Любовь Овсянникова - Побег аферистки
— Это все только мои подозрения, — сказала Татьяна. — На ваш бизнес, Любовь Петровна, положил глаз один бандит, которого вы когда-то лечили. Позавидовал вам. Теперь он старается терроризировать вас и этим заставить платить ему дань. Для исполнения задуманного нашел помощницу, которая для начала должна была украсть ваши сбережения. А когда нагрянул Григорий и не дал этого сделать, они повторили попытку — в тот день, когда вы ходили гулять на Днепр, а я оставалась отдыхать дома. Помните? — слушатели дружно кивнули головами. — Я едва отбилась от мужика, после того как поймала воровку на месте преступления. Он почти силой ломился в дом, чтобы освободить ее. Да, — Татьяна повернулась к Любови Петровны, — она залезла сюда через окно и снова рылась в вашем шкафу. Если я их прогнала недостаточно убедительно и они не отказались от своего намерения, то до сих пор следят за вами. А если так, то по нашей вечерней суете должны понять, что сегодня ночью вы остались одни, без защитников и можно еще раз попытаться ограбить вас. Вот я и готовлюсь к этому.
— Значит, война, я не ошибся, — сказал Игорь Свиридович.
— Не везет нам, как не то, так другое, все не как у людей, — задумчиво сказала Любовь Петровна. — Значит, надо продержаться до утра, а там еще что-то придумывать.
— Вы сейчас еще посидите, посмотрите телевизор, делайте все, как всегда, а потом ложитесь спать. А я буду дежурить. Вдруг что, я вас разбужу. Не полезут же они в окно нахрапом.
— Если мы будем спать, а ты нет, то это не называется дежурством, — сказала Любовь Петровна. — Давай договоримся иначе. Ты спи сейчас, а я посплю во второй половине ночи.
— Нет, Любовь Петровна, вам завтра больных принимать, вы должны быть свежей.
— Вы о мне не забыли? — отозвался Игорь Свиридович.
— Вы больной, вам вообще об этом деле неполезно знать. Но уж коли я где-то ошиблась и разрешила вам догадаться о происходящем, то хотя бы не проситесь на фронт, — сказала Татьяна.
— Эх, дочка, не дай Бог тебе что-то знать о настоящем фронте! — вздохнул мужчина. — Разберемся по сути. Кто из нас самый крепкий здоровьем и самый выносливый?
— Это я, — отозвалась Татьяна.
— Кому завтра более всего надо быть в форме?
— Любови Петровне.
— Ну, вот. Выходит, что лучшее время для дежурства мы отдадим Любови Петровне, а самое трудное — нашей Тане.
— Как это?
— С вечера будет дежурить Любовь Петровна, а мы поспим. Потом заступишь ты, Таня, а под утро я тебя сменю, и ты еще немного поспишь.
— Я согласна. Для меня заснуть или проснуться в любое время дня и ночи не составляет труда, — согласилась Татьяна.
Они еще обсудили детали и методы дежурства, поговорили о возможных вариантах действий со стороны настырного бандита и разошлись по своим «постам». Татьяна, имея некоторый опыт отражения бандитских нападений, думала, что она, передав смену после ночного дежурства, постарается уже не заснуть, так как это будет самое тяжелое время для старого человека — время перед утром, когда больше всего хочется спать. А разная нечисть в как раз в этот период и наносит удары. И хотя сейчас почти в половине четвертого начинает светать и можно думать, что при свете дня им ничего не будет угрожать, но это было эфемерное впечатление. Бандиты дважды лезли в дом именно среди дня. Кроме того, нельзя в опасной ситуации полагаться на не видящего человека, тем более что слепота у Игоря Свиридовича появилась недавно и не успела скорректировать в организме более тонкий слух.
Однако все Татьянины расчеты полетели кувырком. Ей показалось, что она только что заснула, хотя стрелка часов подбиралась к часу ночи, когда внутренний часовой забил тревогу, принудив резко раскрыть веки и неслышно вскочить на ноги. И все равно неприятности снова ее застали неожиданно.
А дело было так. Любовь Петровна немного успокоилась после вечерних разговоров, так как кругом было тихо и спокойно, даже песик помалкивал, честно дежурила и слегка подремывала перед экраном телевизора. В положенное время уже собиралась будить на смену Татьяну, как вдруг ощутила посторонний запах, который сразу не распознала. Потом поняла, что это пахнет дым — у нее что-то горело. Она, конечно, переполошилась — надо же сдать дежурство в порядке: проверила все розетки и выключатели, глянула на электрический чайник, пошла на веранду проверить газовую плитку. Все кругом было в порядке. Тогда она заподозрила, что забыла отключить газовый баллон в летной кухне, где вечером варила кашу собаке. Ну нет, чтобы перейти туда из дома — здесь был внутренний ход через амбар, — так не захотела тарахтеть и будить домочадцев, пошла со двора. Проверила все в летней кухне, заглянула даже в сарай и в погреб — нигде ничего не горело. Она постояла во дворе, присматриваясь и принюхиваясь, откуда может нести дымом, а потом направилась в дом.
