вас, братья! Завтра вы вернете нас в свои ряды, мы больше не будем изгнанником среди вас. Завтра мы снова будем с вами. Завтра...
7
Здесь, в лесу, темно. Над головой шелестят листья, черные на фоне последнего золотого луча. Мох мягок и тепл. Мы проспим на нем много ночей, пока лесные звери не придут, чтобы разорвать наше тело на куски. У нас нет теперь другой кровати, кроме мха, другого будущего, кроме встречи со зверями.
Мы очень стары сейчас, но еще утром, когда мы несли свою стеклянную коробочку по улицам города к Дому Ученых, мы были молоды. Никто не остановил нас, потому что никого из Исправительного Дворца не было, а другие ничего о нас не знали. Никто не остановил нас у ворот. Мы прошли по пустым коридорам и вошли в большой зал, где Всемирный Совет Ученых проводил свое торжественное собрание.
Войдя, мы ничего не увидели, кроме неба в огромных окнах, голубого и светящегося. За длинным столом сидели Ученые, они были похожи на бесформенные облака, собирающиеся в тучу на небе. Это были и люди, чьи знаменитые имена мы знали, и те, кто приехал издалека, чьи имена были нам неизвестны. Над их головами висели портреты двадцати знаменитых людей, которые изобрели свечу.
Все взгляды Совета обратились к нам, когда мы вошли. Эти самые великие и мудрые люди земли не знали, что подумать, и разглядывали нас с удивлением и любопытством, будто увидели чудо.
Да, действительно, наша туника была порвана и забрызгана коричневатыми каплями, которые когда-то были кровью. Подняв правую руку, мы заговорили:
— Приветствуем вас, наши досточтимые братья из Всемирного Совета Ученых.
Затем Коллектив 0-0009, старейший и мудрейший из всех, спросили:
— Кто вы, брат наш? Вы не похожи на Ученого.
— Наше имя Равенство 7-2521. Мы Подметальщик, — ответили мы.
В ответ словно буря влетела в зал. Все Ученые разом заговорили, испуганно и сердито.
— Подметальщик! Подметальщик в Совете! Не верим своим глазам! Это против всех правил и всех законов!
Но мы знали, как их остановить.
— Братья наши, — начали мы. — Мы ничего не значим, ни мы, ни наше преступление. Имеют значение только наши братья. Не думайте о нас, мы — ничто, но прислушайтесь к нашим словам, потому что мы принесли вам подарок, подобного которому никто не приносил людям. Послушайте нас, ведь будущее человечества в ваших руках.
И они прислушались. Поставив коробочку на стол перед ними, мы стали рассказывать о нашем открытии, о туннеле, о побеге из Исправительного Дворца. Ни одна рука не шевельнулась, ни один глаз не моргнул, пока мы говорили. Затем мы сложили провода в коробочку. Они наклонились, наблюдая, а мы не двигались, взгляд наш был прикован к проводу. И медленно, медленно, как кровь, красное пламя задрожало в нем. И провод накалился и засветился.
Ужас охватил людей из Совета. Они вскочили на ноги, выбежали из-за столов, прижались к стене, сгрудившись вместе, надеясь, что тепло тел, стоящих вместе, даст им смелость.
Мы посмотрели на них и засмеялись:
— Не бойтесь ничего, братья. В этих проводах — великая сила, но они приручены. Они ваши. Мы даем их вам.
Они не двинулись.
— Мы даем вам небесную силу, — закричали мы. — Мы даем вам ключ к земле! Берите его и разрешите нам быть одним из вас! Самым ничтожным. Разрешите нам работать с вами, приручить эту силу, облегчить с ее помощью труд людей. Отбросим же наши свечи и наши факелы. Затопим светом наши города. Дадим человеку новый свет.
