Читра Дивакаруни - Сестра моего сердца
— Может, нам стоит хотя бы позвонить?
— Вообще, Сунил звонил на днях, когда ты была на утренней прогулке.
— Но почему вы мне ничего не сказали? — спросила я раздраженно.
Пиши со вздохом ответила:
— Я старею — вот и стала забывать какие-то вещи.
В эту секунду она действительно показалась мне очень старой и уставшей. Под глазами у нее появились темно-синие мешки. Может, ее снова стал мучить артрит, не давая ей спать по ночам?
— В любом случае у Сунила и Анджу всё в порядке, так что не беспокойся за них.
Я внимательно вглядывалась в ее лицо. У нее действительно покраснели веки, или мне просто казалось? Но Пиши, тут же отведя взгляд, повернулась и ушла в ванную.
* * *Прошла еще одна неделя, а письма от Анджу всё не было. И тогда я решила позвонить ей. Я позвонила, как обычно, утром, когда в Америке был вечер. К этому времени Анджу всегда возвращалась домой и готовила, ворча, ужин. Но в этот раз никто не брал трубку, и, несмотря на то что я оставила сообщение, она так и не перезвонила мне.
— Странно, — сказала я мамам спустя пару дней после звонка. — Я уверена, что Анджу перезвонила бы мне, ведь я очень редко звоню ей. Она бы поняла, что случилось что-то важное.
— Может, они взяли отпуск и уехали куда-нибудь, — предположила мама.
Но я не могла успокоиться. Я решила позвонить еще раз, когда дома у нас никого не будет.
В последнее время мамы почему-то с большой неохотой оставляли меня одну дома, поэтому мне пришлось дождаться дня, когда мы ходили в храм. И, когда мы уже собрались выходить, я сказала, что устала.
— Пойдем, это не так уж далеко, — настаивала мама. — Нельзя, собравшись в храм, говорить, что ты передумала. Это может принести неудачу.
— Мы можем взять такси, — сказала Гури-ма.
Я, громко зевнув, ответила:
— Нет, мне правда нужно поспать.
— Давай я останусь с тобой, — предложила Пиши.
— Нет, нет, пожалуйста, идите все вместе и помолитесь за меня и Даиту. Я всё равно буду спать, зачем со мной оставаться?
Мне удалось убедить их идти без меня только к полудню. В Калифорнии в это время уже наступила полночь. Мне очень не хотелось будить Анджу, но так я точно застала бы ее дома.
Трубку взял Сунил. Голос у него был сонный, озадаченный и какой-то неуверенный. Я бы никогда не узнала этот голос, которого я не слышала так давно, если бы не была уверена, что он может принадлежать только Сунилу. Почувствовав неловкость — в последний раз мы говорили в тот злополучный день в саду, — я, всё же совладала с собой, и твердо сказала себе, что звоню ради Анджу. Кроме того, мы все уже повзрослели и многое пережили, чтобы понимать, из-за чего стоит переживать, а что нужно просто забыть. Когда я представилась, Сунил замолчал — неужели он тоже вспомнил об аромате жасмина? — а потом довольно резко сказал, что Анджу спит и он не хочет беспокоить ее, потому что в последнее время она не высыпалась.
— Я передам ей, что ты звонила, — добавил Сунил, и по его тону я поняла, что он сейчас положит трубку.
— Подожди! — закричала я. — Подожди!
И тут меня осенила, словно вспышка молнии, мысль. Я должна была хотя бы попытаться, чтобы узнать, действительно ли мои опасения беспочвенны, как утверждали мамы.
— Анджу уже лучше? — спросила я, скрестив пальцы и моля про себя Бога, чтобы Сунил ответил: «О чем ты?»
Но вместо этого Сунил ответил тревожным голосом:
— Значит, они тебе рассказали. Я думал, что они не станут говорить, пока ты не родишь. Нет, лучше ей не стало. На самом деле Анджу сейчас даже хуже, чем в тот день, когда она потеряла ребенка.
У меня перехватило дыхание, словно кто-то ударил меня кулаком в грудь. А потом я начала дышать с каким-то хриплым призвуком, и мне пришлось прикрыть трубку рукой, чтобы Сунил ни о чем не догадался.
Анджу, Анджу!.. Как так получилось? И меня не было рядом с тобой в такой ужасный момент.
— Я старался не рассказывать маме Анджу, как всё плохо, у нее ведь больное сердце, но я не могу справиться с этим один, я схожу с ума. Она не встает с постели. Точнее, с дивана, на котором теперь всё время лежит. Она не хочет принимать антидепрессанты. Каждый день, уходя на работу, я оставляю таблетки рядом с ее тарелкой с завтраком, и вечером, когда я возвращаюсь, они лежат на том же месте. Она очень сильно похудела. Когда я беру ее за руку, кажется, что это рука старушки — одни кости, обтянутые кожей. Она ест, только если я кормлю ее с ложки.
