Пелам Вудхаус - Золотце ты наше. Джим с Пиккадилли. Даровые деньги (сборник)
Трели звонка замерли. Раздались шаги. Энн вцепилась в руку Джимми.
– Сейчас! – шепнула она.
Дверь отворилась. И тут же все дикие догадки обернулись реальностью: в дверях, сияя улыбками, удивительно респектабельный, вполне похожий на дворецкого, стоял его родитель. Как он очутился тут, Джимми понятия не имел. Но вот, он – тут.
Джимми не очень верил, что отец сумеет что-то скрыть. Старший Крокер был из тех простодушных, наивных людей, которые, удивившись, удивления не прячут, а не поняв ситуации, незамедлительно просят разъяснений. Действовать требовалось мгновенно, прежде чем изумленный родитель, обнаружив его у дверей нью-йоркского дома, не издаст возглас, который разоблачит все! Он так и видел, как его имя трепещет на губах отца.
– Скиннер, и вы тут! – весело воскликнул Джимми. – Мисс Честер говорила, что вы уволились от мачехи. Видно, приплыли раньше меня. Я лично – на «Каронии». Не ожидал, не ожидал так скоро увидеть вас снова!
По лицу Крокера пробежала судорога, и оно вновь обрело ясность и безмятежность. Ему бросили реплику, и как старый опытный актер он легко подхватил ее, не путаясь и не смущаясь.
– И то правда, сэр, – расплылся он в почтительной улыбке, отступая, чтобы пропустить их.
Джимми поймал взгляд Энн, когда та проходила мимо него. Глаза ее сияли облегчением и восторгом. Настроение у него скакнуло вверх, словно он выпил вина. Когда она стала подниматься по лестнице, он дал выход чувствам, шлепнув отца по спине. Раздался глухой хлопок, как от пистолетного выстрела.
– Что там? – обернулась Энн.
– Машина скорее всего! – объяснил Джимми. – Выхлоп… Правда, Скиннер?
– Весьма вероятно, сэр.
Джимми последовал за Энн, а когда стал подниматься по лестнице, вслед ему просвистел шепот:
– Ну ты даешь!
Так одарил его отец родительским благословением. Энн вошла в гостиную с высоко поднятой головой и метнула торжествующий взгляд на ничего не подозревавшую тетку.
– Очень занимательная сценка, тетя Неста, случилась внизу, – возвестила она. – Встреча преданного старого слуги и молодого хозяина. Скиннер чуть не лопнул от радости, увидев Джимми.
Миссис Пэтт не сдержала невольного восклицания.
– Так Скиннер узнал… – начала она и тут же оборвала себя.
– Узнал ли он Джимми? – рассмеялась Энн. – Разумеется! Вряд ли он мог забыть его, как по-твоему? Ведь всего неделю назад Скиннер обслуживал его в Лондоне!
– Очень впечатляющая встреча! – добавил Джимми. – Весьма похожа на воссоединение Улисса и его любимой собаки, о которых этот смышленый мальчуган… – он потрепал Огдена по голове, тот дернулся, – несомненно, читал. Я был Улиссом, Скиннер играл роль ликующего пса.
Миссис Пэтт не могла разобраться в себе: то ли облегчение она чувствует, то ли разочарование. В общем, как будто преобладало облегчение.
– Да, конечно, – сказала она, – он был рад увидеть тебя снова. Наверное, удивился?
– Еще бы!
– А через минуту-другую ты увидишь еще одного старого друга, – пообещала миссис Пэтт.
Джимми застыл, садясь в кресло, он так на полпути и замер.
– Еще одного?
Миссис Пэтт взглянула на часы.
– К ленчу приглашен лорд Уизбич.
– Лорд Уизбич! – воскликнула Энн. – Да он же не знает Джимми.
– Юджиния говорила, они друзья. Очень близкие.
Энн беспомощно оглянулась на сообщника. Опять ее охватило чувство, что от пинков судьбы не отбиться. У нее не хватит сил одолеть барьеры, которые та воздвигает на пути.
Джимми тоже клял злосчастье, столкнувшее его с лордом Уизбичем. Он четко предугадывал: еще пара близких друзей опознает Джимми Крокера, и у Энн зародятся подозрения. То, что она видела его с Бейлиссом и предположила, будто тот – его отец, пока что не давало расцвести ее подозрениям полным цветом, но это не может длиться вечно. Лорда Уизбича он отлично помнил – неугомонный балаболка, он вполне способен пуститься в воспоминания, да так подробно, что Энн в первые же пять минут раскусит правду. Дверь распахнулась.
– Лорд Уизбич! – объявил Крокер.
– Боюсь, что немного опоздал, миссис Пэтт, – сказал молодой лорд.
– Нет, вы очень пунктуальны. А тут ваш старый друг приехал, Джимми Крокер.
После почти неуловимого замешательства Джимми протянул ему руку:
– Хэлло, Уиззи!
