Лазарь Кармен - Дети набережной
– Поняла.
– Так становись!.. Господи, благослови! – И он, мелко крестясь, направился к куче громадных тюков, сложенных под стеной агентства.
Лиза пошла на указанное Сенькою место. Наивная девочка не понимала, что с этого момента она становилась соучастницей его в краже.
Она стояла на цинке больше десяти минут. Сеня в это время спешно засовывал за сорочку хлопок, выхватываемый им привычной рукой из надрезанного перочинным ножиком тюка.
В воротах вдруг показался сторож с толстой суконной палкой.
– Зеке! Зеке! – взвизгнула Лиза и метнулась в сторону.
Сенька отклеился от тюка и метнулся также. Грудь его и правый бок сильно выгорбились от настрелянного хлопка.
Сторож заметил его и крикнул:
– Держи!
Но он опоздал. Сенька нырнул под пустые вагоны и сгинул.
Сенька и Лиза встретились возле эстакады.
– Молодец! – похвалил он ее искренне. – Фартовая ты девчонка. А теперь вот что!.. Только раньше я покажу тебе что-то…
Он повел ее к какой-то развалине, остаткам сторожки, одиноко стоявшей посреди набережной. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что никто не подсматривает, он отшвырнул ногой грязную рогожу и открыл довольно глубокую яму.
– Это моя ховира, – сказал он. – Склад, пакгауз.
На дне ямы лежали кучки рельсовых гаек и еще какой-то предмет.
Сенька стал извлекать из-за пазухи белый как пух хлопок и бросать в ховиру.
Разгрузившись, он снова старательно заделал яму рогожей и сказал:
– Гайда под арап!
Он повел теперь Лизу на Приморскую улицу, по правой стороне которой развернулись угольные склады. По мостовой медленно тянулись караваны телег с углем, и меж ними и вокруг юлили стаями блотики.
Пользуясь каждым удобным моментом, они вскакивали на задки телег, срывали куски арапа, или угля, и передавали своим барохам – девочкам, которые стояли поодаль, и те быстро спроваживали уголь по ховирам своих сожителей.
– Видишь? – спросил Лизу Сенька, указывая на работу блотиков и барох.
– Вижу!
– Учись. Учение – свет, неучение – тьма!
Сбоку неожиданно вырос Скелет, тоже блот. Руки и лицо его были выпачканы угольной пылью. Он окинул Лизу быстрым взглядом и спросил:
– Бароха твоя?!
– Бароха! – с гордостью ответил Сенька.
– Гм!.. Ничего! Жить можно!.. Ну, помогай бог, товарищ! А нынче клюет! Я три пуда настрелял!
И Скелет исчез.
Сенька кивнул головой Лизе, надвинул студенческую фуражку на нос, сунул руки в карманы и пристроился к одной телеге.
Лиза, следившая за ним издали, увидела, как вдруг он выпрямился, прыгнул кошкой на задок телеги и сгреб кусок угля фунтов в двенадцать – пятнадцать.
– Неси! – сказал он, передавая ей уголь.
Она взяла и пошла к ховире.
Лиза три раза дорогой присаживалась, так как ноша была ей не под силу, и возвратилась спустя десять минут.
Сенька давно поджидал ее. У ног его лежали три куска угля.
– Годдем! Чего тащишься, как плашкоут?! – проворчал он, посмотрев на нее злыми глазами. – Тут работа кипит, а она себе гуляить!
Он утер подолом куртки вспотевшие и выпачканные углем нос и шею и скомандовал:
– Живее поворачивайся!
Лиза с испугом посмотрела на своего повелителя и живо исполнила его приказание. Она начинала побаиваться его.
– Ну, – сказал он полчаса спустя, – на сегодня довольно! Надо только загнать (спустить) товар, и пойдем чай пить!
Сенька набил мешок углем, хлопком и гайками и вместе с Лизой поволок его по земле по направлению к Таможенной площади.
– Стоп! – крикнул он, когда они поравнялись с грязной бакалейной лавчонкой.
Сенька сунул голову в раскрытые двери и позвал:
– Шмилик!
На зов его вышел длинный и надломанный на середине, как шест, еврей в жилете поверх ситцевой рубахи с отложным воротником, в рыжеватой бородке и круглой замусоленной шапочке.
– А! Горох! – расплылся в веселую улыбку Шмилик.
– Здравствуйте, Шмилик, – проговорил скороговоркой и деловито Сенька. – Я принес вам товару.
– Товару?! Опять товар?! И куда я дену все?! У мене – агентство?! – спросил он, пожимая плечами.
Сеня нахмурил брови.
– Что у тебя? – спросил потом Шмилик так, точно вопрос этот совсем не занимал его. Он даже зевнул.
– Арап и пух (уголь и хлопок).
– Я так и знал. Может быть, хочешь, я продам тебе два телеги с арапом? Ша, качкие! – крикнул он на жену, которая бранилась с его матерью, подслеповатой старухой. – Если бы ты принес рису, – обратился он снова к Сеньке, – или кофе, вот это я понимаю, мы бы сделали дело.
