Кодзиро Сэридзава - Книга о Небе
Ощущение яви как сна, а сна как яви отличает искусство японцев. Впрочем, у Родительницы своя задача: предостеречь оттого, что не есть Истина, истинная жизнь. Жажда богатства, власти помрачает разум, хотя это лишь сон, пузыри на воде. Не стоит отдавать эфемерному бесценную Жизнь, дарованную Богом.
Японцы, привыкшие ощущать Красоту невидимого мира, любят странствовать не только в мыслях. Не отрываясь от корней, возвращаются туда, откуда восходит Солнце. Посетив Истинный мир, писатель был зачарован Небесной музыкой. И все же на вопрос Жака — вернется ли он на Землю, ответил: «Бог велел мне идти на Землю начала. Она находится в Стране восходящего солнца, в Японии. Это нечто вроде Святой земли, которую создала Великая Природа, когда создавала человека»[35]. Для истинного японца земля его предков всегда будет святой. И это прекрасно — есть чему поучиться.
Как ни превозносил писатель цивилизованную Францию, рядом с которой Япония времен военщины казалась варварской, душе его ближе то, что заключает в себе ваби-саби. (Теперь у многих на слуху эти слова, отражающие дух чайной церемонии, икебаны, садов камней.) Это вне времени — налет старины. Даже старый дом внушает живущим в нем чувство нежности — ваби-саби. Если душа тянется к Истине, то и старость не страшна. «Если постоянно укреплять свою душу, тело, естественно, и Бог укрепляет… Способ существования — в нем нет ни нового, ни старого. Годы и месяцы, повторяясь, как весна, лето, осень и зима, сменяют друг друга. Что ни говори, в наши дни становится больше тех, кто, следуя Великой Природе, приближается к божественной Истине», — заключает писатель.
Естественность, душевная простота, отсутствие вычурности ближе всего его сердцу. Это и есть ваби-саби, позволяющее углубиться в невидимое. Забудешься — и все озарится естественным светом. Увидишь цветок в его цветочности, дерево — в его древесности (о чем говорил Оэ — увидеть в дереве дерево). Искусство, которое ничего не навязывает, а только приводит человека к себе, затаенному, позволяя в тишине услышать, как бьется сердце мотылька, преображает все. Не потому ли к нему потянулись современники, уставшие от битв с химерами, что над духом ваби-саби не властно время?
Саби еще называют чувством просветленного одиночества (на санскрите — вивикта-дхарма). Оно поднимает до Небес хайку Басё.
Свищет ветер осенний!
Тогда лишь поймете мои стихи.
Когда заночуете в поле.
Чувство просветленного одиночества обострилось в писателе, что не мешает ему переживать неполадки в Мире явлений. Его отзывчивая душа не находит себе покоя. Что будет с Японией? «Японцы разбогатели, но души их обнищали». Забыв, что все есть сон, он готов прийти на помощь своему младшему брату, Горбачеву, который, оказавшись в Крыму, отрезан от всего мира и ему угрожает опасность. В 95 лет писателю трудно передвигаться, но он готов отправиться на помощь. Душа болит за Россию, где революция подорвала духовную Основу. Группа людей, стоящих наверху, преследует свои корыстные, эгоистические цели, а народ остается в спячке. И потому эта страна никак не выберется из ада, — говорили ему во Франции. Но писатель верит, что Рай возможен на Земле, когда люди станут свободны, — без алчности и спеси, начнут жить в радости. Рай — это прекрасная страна, где люди независимы. Для них слава и положение не имеют значения. Светлый Рай — это когда по-человечески воскрешают человека.
В каком-то смысле к совершенству позволяют приблизиться идеалы Французской революции — «свободы, равенства, братства». Когда, поженившись, они приехали во Францию, его молодая жена была зачарована словами о свободе. Их девиз произвел переворот в ее душе. Но не потому ли, что для японцев слово и есть дело? А может быть, потому, что эти идеи изначальны, в платоновском смысле, и, значит, не могут не сбыться, когда человек познает Истину, преодолеет свое беспокойное эго. Писатель вновь возвращается к идее «не-я» в прозе и в стихах:
С кистью в руке
Сидя за столом.
Прежде всего дам обет
Великой Природе
Отказаться от самого себя.
Но во имя чего должен человек отказаться от себя, от привычного эго? И Сэридзава дает ответ: «Если человек отказывается от себя, то по воле Неба он должен стать и полным сострадания человеком, иначе это бесполезно».
