Фрэнсис Бёрнетт - Таинственный сад; Маленький лорд Фаунтлерой; Маленькая принцесса. Приключения Сары Кру (сборник)
С этого дня мистер Гоббс часто виделся с Диком и стал меньше скучать. Они вместе читали повести из «Пенни-мэгэзин» и мало-помалу приобрели такие глубокие познания об обычаях и нравах английских аристократов, что, без сомнения, привели бы в полнейшее изумление всех представителей этого ненавистного сословия, если бы те могли слышать все то, что им приписывал достопочтенный мистер Гоббс.
Однажды он сам отправился в книжный магазин со специальной целью пополнить библиотеку.
— Дайте мне книгу о графах, — сказал он.
— Что? — спросил удивленный приказчик.
— Книгу о графах, — повторил лавочник.
— У нас такой нет…
— Ну, так о маркизах и герцогах…
— И такой книги нет.
Мистер Гоббс был совсем озадачен. Он посмотрел сперва на пол, потом снова поднял глаза.
— Ну, в таком случае, нет ли у вас чего-нибудь о графинях?
Приказчик улыбнулся.
— К сожалению, тоже нет, — сказал он.
— Ладно, чтоб мне провалиться! — воскликнул мистер Гоббс.
Раздосадованный старый лавочник собирался уже уйти из магазина, как вдруг приказчик окликнул его и спросил, не желает ли он купить роман, в котором аристократы играют главную роль? За неимением более подходящей книги мистер Гоббс согласился приобрести хотя бы и такую, и продавец предложил ему «Лондонскую башню» — известный роман мистера Энсворта. Мистер Гоббс заплатил деньги и тотчас же отправился домой.
Когда Дик снова явился вечером к нему, они с необычайным рвением принялись за чтение. Это оказалась удивительно интересная книга. Действие происходило в царствование знаменитой английской королевы, известной под именем Кровавой Мэри. Описание казней и пыток, которым она подвергала своих подданных, привело в такой ужас наших читателей, что мистер Гоббс и Дик не раз вытирали себе лица, покрытые крупными каплями холодного пота.
— Нет, — решил, наконец, мистер Гоббс, — по-моему, наш Цедрик находится в большой опасности. Если подобная женщина имеет право царствовать в Англии и проделывать такие ужасы, какие тут рассказаны, то кто знает, что теперь в эту минуту с ним делается? Он не в безопасности! Пустите такую сумасшедшую женщину хозяйничать, и никто не будет в безопасности!..
— Положим, что так, — ответил Дик, — но ведь в книге говорится о Мэри, а теперь хозяйничает Виктория, и о ней никаких ужасов не рассказывают.
— Правда, в газетах о ней не говорят прямо худого, — сказал мистер Гоббс, все еще отирая пот, — не упоминают о сожжении на кострах, выдергивании ногтей и вообще о пытках, но все же там жить опасно! Я слышал, что они не празднуют даже четвертое июля!
Он был в течение нескольких дней в большой тревоге, пока не получил письмо от Фаунтлероя, которое перечитывал с Диком по нескольку раз точно так же, как и письма лорда к Дику.
Для них обоих это было громадным удовольствием. Несколько дней подряд они вдвоем сочиняли ответ и читали его друг другу вслух.
Для бедного Дика написать письмо было очень тяжелой работой. Свои познания в грамоте он приобрел в вечерней школе, которую посещал лишь короткое время, когда жил у старшего брата. Но он был очень понятливый мальчик и хорошо воспользовался этим временем: читал по складам газеты и учился писать, выводя буквы мелом на стенах и заборах. Он рассказал мистеру Гоббсу всю свою жизнь и о своем старшем брате, который заботился о нем после смерти матери. Она умерла, когда Дик был совсем маленьким, а отец умер еще раньше. Брата звали Беном, он заботился о Дике, как мог, пока мальчик не вырос настолько, чтобы продавать газеты и исполнять разные поручения. Они жили вместе, и наконец Бену удалось пристроиться на порядочное место в каком-то магазине.