Слова Сунила, переливаясь из телефонной трубки, заполняли комнату, в которой я сидела. Вот они плескались у моих лодыжек, доползли до голени.
— И она молчит. Анджу не сказала ни слова с тех пор, как я привез ее из больницы. Думаю, она во всем винит себя. Я сказал ей, что она не виновата, но она словно не слышит меня вообще. Однажды я попытался сказать ей, что мне тоже нелегко.
Сунил прервался, чтобы прочистить горло, и продолжил:
— Я думал, что так смогу сломать барьер между нами, но она просто накрыла голову подушкой. То же самое она делает каждый раз, когда я спрашиваю ее, не хочет ли она съездить к матери в Индию. Доктор посоветовал отвезти ее на какое-то время туда, где она выросла, к родным. Но когда он сказал об этом Анджу во время последнего визита, она задрожала всем телом, ее глаза стали безумными и испуганными, как у животного, попавшего в ловушку. Мне даже не хочется думать о том, чтобы куда-то отправлять ее одну. Но я не знаю, что мне еще сделать. Я все перепробовал, но ей не становится лучше.
Пока Сунил говорил, я крепко прижимала ладонь к животу, как будто боясь, что Даита тоже может выскользнуть, как мой прекрасный Прем.
Не сейчас, Судха. Сейчас нужно думать только об Анджу.
— Может, ты сможешь помочь ей? Сможешь?
Я судорожно пыталась что-то придумать. В голове у меня стоял такой шум, словно от бушующего пожара, я видела клубы пыли, взметнувшиеся из-под ног разгневанного Бидхата Пуруша. И наконец я придумала.
— Она спит? — спросила я у Сунила. — Приложи трубку к ее уху.
Мне казалось, что мой рот набит пылью, она уже добралась до моих легких, она давила на меня, как невыполненное обещание, сжимая горло так, что тяжело было говорить. Но я начала свой рассказ.
— В одном старом-старом мраморном дворце, окруженном стражниками, жила-была принцесса. Стражники говорили ей, что правильно, а что нет, а если принцесса пыталась выйти за границы дворца, они тут же заграждали ей путь, направив ей в лицо отравленные копья. Когда принцесса выросла, стражники выдали ее замуж за короля, которого они сами выбрали для нее. Никто не заметил во время оглушительного свадебного фейерверка, как разбилось сердце принцессы. А когда она попала в дом своего мужа, то ей не пришлось долго привыкать, потому что жизнь в новом доме была такой же, как в доме, в котором она росла. Только стражники были еще свирепее, а острия копий были еще ядовитей. Жизнь текла своим чередом. И вот пришло время королеве стать матерью. Предсказатель сказал ей, что у нее будет девочка. Испугавшись, что их правителем станет женщина, стражники направили свои мечи на живот королевы, чтобы убить малышку еще до ее рождения. А король, окаменев от ужаса, не мог даже пошевелиться, чтобы помешать им.
На этих словах я запнулась, потому что мне было больно произносить их. Не о том я хотела рассказать сказку Анджу. Но история сама делала повороты, и я должна была продолжать, чтобы увидеть, куда она выведет.
— Королева тоже ужаснулась, но положила руки на чрево, чтобы набраться смелости у своей нерожденной дочери. И что-то прошло в ее руки через стенки утробы. Она взглянула и увидела меч, пылающий меч, сделанный из света, а затем еще один, для второй руки. Вращая мечи вокруг головы, как богиня Дурга, как Рани из Джанси, королева покинула дворец, и никто не посмел остановить ее.
На своем пути королева встречала разных людей, но, хотя все любили королеву и ее маленькую дочь, они боялись, что их покарают стражники. А иным становилось не по себе от неземного сияния, исходившего от них обеих, поскольку страдания и храбрость вызывают в нас такой свет. Так никто не осмеливался приютить их.
Королева продолжала искать новый дом. Иногда она печалилась и думала, неужели она и ее дочь обречены беспрестанно скитаться по земле, но всё равно не сдавалась. Пока, наконец, она не пришла к берегу океана, и дальше идти было некуда.
Я перевела дыхание. Выуживая из глубин памяти слова, я, словно Тезей, шла по лабиринту, следуя за нитью. Куда он вывела меня?
И тут я услышала очень тихий голос Анджу:
— И вдруг королева услышала голос: «Не бойся, милая. Возьми меня за руку». Посмотрев вверх, она увидела радугу, простиравшуюся от противоположного края земли прямо к ее ногам. Знаешь, в своих страданиях королева совсем забыла про сестру-близнеца, которая жила в далекой стране за океаном. Сестра послала ей всю свою любовь в этой радуге…