– Х-хэлло, Д-Джимми…
Глаза их встретились. Во взгляде его светлости читалось явное облегчение с некоторой примесью изумления. Лицо, мгновенно побледневшее, зарделось румянцем, словно он пережил потрясение и теперь оправляется. Джимми не удивился его переживаниям. Что за игру ведет он, сказать Джимми не мог, но в одном был уверен – перед ним не лорд Уизбич. Этого человека он в жизни не встречал.
– Ленч подан, мадам, – звучно возвестил от дверей Крокер.
Глава ХV
Нечасто Энн находила случай радоваться присутствию в доме шести гениев. Как правило, она не выносила их и каждого по отдельности, и вместе взятых. Но сегодня их компания была ей весьма кстати. Были у них, конечно, и свои недостатки, но по крайней мере при них за столом поддерживалась общая беседа, не выливаясь в диалог между лордом Уизбичем и Джимми на темы старых времен. Энн не оправилась еще после встречи друзей, когда этот лорд поздоровался с Джимми как со старым знакомцем.
Она и надеяться не смела, что и этот барьер будет взят. Ей представлялось, как лорд Уизбич отступит, озадаченно хмурясь, и вскрикнет: «Это не Джимми Крокер!» Напряжение сменилось облегчением, но говорить не хотелось, и она рассеянно отзывалась на реплики Говарда Бемиса, поэта, сидевшего слева от нее. Она оглядела стол. Уилли Патридж занимал хозяйку беседой о разнице между пикриновой кислотой и тринитротолуолом – приятнее темы для ленча и придумать нельзя; а голос Кларенса Реншоу заглушал все соперничающие шумы соображениями о хореическим спондее. Словом, трапеза не отличалась от всех остальных.
Радость омрачало одно: она заметила, как лорд Уизбич бросает украдкой взгляды на Джимми. Тот уписывал яства с сосредоточенностью человека, который после обедов в меблирашках дорвался наконец до истинных шедевров. За последние несколько дней он пережил столько передряг, что какие-то взгляды уже не волновали его. Конечно, он уловил их и не сомневался, что после еды лорд улучит момент для беседы. Однако пока что все его внимание было отдано желудку. Джимми щедро накладывал себе с подносов, которые предлагал ему отец.
Вдруг он расслышал свое имя, произнесенное миссис Пэтт.
– Простите?
– Совсем как в прежние времена, – добродушно заметила его тетя. Все ее подозрения испарились после того, как лорд Уизбич узнал гостя, и угрызения совести побуждали вести себя с чрезмерной любезностью. – Присутствие Скиннера, наверное, напоминает тебе о Лондоне.
Джимми поймал бесстрастный взгляд отца.
– Скиннер – замечательный человек, – ответил он. – Его натура раскрывается перед вами, словно редкостный цветок.
Блюдо в руках Крокера-старшего качнулось, но лицо сохранило непроницаемость.
– В нем нет ни единого порока, – продолжал Джимми. – Он чист, как ребенок.
Миссис Пэтт удивленно взглянула на образчик добродетелей. У нее шевельнулось смутное чувство, что над ней издеваются, и упомянутый племянник снова стал ей неприятен.
– Много лет Скиннер был для меня настоящим отцом, – говорил тем временем Джимми. – Бросался помочь мне, когда я падал. Рассказывал всякие истории. Целовал ушибленные места.
Несмотря на напряженность, Энн невольно восхищалась своим сообщником, так хорошо справляющимся с деликатной, нет – взрывоопасной ситуацией. Она всегда считала, и довольно справедливо, что обладает немалым запасом мужества и находчивости, но сейчас не сумела бы вести беседу, не выдавая беспокойства. Да, Энн восхищалась Джимми, но все-таки ей бы хотелось, чтоб он держался понезаметнее. А вдруг он изображает этого Крокера непохоже и Скиннер или лорд Уизбич усомнятся в том, что видят? Надо бы предупредить, чтобы поубавил прыти, но сидели они по разные стороны огромного стола.
Джимми между тем наслаждался от души. Он чувствовал, что сейчас поистине вносит в дом свет и сладость, и купался в блаженстве. Ему нравилась еда; нравилось, как отец играет роль дворецкого; нравились забавные полудурки, которые, как оказалось, тоже живут в этом желанном пристанище. Жаль только, Пэтт ушел! К нему он испытывал сильнейшую симпатию и сделал мысленно зарубку: не теряя времени, надо излечить старикана от пагубной привычки. Ну что это, в самом деле? Зачем он позволяет, чтобы контора портила ему жизнь? Хорошо бы устроить пикничок с Пэттом, отцом и компанией… Но тут его мечты были прерваны. Вскинув от тарелки глаза, Джимми обнаружил, что все обедающие уставились на Уилли Патриджа, а тот сверкает глазом на пробирку, которую достал из кармана и положил рядом с тарелкой.
– Порошка хватит, чтоб пол-Нью-Йорка разнести! – небрежно бросил он.
