Геннадий Красухин - Мои литературные святцы
Увлёкшись панславизмом, Погодин оставил журнальную деятельность. Тем более что его издательская скупость была легендарной: платил он мало.
Он поступил в университет, где слушал лекции знаменитых историков. Вышел последователем теории Карамзина. Защитил диссертацию «О происхождении Руси», посвятил её Карамзину.
В 1835 году он занимает кафедру русской истории в звании ординарного профессора. В 1841 его избирают академиком Петербургской академии наук.
С 1844 года и до смерти, случившейся 20 декабря 1875 года, он работает исключительно для себя в своём кабинете.
Погодин собрал знаменитое древнехранилище – коллекцию предметов старины: около 200 икон, лубочные картины, оружие, посуда, литые образы, золотые и серебряные кресты разных веков, до 2000 монет и медалей, массу старопечатных книг и т. п.
В 1852 году император Николай купил у Погодина эту коллекцию за 150 тысяч рублей серебром.
Погодин имел огромное влияние на Николая I, который его уважал, считался с его советами во времена Крымской войны и смирялся с погодинской критикой его режима.
Он оставил довольно большое наследие: прозу, драмы, исторические исследования, критические отзывы о литературе современников.
Хотелось бы привести примеры его творчества. Но они великоваты для цитирования. Скажу в заключение, что его «Дневник», который Погодин вёл практически всю жизнь, до сих пор опубликован только частично.
24 ноября
Леонид Иванович Бородин учился в школе милиции, потом на историческом отделении Иркутского университета. За участие в неофициальной студенческой студии «Свободное слово» был исключён из комсомола. Окончил историко-филологический факультет пединститута Улан-Удэ. В 1965 переехал в Ленинград. Работал директором школы в Лужском районе Ленинградской области.
В 1965-м вступил в националистическую организацию ВСХСОН (Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа). Отличие их членов от остальных диссидентов состояло в том, что, выступая против советской (безбожной) власти, они не выступали против диктатуры как таковой, но ратовали за диктатуру христианского народа. Тем не менее Андропов добился зачисления их в диссиденты. Бородин был арестован и находился в заключении с 1967 по 1973 год. Причём сперва отбывал срок в мордовском лагере, а последние три года во Владимирской тюрьме.
В заключении начал писать стихи, потом прозу. Через самиздат его тексты печатались в журналах «Грани» и «Посев». Сотрудничал в самиздатовском журнале «Вече». После его прекращения стал издавать «Московский сборник».
В мае 1982 года снова арестован и приговорён к 10 годам лагерей и 5-и ссылки. Отказался писать прошение о помиловании и был освобождён в 1987 году.
В 1990-м начал работать в журнале «Москва», с 1992 по 2008 – его главный редактор, с сентября 2008 – генеральный директор журнала. Но с 2010-го снова главный редактор.
В 2005 году был назначен Путиным в Общественную палату РФ. Преподавал в Литературном институте.
Скончался 24 ноября 2011 года (родился 14 апреля 1938 года).
Отмечен Всероссийской Пушкинской премией «Капитанская дочка» за повесть «Царица Смуты», литературной премией «Умное сердце» имени А. П. Платонова, премией Александра Солженицына, «Большой литературной премией России» Союза писателей России за книгу «Без выбора», литературной премией «Ясная Поляна» за книгу «Год чуда и печали».
На мой взгляд, перехвален, как художник.
***Юрий Николаевич Либединский стал известен благодаря своей повести «Неделя» (1922) о революционных событиях в Челябинске, свидетелем которых он был. Входил в группы «Октябрь», МАПП. Был одним из руководителей РАПП. В 1934 году после создания Союза советских писателей стал Председателем его Центральной ревизионный комиссии.
Писал много.
Повесть «Комиссары» (1925), роман «Завтра» (1923), «Поворот» (1927), «Рождение героя» (1930), «Баташ и Батай» (1940—1941).
Особую критику вызвал роман «Рождение героя» за отказ от идеализации партработника.
На войне писал очерки и рассказы, собранные в отдельную книжку.
После войны написал весьма блёклое «Зарево» (1950) и не намного лучше его «Утро Советов» (1957).
Мемуарные книги «Современники» (1958) и «Связь времён» (1962) читаются, как и всякие мемуары, с интересом.
Вот – ещё одно свидетельство современника о причинах смерти Есенина:
«Я ушёл в предчувствии беды. Беда вскорости и стряслась: начался страшный запой, закончившийся помещением Сергея в психиатрическую лечебницу Ганнушкина.
