Уильям Теккерей - Базар житейской суеты. Часть 3
— Догадайся! сказала она громко своему мужу. Странный ты человѣкъ, продолжала она шутливымъ шопомъ, — неужели ты думаешь, что я пріобрѣла ихъ на вѣсъ золота въ модномъ магазинѣ? Это ожерелье, уже давнымъ-давно получила я въ подарокъ отъ одной пріятельниицы. Брильянты, разумѣется, взяты напрокатъ. Справиться объ этомъ у мистера Полоніуса, въ Ковентри-стритѣ. Драгоцѣнныя бездѣлки, мой другъ, не всегда принадлежатъ тѣмъ, кто ихъ носитъ: было бы тебѣ это извѣстно. Сюда, конечно, не идутъ въ разсчетъ эти чудные камни, которые ты видишь на леди Дженни.
— Это наши фамильные брильянты, замѣтилъ сэръ Питтъ, нѣсколько встревоженный этой бесѣдой.
Въ такомъ духѣ продолжался разговоръ, пока, наконецъ, карета не остановилась у подъѣзда великолѣпнаго палаццо, гдѣ была резиденція милорда Бумбумбума.
Брильянты, возбудившіе удивленіе простодушнаго Родона, никогда не возвращались въ магазимъ мисстера Полоніуса, что на Ковентри-стритѣ, и этотъ джентльменъ никогда не присылалъ за ними на Курцонскую улицу. Отсюда мы вправѣ сдѣлать заключеніе, что брильянты составляли неотъемлемую собственностъ мистриссъ Бекки. Послѣ этого торжественнаго визита, они спокойно улеглись въ одно секретное хранилище, въ старинную шкатулочку, полученную давнымъ-давно въ подарокъ отъ миссъ Амеліи Седли. Намъ заподлинно извѣстно, что здѣсь же, въ этомъ безопасномъ мѣстѣ, мистриссъ Бекки хранила многое множество другихъ, весьма полезныхъ и, быть можетъ, драгоцѣнныхъ вещицъ, о которыхъ не зналъ и не вѣдалъ мистеръ Родонъ Кроли. Совершеннѣйшее невѣдѣніе составляетъ, какъ извѣстно, превосходное качество многихъ супруговъ на «Базарѣ Житейской Суеты», такъ же какъ сокровенность и таинственность становятся отличительными свойствами нѣкоторой части великосвѣтскихъ леди. О, женщины, женщины! къ вамъ обращается дерзновенная рѣчь моя въ настоящую минуту: «Сколько поступаетъ къ вамъ, передъ каждымъ баломъ, таинствсяныхъ счетовъ изъ модныхъ магазиновъ? Сколько у васъ разныхъ тряпокъ и браслетовъ, которыхъ вы не смѣете показать своимъ мужьямъ? Вы носите ихъ не иначе, какъ съ душевнымъ трепетомъ и страхомъ, и въ то же время съ улыбкой ласкаетесь къ своимъ супругамъ, которые, въ простотѣ сердечной, не умѣютъ отличить новаго бархатнаго платья отъ стараго, и новаго браслета отъ прошлогодняго. Прійдетъ ли имъ въ голову, что этотъ простенькій шарфъ, опоясывающій вашу талію, стоитъ около сорока гиней, и что мадамъ Бобино присылаетъ каждую недѣлю докучливые счеты изъ своего магазина?
И вотъ, по этой-то причинѣ, Родонъ Кроли ничего не зналъ касательно брильянтовъ, сережекъ и блистательнаго фермуара, украшавшаго грудь его супруги. Но лордъ Стейнъ, представлявшійся въ ту пору милорду Бумбумбуму, зналъ очень хорошо, откуда взялись всѣ эти брильяпты, и кто заплатилъ за нихъ наличныя деньги. Рисуясь въ палаццо Бумбумбума, лордъ Стейнъ обращалъ особенное вниманіе на мистриссъ Родонъ Кроли.
Наклонившись надъ нею, лордъ Стейнъ улыбнулся, и привелъ прекрасные стихи поэта о брильянтахъ Белинды, «ихъ же лобызаютъ Евреи и обожаетъ невѣрное племя».
— Но вы, милордъ, надѣюсь, не принадлежите къ этимъ племенамъ, сказала мистриссъ Бекки, кивая головой.
И между мпогими блистательными леди распространился таинствеицый говоръ, и многіе джентльмены перемигнулись, когда замѣтили, какое вниманіе этотъ великій нобльменъ обращаетъ на нашу героиню.
О подробностяхъ свиданія между Ребеккой Кроли, урожденной Шарпъ, и милордомъ Бумбумбумомъ, мы не намѣрены распространяться. Да и гдѣ намъ? Перо наше слабо и неопытно, сердце робко, глаза темны, воображеніе тупо. Въ этомъ, какъ и въ другихъ безчисленныхъ случаяхъ, всего лучше безмолвствовать и таить свое удивленіе во глубинѣ души.