— А потом, — воскликнул с презрением Дик, — дернуло его жениться! Влюбился, как дурак, и уж ничего после не понимал! Поженившись, они стали хозяйничать в двух комнатах, но если бы вы знали, какая это оказалась злая баба — точно дикая кошка! Как взбесится, бывало, — так все переколотит! А бесилась она постоянно! Родился у них ребенок — весь в нее: орет и день и ночь! Мне его приходилось нянчить. Бог мой, чего я только не натерпелся: заревет он, бывало, как резаный, а она на меня накинется и начнет швырять чем попало. Раз как-то она кинула в меня тарелкой, а угодила в маленького и раскроила ему подбородок. Доктор сказал, что шрам останется на всю жизнь. Вот злющая баба! Уж и попадало всем — и Бену, и мне, и младенцу! Она все злилась, что Бен мало зарабатывает. Наконец он не вытерпел — уехал на запад с одним человеком и стал заниматься там скотоводством. Не прошло и недели после его отъезда, прихожу я вечером домой и вижу, — комнаты заперты и пусты. Хозяйка сказала мне, что Минна сбежала. Говорили потом, будто бы она отправилась в Европу и поступила в няньки к барыне, у которой был тоже маленький ребенок. С тех пор я не слышал о ней, и Бен тоже. По правде сказать, он не очень-то о ней горевал, хотя сначала был страшно влюблен. Надо правду сказать, она красивая девушка, в особенности когда наденет хорошее платье и не злится. Глаза у нее были черные, большие, а волосы тоже черные, до колен. Скрутит она их, бывало, как канат и обовьет вокруг головы. Говорили, будто она наполовину итальянка — оттого-то и бешеная…
Дик часто рассказывал мистеру Гоббсу о ней и о брате, который только два раза написал ему с тех пор, как уехал на запад. Ему не посчастливилось сначала, и он странствовал с места на место. После долгих скитаний Бен основался, наконец, в Калифорнии, где живет до сих пор.
— Эта противная баба, — продолжал свой рассказ Дик, — вконец измучила его! Мне его было очень жалко!..
Они сидели в дверях лавки, и мистер Гоббс набивал себе трубку.
— Ему не следовало жениться, — сказал он. — От женщин вообще нельзя ожидать ничего хорошего — пустой народ!
Желая зажечь спичку, он наклонился над прилавком и чуть не подскочил от удивления.
— Посмотри-ка, да тут лежит письмо, а я его раньше и не заметил. Наверно, не видел, как почтальон положил на стол или газета попала на него! — воскликнул он. Он посмотрел на письмо и прибавил: — Да это от него! — и от радости позабыл о трубке. Он вернулся к своему месту, вынул перочинный ножик и вскрыл конверт. — Что-то он мне нынче расскажет? — сгорал от нетерпения старик, развернув письмо и принимаясь читать следующее послание:
«Замок Доринкорт.
Дорогой мистер Гоббс!
Я спешу написать вам это письмо, потому что должен сообщить что-то очень странное. Вы удивитесь, дорогой друг, когда я вам все расскажу. Вышла какая-то ошибка, я совсем не лорд и никогда не буду графом. Приехала какая-то дама, которая была женой дяди Дэвиса, который умер. У нее маленький мальчик, он и есть настоящий лорд Фаунтлерой — такой уж тут обычай, что графом может быть только мальчик старшего сына графа, но только тогда, когда все умрут, то есть отец и дедушка. Мой дедушка еще жив, но дядя Дэвис умер, и поэтому его сын — лорд Фаунтлерой, а я — нет, потому что мой папа был младший; и мое имя теперь Цедрик Эрроль, как прежде, когда я жил в Нью-Йорке, и все будет принадлежать другому мальчику. Я сперва подумал, что ему придется отдать пони и кабриолет, но дедушка говорит, не надо. Дедушка очень огорчен и, кажется, не любит ту даму, которая приехала. Но, может быть, он думает, нам с Милочкой жаль, что я не буду графом; сейчас мне больше хотелось быть графом, чем раньше, потому что замок такой красивый и я так всех люблю, и когда человек богат, то может делать много добра. Теперь я не богат, потому что когда папа только младший сын, он никогда не бывает очень богат. Я теперь буду учиться работать, чтобы зарабатывать для Милочки. Я расспрашивал Вилькинса, как ухаживать за лошадьми. Может быть, буду грумом или кучером. Дама привезла сюда в замок мальчика. Дедушка и мистер Хевишэм говорили с нею, а она, кажется, все сердилась и громко кричала; дедушка тоже сердился, а он прежде никогда не сердился, и я хотел бы, чтобы они все успокоились. Вот что я хотел рассказать вам и Дику, чтобы вы все знали, ну, а теперь все.
Любящий вас старый друг Цедрик Эрроль (а не лорд Фаунтлерой)».Мистер Гоббс откинулся на спинку кресла, письмо упало ему на колени, перочинный ножик, а за ним конверт соскользнули на пол.
— Вот тебе раз! Пусть меня повесят! — воскликнул он.
Он был до того поражен этим неожиданным известием, что положительно не верил своим глазам.
— Выходит, — сказал в свою очередь Дик, — вся эта штука кончилась ничем!
— Да, — согласился мистер Гоббс, — но я уверен, это интриги английских аристократов, норовящих отнять у него права только потому, что он американец. Они нас ненавидят со времени революции и теперь вымещают свою злобу на нем. Недаром я предупреждал тебя, что он находится в опасности! Не сомневаюсь, все английское правительство сговорилось, чтобы лишить его законного наследства!