По городу шли слухи, что Ганнушкин, выпуская Есенина, сделал его близким грозное предупреждение: не имея формальных оснований дольше задерживать Есенина в больнице, он должен обратить их внимание на то, что припадки меланхолии, ему свойственные, могут кончиться самоубийством».
Умер Либединский 24 ноября 1959 года (родился 10 декабря 1898-го).
***Борис Михайлович Эйхенбаум рано начал печататься. Уже в 1913—1914 годах он ведёт обозрение иностранной литературы в газете «Русская молва». В 1917 году он сближается с участниками кружка ОПОЯЗа, а в 1918 присоединяется к кружку.
В августе 1936 года президиум Академии наук СССР присудил Эйхенбауму степень доктора литературоведения без защиты диссертации.
Пережив блокадную зиму, в марте 1942 года вместе с университетом эвакуирован в Саратов, откуда вернулся в конце 1944 года кавалером ордена Трудового Красного Знамени.
«Он внешне был похож частично на Айболита, – вспоминал Леонид Аринштейн, – частично на Чехова. Он уже был лысенький, у него была такая розоватая лысинка. Он был очень весёлый человек, страшно остроумный, страшно любил шутку и часто смеялся. Смех у него был удивительно приятный. Я по смеху часто определяю людей. Одни смеются почти как лошади гогочут, другие таким мелким смешком тихеньким, а у него был удивительно приятный, немного серебристый смех, и у него всё лицо преображалось такой радостью, таким светом (он удивительно светлый человек был), а лысинка тут же становилась ещё более розовой, почти красной. Мне страшно нравилось, когда он смеялся, а смеялся он почти всё время, и, хотя времена были нелёгкие, это был период, когда уже чувствовалась в воздухе гроза над филологическим факультетом Ленинградского университета. Но он как-то всю свою жизнь сумел прожить, не видя, не глядя и не обращая внимания на то, что было вокруг него в политической жизни, что и здесь он это воспринимал…».
Гроза над филологическим факультетом разразилась, и Эйхенбаум попал в её эпицентр. В 1949-м он оказывается жертвой борьбы с космополитами. Особенно резко против него выступают Фадеев и А. Дементьев. Его отовсюду увольняют. Он лишён возможности печататься.
Возвращается в науку только в сентябре 1953 года.
Гнусная кампания, чей жертвой он был, роковым образом сказалась на его здоровье: 24 ноября 1959 года, открыв вечер скетчей Анатолия Мариенгофа, произнеся вступительное слово, Эйхенбаум сел на место и умер (родился 4 октября 1886 года). Он собирался писать книгу о текстологии, о Лермонтове, но, увы…
Так погиб великий учёный, написавший блистательные работы о мелодике русского стихотворного стиха, об Анне Ахматовой, о разных периодах творчества Льва Толстого.
25 ноября
Владимир Натанович Гельфанд с мая 1942 по ноябрь 1956 был в рядах Красной армии. Всё время вёл дневник.
Вёл его и с 1952 по 1983, когда преподавал обществоведение и историю в техникумах г. Днепропетровска.
Умер 25 ноября 1983 года (родился 1 марта 1923-го).
Его дневники оказались на Западе и неоднократно издавались там на немецком и шведском языках.
Вот – отзыв шведской газеты «Дагенс Нюхетер»:
«Дневник советского солдата. Его сила в описании действительности, которая отрицалась долгое время и никогда не описывалась в перспективе будней. Несмотря на все ужасы, это захватывающее чтение, дошедшее до нас через много лет. Более чем радостно, что эти записи, даже с 60-летним опозданием, стали доступны, по крайней мере для немецкой публики, поскольку именно такой перспективы не хватало. Эти записи впервые показывают лицо красноармейских победителей, что даёт возможность понять внутренний мир русских солдат. Для Путина и его постсоветских стражей будет тяжело закрыть этот дневник в шкафчик с ядами враждебной России пропаганды».
А вот что пишет сотрудник Института современной истории Мюнхен-Берлин:
«Это очень частные, не подвергнутые цензуре свидетельства переживаний и настроений красноармейца и оккупанта в Германии. При всём том показательно, как молодой красноармеец видел конец войны и крушение немецкого общества. Мы получаем полностью новые взгляды на боевое содружество Красной Армии и её моральное состояние, которое слишком часто было прославлено в советских изображениях. Кроме того дневники Гельфанда противостоят распространённым тезисам и военные успехи Красной Армии нужно приписывать преимущественно системе репрессий. По личным переживаниям Гельфанда можно видеть, что в 1945/46 имелись также заботливые отношения между мужчинами-победителями и женщинами-побеждёнными. Читатель получает достоверную картину, что и немецкие женщины искали контакт с советскими солдатами, – и это вовсе не только по материальным причинам или с потребностью защиты».
