Эдит Уортон - Век невинности
Мулатка исчезла за дверью, и пожилая леди повернулась к Ачеру.
«Не пугайтесь, мой милый: у меня ужасный вид! — сказала она весело, расправляя на своей необъятной груди складки кружев. — Мои дочери сказали, что в моем возрасте это не так уж важно! Как будто уродство не следует скрывать!»
«Моя дорогая миссис Мингот, вы сегодня необычайно хороши!» — ответил Ачер в том же ключе. Она откинула голову на подушки и расхохоталась.
«Но не так хороша, как Элен! — сказала она, заговорщически подмигивая Ачеру, и прежде чем он успел что-либо ответить, спросила: — Она и в самом деле была неотразима, когда вы везли ее из Джерси?»
Молодой человек рассмеялся, а пожилая леди продолжала:
«Это потому она высадила вас, что вы ей так прямо и сказали? В мои годы мужчины считали своим долгом говорить дамам подобные вещи!»
Миссис Мингот усмехнулась и сказала почти вопросительно:
«Жаль, что она не вышла за вас замуж! Я всегда ей об этом говорила. Это бы сняло с меня головную боль! Но разве внучки думают о том, что нужно щадить бабушкины нервы?»
Ачер уже подумал было, что от болезни рассудок ее помутился, но она вдруг прервала самое себя и сказала:
«Так или иначе, все уже решено: Элен останется со мной, что бы ни говорили остальные члены семейства! Еще немного, и я готова была бы упасть перед ней на колени, чтобы удержать ее. Не знаю, смогу ли я в последующие двадцать лет так же спокойно определять, где находится пол!»
Ачер не проронил ни слова, и миссис Мингот продолжала:
«Несомненно, вам известно, что все они — Ловелл, Леттерблеяр и Августа Велланд требовали, чтобы я задержала Элен здесь и ограничивала ее свободу до тех пор, пока она не вернется к Оленскому. Они думали, что им удалось убедить меня! Тогда еще этот секретарь явился с последним „ультиматумом“ графа: надо сказать, красивые он выдвигал предложения! В конце концов, брак — это одно, а деньги — совсем другое! Вот я и не знала, что ответить ему, — она прервала свою речь и перевела дыхание, как если бы она делала над собой усилие, чтобы продолжать. — Но в ту минуту, как я взглянула на Элен, я сказала: „Птичка моя! Закрыть тебя снова в золотой клетке? Никогда!“ И мы решили, что она останется здесь и будет няньчиться со своей старенькой бабушкой, пока она еще жива… Конечно, это — не очень-то заманчивая перспектива, но Элен не возражает. И я не замедлила сообщить Леттерблеяру, что мы тут будем присматривать за ней».
Молодой человек чувствовал, как кровь пульсирует в его венах. Но поскольку Ачер был смущен чрезвычайно этим неожиданным разговором, он поначалу не понимал, что сулит ему эта новость: радость или печаль. Он уже настроился на то, чтобы осуществить свой план, и теперь ему сложно было перестраиваться. Но внезапно ему пришло в голову, что такой поворот событий значительно все упрощает и перед ним открываются новые возможности. То, что Элен согласилась переехать к своей бабушке могло означать лишь одно: она не может его оставить. Это был ее ответ на его призыв: открыто она не призналась ему в этом, но предприняла полумеры. И он вздохнул с облегчением, сравнивая себя с человеком, который был готов все поставить на карту, но вдруг выяснилось, что в этом нет необходимости. Он почувствовал, как в него вливаются новые силы и оказывают на него наркотическое действие.
«Она не могла уехать! — воскликнул он и добавил: — Это было бы ошибкой».
«О, дорогой, я всегда знала, что ты — на ее стороне! Именно поэтому я и послала за тобой сегодня! А твоей хорошенькой жене, когда она хотела приехать сюда вместе с тобой, я сказала: „Нет уж, милочка моя! Мне не терпится повидаться с Ньюлэндом. И в конце концов, дай ты нам посплетничать наедине!“» — пожилая леди откинулась на подушки, насколько ей позволял ее двойной подбородок, и смотрела на него широко раскрытыми глазами.
«Готовьтесь к тому, — сказала она, — что нам придется выдержать целую битву: они ведь не хотят, чтобы Элен здесь задержалась! Они считают, что я слишком стара, слишком больна и слишком слаба, чтобы взять на себя заботу о ней. Это верно, у меня слишком мало сил, чтобы бороться с ними, так что вам придется это делать самому».
«Мне?» — заикаясь, переспросил молодой человек.
«Вам. А почему бы и нет?» — сказала она, и взгляд ее круглых глаз вдруг пронзил его, точно кинжал. Ее ручка соскользнула с подлокотника и вцепилась в его руку маленькими хищными ногтями.
