Йоханнес Зиммель - Любовь - только слово
Для умерших немцев, русских, американцев, англичан, поляков, бельгийцев, французов, голландцев, югославов, итальянцев и людей из многих других стран в этот февраль 1945 года хватало снега.
Мастер довез Верену с братом в маленькой повозке до Франкфурта-на-Майне. Он был хитрым, прожившим большую жизнь человеком, ходил только по лесным тропам и близлежащим улицам и никогда по бестолковым, запруженным большим количеством народа улицам, и воровал еду для детей и себя.
— Но всегда заставлял сначала есть нас, — рассказывает Верена. — Он ел то, что оставалось после нас. Это было немного.
Во Франкфурте был разбит в предместье большой лагерь. В нем мы прожили до весны 1946 года.
Глава 9
Верене было уже восемнадцать лет, она была красивой девушкой в лохмотьях, с черными, отливающими синевой волосами, жгучими черными глазами и печальным лицом. Один американский часовой, охранявший лагерь, влюбился в нее.
— Его звали Джек Коллинз. Он был из Оклахомы, — рассказывает Верена.
Джек был вторым мужчиной в ее жизни. Он не только обещал хлеб, он его приносил, чудесный белый хлеб, испеченный из нежнейшей муки.
Джек Коллинз приносил с собой также «К-Rations» — упакованный в картон армейский паек, к которому наряду с основными видами питания прилагались также шоколад, жвачка и всегда два презерватива. Средства предохранения, которые Верена видела впервые в своей жизни, Джек использовал для того, чтобы придать своим брюкам поверх высоко зашнурованных ботинок особый шик.
Для этого он срезал с презервативов их круглые части, скатывал их и обматывал ими, как бинтом, брючную ткань. Позже Верена узнала, что так было принято во всей армии, а не являлось собственным изобретением отдельно взятых субъектов.
Джек показал себя неопытным, но трогательным любовником. Он пренебрег многими предосторожностями, рисковал из-за Верены, но на это лишь говорил по-английски:
— Мне плевать на погоны! Все, о чем я думаю в этом проклятом мире, — это ты, дорогая!
Джек Коллинз, в будущем капрал, сейчас только еще рядовой первого призыва, заботился о Верене, Отто и старом мастере. Все это он делал потихоньку, чтобы никто не знал. Зима подходила к концу. Джек позаботился наконец даже о месте работы для Верены, пристроив ее продавщицей в великолепный американский магазин на колесах, в котором — если ты был американцем — можно было купить буквально все: от кружевной ночной рубашки и духов «Шанель № 5» до нежнейших нейлоновых чулок, от мяса глубокой заморозки и овощей до сигарет, от швейцарских часов и шотландского виски до французских платьев.
Было сложно устроить туда Верену, так как у нее почему-то были трудности в изучении языка, говорила она плохо, неправильно расставляла акценты во фразах; сложности усугублялись еще и тем, что для многих американок, делающих здесь покупки, она была слишком красивой.
Джек все-таки сумел все устроить. Он позаботился и о том, чтобы Верена, Отто и мастер смогли покинуть лагерь беженцев и переехали на квартиру в южной части Франкфурта.
Джек позаботился о велосипеде, на котором Верена каждое утро ездила на работу, снабжал их углем, мебелью.
В апреле 1946 года умер старый мастер. В центре города, на перекрестке Кайзерштрассе, он упал замертво — апоплексический удар. В 1949 году было уже разрешено бракосочетание американских солдат с немецкими девушками — честно говоря, после определенной и довольно серьезной проверки «фрейлейн». Джек Коллинз сразу же составил соответствующее ходатайство, так как искренне любил Верену. Она не любила его, но хотела уехать прочь из Германии.
Ходатайство Джека прошло много инстанций между Франкфуртом и Вашингтоном, и, несмотря на все запросы, Джек не пошел дальше. Он был простым, честным юношей, не особо интеллигентным, но чрезмерно добродушным.
В письмах своим родителям он сообщил «about his little Sweetheart».[47] Отец его был фермером. Джек показал его Верене на фотографии, а также мать, трех братьев и сестер, усадьбу, лес за полями. Он пел под гитару «Oh, what a beautiful morning!»[48]
Он очень хорошо пел.
В конце 1949 года они узнали, что у них неплохие перспективы уладить все бумажные дела к середине 1950 года. Летом 1950 года войсковая часть, к которой был приписан Джек Коллинз, должна была передислоцироваться. Огромные машины перевезли солдат в Корею. Там развязывалась новая война.