Позволительно, однакожь, замѣтить, что послѣ этого визита мистриссъ Бекки полюбила милорда Бумбумбума всѣмъ своимъ сердцемъ и всею душою. Его имя постоянно вертѣлось у ней на языкѣ, и она провозгласила, что милордъ Бумбумбумъ прелестнѣйшій, очаровательнѣйшій изъ всѣхъ мужчинъ. Она отправилась къ знаменитому художнику, мистеру Кольнеги, и заказала ему превосходнѣйшій его портретъ, какой только могъ быть произведенъ совершеннѣйшимъ искусствомъ. Миньятюрное изображеніе Бумбумбума появилось также на брошкѣ, которую всегда носила мистриссъ Бекки. Во всѣхъ обществахъ и всѣмъ своимъ знакомымъ она безъ устали разсказывала, какъ учтивъ, внимателенъ, вѣжливъ и какъ прекрасенъ милордъ Бумбумбумъ. Кто знаетъ? быть-можетъ мерещилась у ней впереди какая-нибудь блистательная роль…
Но всего умилительнѣе и трогательнѣе было слышать, какъ послѣ этого представленія, мистриссъ Бекки разговаривала и разсуждала о добродѣтеляхъ женскаго пола. Было у ней немного знакомыхъ дамъ на «Базарѣ житейской Суеты, да и тѣ, если сказать правду, пользовались не слишкомъ завидной репутаціей между своими строгими судьями. Но получивъ, по установленной формѣ, дипломъ въ своемъ незазорномъ поведеніи и честности; Ребекка уже не хотѣла больше продолжать знакомства съ женщинами сомнительной репутаціи и, на этомъ основаніи, когда леди Креккенбери, привѣтствовала ее въ театрѣ дружескимъ поклономъ изъ своей ложи, мистриссъ Роподъ отвернулась отъ нея съ презрѣніемъ, которымъ, въ другой разъ, наградила также и мистриссъ Вашингтонъ Уайтъ, встрѣтившуюся съ нею въ Гайд-Паркѣ на гуляньѣ.
— Надобно знать себя, мой другъ, и понимать свое значеніе въ свѣтѣ, говорила Ребекка своему мужу. Порядочная женщина не должна вступать ни въ какія предосудительныя связи. Жалѣю отъ всего сердца леди Креккенбери; и очень можетъ статься, что мистриссъ Вашингтонъ Уайтъ — предобрая женщина. Ты можешь къ нимъ ѣздить на обѣды въ качествѣ любителя виста, но я не могу и не должна. Потрудись сказать каммердинеру, что меня никогда нѣтъ дома для всѣхъ этихъ леди.
Частнѣйшія подробности костюма мистриссъ Бекки, отъ строусовыхъ перьевъ и великолѣпныхъ брильянтовъ до атласныхъ башмаковъ, были весьма отчетливо изложены въ современныхъ газетахъ. Мистриссъ Креккенбери прочла этотъ параграфъ съ душевнымъ огорченіемъ и разсказывала повсюду, какъ подняла носъ эта странная выскочка, гордая и запосчлвая. Мистриссъ Бьютъ Кроли и горемычныя ея дочери нарочно выписали изъ города интересный листокъ газеты «Morning Post», и дали полный разгулъ своему честному негодованію.
— Что дѣлать, моя милая? говорила мистриссъ Бьютъ своей старшей дочери, дѣвушкѣ низкорослой, чрезвычайно смуглой и курносой. Если бы у тебя были рыжеватые волосы, зеленые глаза, и если бы, притомъ, была ты дочерью французской плясуньи по канату, я не сомнѣваюсь, что у тебя, мой другъ, было бы вдоволь этихъ брильянтовъ, и кузина твоя, леди Дженни, вѣроятно, представила бы тебя въ палаццо милорда Бумбумбума. Но ты вѣдь только честная дворянка, бѣдное дитя мое. Въ жилахъ твоихъ течетъ только благороднѣйшая кровь, и добрая нравственность — все твое приданое. Я сама, супруга брата младшаго баронета, никогда, во всю жизнь, не дуыала добиваться чести быть представленной въ палаццо Бумбумбума. Да и этой выскочкѣ не было бы тамъ мѣста, если бы не перемѣнились времена.
Этимъ и другими способами достойная пасторша утѣшала себя на Королевиной усадьбѣ. Дочери ея вздыхали, молчали и просидѣли нѣсколько ночей сряду за «Генеалогіей британскихъ пэровъ».
* * *Черезъ нѣсколько дней послѣ знаменитаго представленія, добродѣтельная мистриссъ Бекки удостоилась другой великой чести. Карета миледи Стейнъ подъѣхала къ джентльменскому домику на Курцонской улицѣ, и долговязый лакей, ударивъ страшнѣйшимъ образомъ два раза въ металлическую скобу у подъѣзда, вручилъ швейцару мистера Кроли двѣ визитныя карточки, на которыхъ изображены были фамиліи маркизы Стейнъ и графини Гигантъ. Будь эти клочки лощеной бумаги превосходнѣйшими картинами первыхъ художниковъ въ мірѣ, будь даже они обернуты сотнями аршинъ кружевныхъ матерій, по тысячѣ гиней за штуку, и тогда бы мистриссъ Бекки не обнаружила большей радости и живѣйшаго наслажденія, какое она почувствовала въ настоящую минуту. Вы можете быть увѣрены, что эти клочки тотчасъ же заняли самое видное мѣсто въ китайской вазѣ у камина въ гостиной, гдѣ обыкновенно мистриссъ Бекки хранила визитныя карточки посѣщавшихъ ее особъ. Великій Боже! Давно ли эта женщина чуть не сошла съ ума отъ радости, когда удостоили ее своимъ визитомъ бѣдная мистриссъ Вашингтонъ Уайтъ и добродушная леди Креккенбери. А теперь?.. О, Создатель! карточки ихъ опустились на самое дно китайской вазы и обречены, безъ всякой жалости, на вѣчное забвеніе. Стейнъ! Барикрисъ! Джанна Гельвельлейнъ! Церліонъ Камлотъ! Какія имена, какіе звуки! Тутъ нечего и сомнѣваться, что мистриссъ Бекки и миссъ Бриггсъ прослѣдили всю генеалогію этихъ фамилій отъ корня до послѣдней вѣтви.
