Джек Лондон - Лунная долина
— Миссис Мортимер вздохнула. — Вы счастливица, дорогое дитя, действительно счастливица. И вы еще не знаете, что такое мужской ум. Посмотрите, что будет, когда он проникнется вашими планами. Вы будете поражены, как он примется за дело. Тогда уж вы за ним не угонитесь. Но пока — ваше дело руководить им. Не забудьте, что он дитя города. Нелегко будет отучить его от привычного образа жизни.
— О… ему город тоже опротивел… — начала Саксон.
— Не так, как вам. Любовь не заполняет целиком существования мужчины. Город причинил вам больше зла, чем ему. Ребеночка ведь вы потеряли. А его интерес к ребенку и чувство к нему были довольно мимолетны, и их нельзя сравнить с глубиной и живостью ваших чувств!
Миссис Мортимер повернулась к входившему в комнату Биллу.
— Ну что, поняли, наконец, чем вам не нравится моя система?
— Кажется, понял, — ответил он, усаживаясь в указанное ему миссис Мортимер большое кресло, — Дело в том…
— Минуточку, — прервала она его, — это отличное, большое и крепкое кресло, и вы тоже большой и сильный, а ваша женушка очень устала… Нет, нет, сидите, — ей нужна ваша сила. Да, да, прошу вас, дайте и ей местечко.
Она подвела Саксон к мужу и посадила к нему на колени.
— Вот так, сэр! Вместе вы прямо картинка. А теперь выкладывайте ваши возражения против моего способа пробивать себе дорогу в жизни.
— Дело не в вашем способе, — быстро возразил Билл. — Он совершенно правильный. Он замечательный. Я только хочу сказать, что для нас-то он не годится. У нас ничего бы не вышло. У вас было много преимуществ — богатые знакомые, люди, знавшие, что вы были библиотекарем, а ваш муж
— профессором. У вас… — Тут он запнулся, не находя слов, которые могли бы выразить мысли, еще неясные ему самому. — У вас были возможности, каких у нас нет. Вы образованная, и… как бы это сказать… умеете держаться и знаете, как надо вести дела. Все это не для нашего брата.
— Но, голубчик, и вы можете этому научиться, — убежденно заявила она.
Билл покачал головой.
— Нет. Вы меня не поняли. Ну вот, представьте себе, что я, к примеру, являюсь со своим вареньем и джемом в этот шикарный ресторан,
— как явились вы, — и хочу поговорить с главным метрдотелем. Так вот, я с первой минуты оказался бы не к месту в его конторе. Да я и сам чувствовал бы себя не на месте и от этого обиделся бы и тут же полез бы на стену, а так дела не делаются. А потом я бы вообразил, будто он считает меня неотесанным дикарем, — где уме мне вареньем торговать! А дальше? Меня взорвало бы от любого пустяка: «Пусть не думает, что я задаюсь, это он задается», и так далее. Понимаете? Уж я так воспитан. Либо принимайте, какой я есть, либо ничего не надо, а варенье я так бы и не продал.
— Все, что вы сказали, — правда, — весело подхватила миссис Мортимер. — Но у вас есть жена. Поглядите на нее. Она произведет самое выгодное впечатление на любого дельца. Каждый из них с удовольствием выслушает ее.
Билл выпрямился, в его глазах вспыхнул опасный огонек.
— В чем я еще провинилась? — смеясь, спросила хозяйка.
— Я пока еще не собираюсь пользоваться для таких дел красотой моей жены, — сердито пробурчал он.
— И вы совершенно правы. Вся беда в том, что вы оба отстали лет на пятьдесят от современности. Вы — американцы старого покроя. И то, что вы очутились в самой гуще современной жизни, просто чудо. Вы — Рип Ван Вникли note 6. Где это видано в наш век упадка, чтобы молодая пара из большого города, взвалив на плечи тюки с одеялами, пешком отправилась искать себе землю? В вас живет все тот же дух наших аргонавтов! Вы принадлежите к той же породе людей, которые некогда запрягали своих волов и держали путь на Запад, к странам, лежащим по ту сторону заходящего солнца. Держу пари, что это были ваши отцы и матери, деды и бабушки!
Глаза Саксон засияли, а глаза Билла снова стали приветливыми.
— Я сама принадлежу к этой старой породе, — горделиво продолжала миссис Мортимер. — Моя бабушка была одной из немногих уцелевших участниц партии Доннера. Мой дед, Язон Уитни, обогнул мыс Горн и участвовал в восстании на Сономе. Он находился в Монтери, когда Джон Маршалл нашел золото в Сэттери. Одна из улиц в Сан-Франциско названа его именем.
— Я знаю эту улицу, — вставил Билл. — Это Уитни-стрит. Она вблизи Рашин-Хилл. Мать Саксон тоже прошла через прерии.
— А дедушку и бабушку Билла убили индейцы, — добавила Саксон. — Его отец был совсем малышом и жил у индейцев, пока белые его не освободили. Он даже не знал своего имени и был усыновлен неким мистером Робертсом.