На самом пороге ее обхватили сзади, заткнули рот кляпом, завязали глаза тряпкой, бросили на стул и прикрутили к нему.
Преступники насмотрелись дурацких фильмов о воровстве, подумала Любовь Петровна, где-то подожгли мусор, чтобы вызвать подозрение в пожаре, и наблюдали, куда она побежит деньги спасать. Видно, подсматривали в окно, как она металась по дому, потом следили за ней во дворе. А она их разочаровала, так как даже не подумала о стеклянной банке с деньгами, недавно закопанной на грядках с луком, — там ей никакой пожар не страшен.
— Где деньги? — услышала она вопрос, произнесенный сдавленным голосом прямо над своим ухом. — говоры, с…! Иначе изуродую! Убью!!
Любовь Петровна этот приглушенный голос истолковала не так, что бандиты боятся поднимать шум, а так, что они хотят остаться неузнанными, и она изо всех сил старалась вспомнить, кто это говорит, кого это она лечила от туберкулеза, но такого случая вообще не помнила. Да и не могла помнить. Хотя этот террорист в самом деле был туберкулезным и в самом деле узнал о целительнице по лечению у нее, но лечился здесь не он, а его мать и не от туберкулеза, а от рожи. Он просто привозил мать сюда и увидел здесь большую очередь. Тогда и подумал о бабкиных доходах и о том, чтобы добраться до них.
Но скоро бедная женщина поняла, что ошибалась, — бандиты выманили ее из дома не каким-то невинным огнем, а настоящим пожаром — она услышала, как загоготал вблизи от нее огонь, и ощутила горячий воздух, шедший с той стороны. И уже не думала о себе, а старалась подать знак тревоги оставшимся в доме. Как там ни тормошили ее, как ни допрашивали о деньгах, как не били, а она только извивалась всем телом, изо всех сил кричала, выдувая воздух через нос, била ногами об землю. В конце концов ей удалось перекинуть стул и вместе с ним упасть. В миг падения она поняла, что попадет головой на каменные ступени веранды, но что-то изменить уже не успевала.
Татьяна проснулась без видимых причин, но сразу сориентировалась в происходящем, хотя и почуяла, что немного опоздала. Мигом она была уже на ногах, выглянула со своей комнаты, убедилась, что хозяйки в доме нет и что ее терзают на улице, и решила применить уже испытанный метод — отвлечь внимание преступников на себя. Она вышла из комнаты и только вознамерилась как-то даты о себе знать, как услышала голос Игоря Свиридовича.
— Кто здесь? — коротко спросил он.
— Это я, не волнуйтесь, — сказала она. — Перейдите в мою комнату и ждите — я скоро освобожусь и выведу вас отсюда. А если сможете, то через окно выбирайтесь на улицу, бандиты стоят у порога и не увидят вас.
— Где Любовь Петровна?
— В безопасном месте, — сказала Татьяна, не уточнив, что там и как, ибо сама того не знала.
То, что она увидела, выглянув из двери, ее ужаснуло: Любовь Петровна неподвижно лежала на земле в какой-то странной позе. Во тьме Татьяна не поняла, что женщина была привязана к стулу, но увидела, что ее голова лежит на ступенях, а возле нее суетится Андрей, стараясь понять, жива его жертва или нет.
— Подай воды! — приказал он, и Татьяна увидела, что из темноты вышла знакомая уже девушка.
— Как я тебе ее подам? Тяни тетку под кран, — огрызнулась она.
— Ни с места! — закричала Татьяна. Она предположила, что у Любовь Петровны может быть черепная травма, тогда ее нельзя тормошить, не то что таскать по земле: — Отойди от женщины!
Бандиты изумленно переглянулись и вдруг оба прытко бросились к ней.
— Ах ты зараза! Как ты здесь оказалась?
Татьяна прошмыгнула назад в дом и ткнулась спрятаться за дверью гостиной, но там что-то стояло. Она осторожно тронула ногой этот предмет. Это оказался маленький стул, наподобие детского, на котором любила сидеть Любовь Петровна, когда перебирала травы. Татьяна тихо встала на него и подняла над головой пятикилограммовую гантель. Правда, проснувшись и удостоверившись в откровенном разбое, на который решились недавние более-менее безобидные воришки, она успела достать из-за печки пистолет, о котором говорил Игорь Свиридович, и сейчас это оружие было при ней.