Сенька закусил от злости нижнюю губу и проговорил:
– Оставьте ваши французские фокусы, Шмилик! Слава богу, не первый год знакомы! Давайте деньги, а то отнесу Фильке и задаром отдам!
– Какой ты, Горох, ей-богу! Такой маленький и такой гарачий. Ну, сколько тебе дать за все?!
Они сторговались на полтиннике. Получив деньги, Сенька повеселел и сказал Лизе:
– Теперь в «Испанию»!
«Испания» была излюбленным трактиром блотиков. Придя туда, Сенька выбрал столик возле машины и крикнул на весь зал:
– Каштан!
– Сейчас! – послышался у буфета звонкий голос, и к столу подлетел мальчишка-половой, лет двенадцати, с грязной салфеткой под мышкой.
– Полторы порции чаю и семитатних бубликов! – распорядился Сенька.
– Слушаю-с! Каштан испарился.
Лиза с любопытством оглядывала трактир. Глаза ее останавливались то на толстом буфетчике, ловко рассыпающем чай по чайникам, то на публике, на белых занавесках, на клетке с кенарем, люстре, статуе Венеры с отбитым носом и левой пяткой…
Чай и бублики стояли на столе. Над пузатым, ярко раскрашенным фарфоровым чайником клубился ароматный пар.
Лиза с жадностью протянула руку к семитатнему бублику и спросила:
– Можно?
Он утвердительно мотнул головой.
Пока она грызла бублик, жадно подбирая осыпающуюся семитать липким пальцем, Сенька налил ей и себе два стакана чаю. Отпив полстакана, он вдруг сорвался со стула и подошел к чахлому человеку с японским лицом, в белой рубахе, сидевшему за деревянной балюстрадой, у машины. Сенька сказал что-то ему, сунул в руку мелочь и возвратился к Лизе.
– Что ты говорил с ним? – спросила она.
– Сейчас узнаешь, – ответил он многозначительно.
Не прошло и пяти минут, как машина заиграла. Весь трактир наполнился звуками жалобного мотива.
Лиза встрепенулась, и глаза у нее загорелись от удовольствия.
– Знаешь, что это играют? «Устю»! – И он стал подпевать, покачивая в такт головой:
Вечер вечереет,
Пробочницы идут!
А мою Устю в больницу везут!..
Сеня велел потом машинисту завести «Сухою корочкой питалась», «Марусю», «По диким степям Забайкалья», «Дрейфуса» и «Исса».
Машина играла без устали к полному удовольствию Лизы.
– Видишь, какое у нас веселое житье?! – сказал Сенька. – Со мною никогда не пропадешь. Я фартовый! Хочешь халвы?!
Она мотнула головой.
– Каштан! На две копейки халвы и еще один семитатний! А ты любишь меня? – спросил он ее неожиданно.
– Люблю.
– Побожись!
– Чтоб я не дождала до завтра!
– Поцелуй!
Она перегнулась через стол, крепко обхватила его шею руками и стала целовать.
– Будет, – сказал он. Она оставила его.
– Чего же это наших еще нет? – спросил самого себя с удивлением Сенька и посмотрел на дверь. – А вот они!..
В дверях один за другим стали появляться блотики со своими барохами – Петька Скелет с Манькой Беззубой, Пимка Апельсин с Нюней Коротконогой и Гришка Арбуз с Лелей Тронбоном.
Завидя Гороха, блотики направились к нему.
Послышались восклицания.
– А! Здорово! Носит тебя еще земля?!
– Менты легких не отбили еще?!
– Бароха моя! – отрекомендовал Лизу Сенька.
– Очень приютно! – комично расшаркался перед нею Арбуз.
Товарищи познакомились с Лизой. Арбуз распорядился придвинуть к столу Сеньки еще один, и все уселись тесной компанией.
– По шкалу, что ли? – спросил Скелет весело.
– Обязательно! – ответила за всех Беззубая.
– Каштан!..
Не успели приятели перекинуться несколькими фразами, как на столе уже стояла бутылка с водкой, рюмки и закуска – соленые огурцы и вобла. Скелет наполнил рюмки и провозгласил тост:
– За здоровье карантинных шмырников! Дай, боже, им черную болесть!
– Аминь! – поддержала компания хором.
Шкалы были опрокинуты.
– А ты чего не пьешь? – спросила Беззубая Лизу.
– Я никогда не пила.
– Так нельзя! Нечего ломоты строить!
– Пей! – приказал Сеня.
Лиза опростала рюмку и сильно поморщилась. Сенька подсунул ей под самый нос соленый огурец и кусок хлеба.
– Фу!.. Печет! – проговорила она, с трудом переводя дыхание.
– И какая ты бароха, коли не умеешь пить?! – воскликнула Беззубая. – Смотри!
Она наполнила чайный стакан водкой и легко опростала его в один прием.
Компания сидела за столом больше двух часов. И мужчины и женщины изрядно выпили. Не отстала от них поневоле и Лиза.