— Да что вы говорите! Значит, мы с вами, дорогие дети, почти что родственники, — радостно воскликнула миссис Мортимер. — На меня так и повеяло былыми временами! Теперь они, в наше столь быстротечное время, увы, забыты. Я особенно интересовалась нашим прошлым, потому что составляла каталог для библиотеки, и прочла все, что касается тех лет.
— Вы, — указала она на Билла, — вошли в историю, или, вернее, ваш отец. Я теперь вспоминаю. Все это описано в «Истории» Бенкрофта. На партию пионеров, в которой находился ваш отец, напало племя модоков. В обозе было восемнадцать повозок. В живых остался только ваш отец; он был еще совсем крошкой и не понимал, что произошло. Его потом усыновил начальник отряда белых.
— Совершенно верно, — отозвался Билл. — Это были модоки. Партия белых, вероятно, направлялась в Орегон. Все они были перебиты. Интересно, не знаете ли вы чего-нибудь о матери Саксон? Она в те времена писала стихи.
— Они где-нибудь печатались?
— Да, — отвечала Саксон, — в старых газетах Сан-Хосе.
— А вы помните наизусть какое-нибудь стихотворение?
— Помню. Одно из них начиналось так:
Словно неясная арфа Эола,
Муза поет все нежней…
Калифорнийские долы
Эхом откликнулись ей.
— Мне почему-то знакомы эти строки, — задумчиво сказала миссис Мортимер.
— Там было еще другое. Оно начиналось так:
От толпы убежала туда, где лучом
Озарен изваянии торжественный ряд;
Вакх, увенчанный свежим зеленым плющом,
И Психея с Пандорой недвижно стоят… И дальше в том же роде. Я не все понимаю в этих стихах. Они были посвящены моему отцу…
— Это любовное стихотворение, — прервала ее миссис Мортимер. — Я помню его. Подождите минуточку… та-та-та, та-та-та, та-та-та, та-та!..
Осыпали брызги ей руки и стан,
Блеснув на груди аметистом, они
Дождем осыпаются в светлый фонтан.
— У меня так и остались в памяти эти «брызги аметистов», хотя имени вашей матушки я не припомню.
— Ее звали Дэзи, — начала Саксон.
— Нет, Дэйелл, — внезапно вспомнив, поправила ее миссис Мортимер.
— Ее так никто не называл!
— Но она подписывалась этим именем. А как дальше?
— Дэзи Уилей Браун.
Миссис Мортимер подошла к книжным полкам и скоро вернулась с большой книгой в простом холщовом переплете.
— Это сборник «Из архивов прошлого», — пояснила она. — Между прочим, здесь собраны и все лучшие стихи, печатавшиеся в газетах того времени. — Она быстро пробежала глазами оглавление; вдруг ее взгляд на чем-то остановился. — Я была права: Дэйелл Уилей Браун. Вот она. Десять стихотворений: «Поход викинга», «За золотом», «Верность», «Кабальеро», «Могилы Литтл Мэдоу»…
— Мы отбивались там от индейцев, — взволнованно перебила ее Саксон. — И моя мать, она была тогда еще совсем девочкой, вышла из лагеря и принесла воды для раненых. И индейцы не стали стрелять в нее. Все говорили, что это было настоящее чудо. — Она вскочила с колен Билла и, протянув руки к книге, воскликнула: — Дайте мне взглянуть на эти стихотворения! Дайте взглянуть! Это для меня новые стихи. Я их не знаю. Можно мне переписать их? Я выучу их наизусть. Подумать только — стихи моей матери!
Миссис Мортимер стала усиленно протирать очки; и в течение целого получаса, пока Саксон жадно читала дорогие строки, написанные ее матерью, миссис Мортимер и Билл сидели молча. Кончив, Саксон заложила пальцем знаменательные страницы; не сводя глаз с книги, она несколько раз благоговейно повторила:
— И я не знала, ничего не знала! За последние полчаса миссис Мортимер, видимо, что-то усиленно обдумывала. Потом она изложила свой план. Она уже на опыте убедилась в преимуществе интенсивного метода как в земледелии, так и в молочном хозяйстве и поэтому намерена по истечении срока аренды устроить на остальных десяти акрах молочную ферму. Ферма, как и все ее начинания, должна стать образцовой, что потребует дополнительных рабочих рук. Билл и Саксон именно те люди, какие ей подойдут. Будущим летом она сможет поселить их в домике, который собирается выстроить. А пока что она так или иначе достанет Биллу работу на зиму, она гарантирует ему работу, а у конечной остановки трамвая есть маленький домик, который сдается внаем. Под ее наблюдением Билл мог бы сразу же взять на себя руководство постройкой. Таким образом, они будут кое-что зарабатывать, готовясь самостоятельно вести хозяйство, и у них будет время хорошенько осмотреться.