29 июня 1950 года Джек улетел на самолете фирмы «Глобемастер» с военной базы «Рейн-Майн-Эйр». На трапе он повернулся и крикнул Верене:
— Don't cry, baby! I'll be back in no time at all![49]
В этом Джек Коллинз, однако, ошибался. Он погиб 13 ноября в бою с так называемым краснокитайским добровольцем на горном хребте Хартбрейк. Известие о его смерти дошло до Верены только в середине декабря. Военный департамент оповестил об этом только лишь родителей Джека. А те сообщили об этом Верене и выразили соболезнования.
Глава 10
Пришло время, когда Верену почти каждую ночь можно было видеть в различных американских клубах Франкфурта. Она флиртовала. Она танцевала. «В это время я привыкла к алкоголю», — говорит Верена. Часто она напивалась до такой степени, что ее должны были приносить домой. Она без особого выбора завязывала знакомства с мужчинами и бросала их, когда получала от них все, что ей было нужно. В большинстве случаев это случалось очень быстро.
Как известно, такая манера общения, когда с тобой обращаются как со второстепенным предметом, особенно возбуждает мужчин. Вскоре Верена стала кумиром всего франкфуртского гарнизона. Высший командный состав добивался ее благосклонности. Она позволяла делать подарки, проводить с ней время, целовать и ложилась с мужчинами в постель — не слишком часто.
— Не следует делать это слишком часто, — объясняла она в то время одной подруге. — Ты должна отдаваться редко. Иначе они перенасытятся тобой.
Она рассказала мне в тот вечер, почему так изменила свою жизнь: «Джек умер. Я не очень любила его, но он хорошо относился ко мне, и я внушила себе, что научу себя любить его. Но с этим уже покончено. Сейчас же я внушила себе, что все любовные связи, прошедшие и те, которые еще будут, должны обязательно плохо заканчиваться. Тогда я решила для себя больше не любить никогда. Больше никогда!»
Это она решила в то время.
Этому решению она следовала почти три года. Между тем она к чему-то привыкла, что-то ей пришлось пережить. Она слишком много курила и пила, но с этим не могла ничего поделать.
В остальном она была — особенно в противоположность американским женщинам — очень осторожной. Она не имела права на то, чтобы давать повод к ревности или жалобам. С женатыми мужчинами она принципиально предпочитала не иметь дела. На службе она была безупречно вежлива, сама неприступность по отношению к самым симпатичным лейтенантам, самым обаятельным полковникам. Она никогда не принимала подарков в магазине: каждую немецкую служащую магазина каждый вечер проверяла женщин — член «Женского вспомогательного корпуса» вплоть до обыска, чтобы узнать, не украла ли немка что-либо из этого рая.
— Вы уволены!
Это были слова, которые Верена слышала сотни раз, когда при такой проверке у какой-нибудь девушки обнаруживалась пара нейлоновых чулок или плитка шоколада. Верена не хотела «светиться». Она никогда не воровала. Она выполняла свою работу и кормила себя и своего брата так сносно, как могла. Все между тем шло неплохо, так как она получала от мужчин множество подарков — вне службы. Между тем Отто Вилльфрид попробовал себя в бизнесе на черном рынке — продолжительное время ему сопутствовал успех. Что и как он делал, чем и с кем торговал — об этом мне нет необходимости писать. Те, кому тогда было двадцать или больше, об этом знают всё. Тем же, кому тогда не было двадцати, не стоит знать об этом.
Я не хотел бы никому наскучить или сбить кого-либо с правильного пути, поэтому и не стану писать об этом.
Глуповатый тщедушный Отто с 1950 года по 1953 год зарабатывал во много раз больше своей работающей с восьми часов утра до пяти часов вечера сестры. Он снимал большую квартиру на Ландштрассе. Его безумные вечеринки были известны во всем городе. У него было много подружек и денег.
Двенадцатого апреля 1953 года он был арестован американской криминальной полицией. Агентурная группа под руководством некоего Роберта Стивенса уже долго вела наблюдение за бандой, во главе которой стоял Отто.
И наконец ее разоблачили. Против всех членов банды спекулянтов было возбуждено судебное дело. Главным свидетелем обвинения на процессе был мистер Роберт Стивенс.
Глава 11
Мистер Стивенс, главный свидетель обвинения против спекулянтов, настолько свободно говорил по-немецки, что можно было подумать, что он эмигрант из Германии. Он так же, как по-немецки, свободно говорил на французском, итальянском и испанском языках. Он был во всем полной противоположностью доброжелательному и ограниченному Джеку Коллинзу. И выглядел великолепно. Был ухоженным и коммуникабельным, умел ухаживать за женщинами. И он способствовал тому, что Верена еще раз поменяла свои взгляды на любовь и мужчин.