И на сей раз он погружается в воспоминания и просит читателя простить его. Наверное, еще не достиг того, что «ждала от меня Великая Природа, поэтому вот уже семь лет повторяю одно и то же». Читатель вправе возроптать. «Но это так важно, что сколько ни повторяй, все будет мало». Сила Великой Природы призывает спасать людей. «Я, как будто нет у меня ни жизни, ни смерти, все одержим исполнением своего долга». Разве что гора Фудзи, его вечная наперсница, поддерживает его по-прежнему: «Я, выросший без родителей, считал Фудзи своей матерью, все рассказывал ей, советовался с ней…»
Но главное — писатель хочет утешить остающихся на Земле. Жизнь вечна, и не нужно страшиться Истинного мира. Он устроен по законам гармонии и справедливости, потому и называется Истинным. Там настолько просветляется сознание, что не нужны переводчики. Каждый говорит на языке своей страны, и все понимают друг друга. Свободные от эгоизма и алчности, совершенствуют себя в деле, которым занимались на земле. И так как оба мира суть единое целое, их подвижнический труд не может не принести пользу людям, хотя они не отдают себе отчета, откуда приходят осенившие их идеи.
Не потому ли писатель захотел напоследок донести до слуха людей Мелодию Неба, что «Небо — это сострадание», а музыка — «язык Неба»? Не потому ли, что «в этом мире в наше время потерян дух сострадания друг к другу»? Об этом последняя книга Кодзиро Сэридзавы — «Мелодия Неба». Оя-сама напоминает, что значит Небо, без которого невозможна жизнь. Небо посылает человеку все необходимое, только человек не замечает, не поднимая глаз к Небу, не ощущает его благодатную помощь. Небо посылает свет, радость, орошает землю. Небо — сердце нашего мира. Пока бьется сердце, продолжается жизнь. Небо все хранит в своей памяти, все, что исходит от человека, и возвращает ему сторицей в виде идей и образов, чтобы не угасала его духовная жизнь. Почему Небо заботится о человеке? Потому что у Неба «родительская душа». Небо вдохновило его написать о единстве Неба, Бога и Человека.
Собственно, Тэнри — учение о Небе: Тэн — Небо, Ри — Истина, которая едина и у каждого своя. Истина или истинность, предназначение каждого и есть Ри, Единое в единичном. Оя-сама напомнила: именно потому, что существует Небо, существует человеческая воля; существует Путь, Путь провидения. Когда поймут Истину Неба, откроется Истина Великой Природы, намерения Бога. Люди не осознают, что Бог даровал каждому частицу Своего духа, каждый есть Божий храм, в душе каждого хранится Истина.
Небесная музыка вновь навеяла на писателя воспоминания, когда они с женой приехали во Францию. Им все казалось удивительным, будто попали из японского ада двадцатых годов в райскую жизнь. Во Франции они ни в чем не испытывали нужды и никто ими не понукал. Его добрая жена уверовала в девиз «свобода, равенство, братство» и постоянно, как заклинание, повторяла священные для нее слова. Если подумать, мало кто не знает этих слов, но многие ли следуют им? Для нее произнесенное слово становилось делом. Она повторяла эти слова и оказалась в Истинном мире. Наверное, в этом было ее призвание, ее Ри, ниспосланное Небом, и она сопровождала Родительницу повсюду, где нуждались в их помощи.
Приятные воспоминания о днях, проведенных во Франции, опять сменились мыслями о судьбе человеческой. Почему Бог, приложивший столько усилий, чтобы создать человека и радоваться вместе с ним, теперь наблюдает его падение? Впервые Бог вынужден спуститься на Землю, чтобы очистить сердца людей и предотвратить их гибель. Человеческая несправедливость, алчность, эгоизм все еще затмевают разум, так что живая планета может превратиться в мертвую. Удивительное свойство писателя — думать о вечном, оставаясь в настоящем. Если бы он не верил в преображение человека, не писал бы книг о Замысле и Милосердии Бога, о Воле, Счастье и Жизни человека.
Сэридзава закончил «Мелодию Неба» верой в спасение человека, созданного для радости, а не для горя и печали. «Глядя из окна кабинета на огромное Небо, которое с первого дня Нового, 1993 года продолжало быть ясным, я, сложив ладони, молился о том, чтобы все люди на земле жили в мире, как дети Бога-Родителя, а в это время всю комнату наполняло тихое звучание Мелодии Великой Природы. Это было третьего января 1993 года». Последние строки Сэридзава написал 20 января 1993 года. «Для человечества наступает рассветное утро „жизни в радости“. Наслаждайтесь Новым годом, обещающим радость и счастье! Казалось, этот голос доносится с Неба, но если прислушаться, он раздается снизу. Бог-Родитель шлет весть об удивительной радости». Больше Кодзиро Сэридзава не написал ни строчки или продолжил писать в Мире Небесном, чтобы дошла до людей благая весть. Ушел «в последний путь в поисках музыки».