«Почему нет?» — повторила она настойчиво.
Ачер под ее пристальным взглядом медленно приходил в себя.
«Боюсь, что на меня нельзя положиться: я всего лишь пешка в этой игре».
«Да, но вы же, мистер Ачер, партнер Леттерблеяра, не правда ли? Так вы могли бы натравить его на них! Если вам самому не захочется ввязываться в драку!»
«Дорогая миссис Мингот! Прошу вас, займитесь этим делом самостоятельно! А если потребуется моя помощь, я всегда готов ее оказать вам», — сказал он.
«Тогда мы спасены! — облегченно вздохнула она; и, откинув голову на подушки, улыбнулась ему загадочной улыбкой умудренной житейским опытом основательницы рода. — Я знала, что вы поддержите нас! Когда обсуждался вопрос о том, что Элен необходимо отправиться обратно в Европу, о вашем содействии в этом деле ничего не говорилось».
Ачер вздрогнул, пораженный ее проницательностью. Ему хотелось спросить: «А имя Мэй при этом упоминалось?» Но он предпочитал ничего не говорить.
«А мадам Оленская? Когда я могу с ней увидеться?» — спросил он.
Пожилая леди закатила глаза и хихикнула.
«Только не сегодня! Сегодня одна, завтра — другая… Мадам Оленской сейчас нет дома».
Ачер покраснел от разочарования, а старая Кэтрин продолжала:
«Друг мой, она отправилась в своем экипаже навестить Реджину Бьюфорт».
Она немного выждала, чтобы понаблюдать, какое действие эти слова окажут на Ачера, и затем продолжала:
«Вот так она со мной обращается! На следующий день после своего приезда сюда она надела свою самую лучшую шляпку и сказала мне совершенно невозмутимо, что собирается заехать к Реджине Бьюфорт. „Кто такая? Почему не знаю?“ — сказала я, а Элен мне ответила: „Она — твоя родственница и самая несчастная в данный момент женщина!“
„Она — жена подлеца!“ — возразила я.
„Так же, как и я, — заметила Элен, — А еще все члены моей семьи хотят, чтобы я к нему вернулась!“
Крыть мне было нечем, и я отпустила ее. Она сказала, что весь день моросит холодный дождь и попросила у меня экипаж, чтоб ей не пришлось идти пешком. Вначале я думала, что насчет Реджины — это она пошутила.
„Так зачем тебе экипаж?“ — спросила я ее, и она ответила: „Я же сказала, что хочу проведать свою кузину Реджину!“ Тут я выглянула в окно и убедилась, что небо ясное, и на землю не упала ни одна капля дождя. Но я поняла ее и позволила ей воспользоваться своим экипажем… В конце концов Реджина — храбрая женщина, как и Элен. А я, между прочим, ценю храбрость в людях превыше всего».
Ачер наклонился низко и поцеловал маленькую ручку, которая все еще лежала на его руке.
«Ой-ой-ой, молодой человек! Вам сейчас казалось, что вы целовали руку своей жены, надеюсь?» — спросила старая Мингот своим старческим голосом с хрипотцой; и когда он поднялся, чтобы уходить, она прокричала ему вдогонку: «Передавай ей привет от меня! Но о нашем с тобой разговоре — молчок!»
Глава тридцать первая
Ачер был ошеломлен теми новостями, о которых сообщила ему старая Кэтрин. Естественно, что мадам Оленская поторопилась приехать по первому зову своей бабушки; но то, что она решила остаться под ее крышей трудно было объяснить, — тем более что здоровье старой Мингот значительно улучшилось.
Ачер не сомневался, что это ее решение никак не связано с ее финансовыми проблемами. Он точно знал ту скромную сумму, которую граф Оленский выделил ей после того, как они расстались. Если бы ее бабушка отказалась содержать ее, мадам Оленской не на что было бы жить, — по крайней мере, жить по стандартам Минготов. Поскольку Медора Мэнсон потеряла свои сбережения, обе дамы оказались в тяжелой ситуации. Вероятно, они едва сводили концы с концами. И все же Ачер нисколько не сомневался, что мадам Оленская приняла предложение своей бабушки из иных соображений.
Элен была щедра и пренебрежительно относилась к деньгам; будучи женой графа Оленского она в них не нуждалась. В то же время, она могла обходиться без многих вещей, которые Минготы причисляли к вещам первой необходимости. Миссис Ловелл Мингот с миссис Велланд часто обсуждали парадоксальное равнодушие Элен Оленской к баснословным богатствам, которые ее окружали во дворцах графа Оленского. Более того, Ачер прекрасно знал, что вот уже несколько месяцев Элен не получает от графа денег. И все же она не предприняла ни единой попытки добиться финансовой поддержки со стороны своей бабушки. А посему, если она приняла это решение, то значит была особая причина.
