Бертольд Брехт - Добрый человек из Сычуани
Полицейский (входит в помещение). Вы очень любезны, господин Шой Да. Да, здесь действительно прохладно.
Мужчина (тихо). Он нарочно ввел сюда полицейского, чтобы мальчик не увидел его снаружи.
Шой Да. Гости! Как я слышал, дальнее знакомство моей кузины. Они здесь проездом.
Взаимное приветствие.
Мы как раз собирались распрощаться.
Мужчина (хрипло). Ну, мы пошли.
Шой Да. Я передам кузине, что вы благодарите ее за ночлег, но не имели времени ее дождаться.
С улицы доносятся шум и крики: «Держи вора!»
Полицейский. Что такое?
В дверях стоит мальчик. Из-за пазухи падают лепешки и пирожки. Женщина делает ему отчаянные знаки, чтобы он уходил. Он поворачивается и хочет уйти.
Эй, ты, стой! (Хватает его.) Откуда у тебя пирожки?
Мальчик. Вон оттуда.
Полицейский. Ага — кража?
Женщина. Мы ничего не знали. Мальчишка сделал это на свой риск и страх. Негодяй!
Полицейский. Господин Шой Да, не объясните ли вы, что здесь произошло?
Шой Да молчит.
Ага! Все пойдете со мной в участок.
Шой Да. Я вне себя, что у меня случилось нечто подобное.
Женщина. Он видел, как мальчик ушел.
Шой Да. Могу заверить вас, господин полицейский, что вряд ли я пригласил бы вас, если бы хотел скрыть преступление.
Полицейский. Само собой очевидно. Но вы понимаете, конечно, господин Шой Да, что мой долг — задержать этих людей.
Шой Да кланяется.
Вперед, марш! (Выгоняет их за дверь.)
Старик (на пороге, миролюбиво). До свиданья.
Все, кроме Шой Да, уходят. Он продолжает приводить помещение в порядок.
Входит домовладелица.
Домовладелица. Так вы, стало быть, и есть двоюродный брат! Как это понять — в моем доме арестовывают людей? Ваша кузина посмела устраивать здесь постоялый двор? Вот что получается, когда снисходишь к людям, которые еще вчера ютились в каморках и выпрашивали у булочника лепешки. Вы видите, я все знаю.
Шой Да. Вижу. Вам наговорили о моей кузине много плохого. Ее обвинили в том, что она голодала! В самом деле она жила в нищете. У нее самое дурное имя — она бедна.
Домовладелица. Она была самой обыкновенной…
Шой Да. Нищенкой. Произнесем это жестокое слово!
Домовладелица. Ах, пожалуйста, только без сентиментальностей! Я говорю о ее поведении, а не о доходах. Не сомневаюсь, что некоторые доходы все же были — иначе не было бы и лавки. Кое-какие пожилые мужчины позаботились. Откуда же взялась лавка? Сударь, это почтенный дом! Люди, которые платят здесь за квартиры, не желают жить под одной крышей с такой особой, да! (Пауза.) Я не изверг, но обязана принять это во внимание.
Шой Да (холодно). Госпожа Ми Дзю, я занят. Скажите мне прямо, во сколько обойдется нам жизнь в этом почтенном доме?
Домовладелица. Признаюсь, человек вы хладнокровный.
Шой Да (достает из-под прилавка договор на наем помещения). Плата очень высока. Я понимаю договор так, что плату нужно вносить ежемесячно.
Домовладелица (быстро). Но не людям, подобным вашей кузине.
Шой Да. Как вас понять?
Домовладелица. А так, что людям, подобным вашей кузине, полагается вносить сумму в двести серебряных долларов за полгода вперед.
Шой Да. Двести серебряных долларов! Но это же разбой! Где мне достать их? На большой оборот я не могу здесь рассчитывать. Единственная надежда, что работницы, которые шьют на цементном заводе мешки, много курят — работа, как мне говорили, изнурительная. Но они мало зарабатывают.
Домовладелица. Об этом вы должны были раньше подумать.
Шой Да. Госпожа Ми Дзю, нельзя так жестоко. Верно — моя кузина допустила непростительную ошибку, приютив бездомных. Но она исправится, я позабочусь о том, чтоб она исправилась. С другой стороны, посудите сами, разве могли бы вы найти лучшего жильца, чем человек, который знает дно жизни, потому что сам оттуда? Он будет работать как проклятый, только бы вовремя уплатить вам, он все сделает, всем пожертвует, все продаст, ни перед чем не остановится и при этом будет вести себя тихо, как мышка, как мошка, во всем вам подчинится, лишь бы снова не вернуться туда. Да такой жилец дороже золота.
Домовладелица. Двести серебряных долларов вперед, или она пойдет на улицу, откуда пришла.
Входит полицейский.
Полицейский. Надеюсь, я вам не помешаю, господин Шой Да.
Домовладелица. Полиция действительно проявляет к этой лавке совершенно исключительное внимание.
Полицейский. Госпожа Ми Дзю, надеюсь, у вас не создалось ложного впечатления. Господин Шой Да оказал нам услугу, и я специально пришел, чтобы поблагодарить его от имени полиции.
Домовладелица. Ну, меня это не касается. Буду надеяться, господин Шой Да, что вашей кузине понравится мое предложение. Я привыкла жить в согласии со своими жильцами. До свидания, господа. (Уходит.)
Шой Да. До свидания, госпожа Ми Дзю.
Полицейский. У вас недоразумения с госпожой Ми Дзю?
Шой Да. Она требует уплаты арендной платы вперед, поскольку моя кузина не кажется ей достаточно респектабельной.
Полицейский. Разве у вас нет денег?
Шой Да молчит.
Такой человек, как вы, господин Шой Да, должен же пользоваться кредитом?
Шой Да. Возможно. Но как получить кредит такому лицу, как Шен Де?
Полицейский. Разве вы не собираетесь оставаться здесь?
Шой Да. Нет. И не смогу вернуться обратно. Только проездом мне удалось протянуть ей руку помощи, лишь бы отвратить худшее. Скоро она опять будет предоставлена самой себе, и я боюсь даже думать, что ее ждет.
Полицейский. Господин Шой Да, мне очень жаль, что у вас затруднения с платой за наем. Должен признаться, что сначала мы косились на эту лавку, но сегодня ваш решительный поступок рекомендует вас с лучшей стороны. Мы, представители власти, с первого взгляда замечаем, на кого можем рассчитывать как на оплот порядка.
Шой Да (горько). Господин полицейский, чтобы спасти эту маленькую лавку, которую моя кузина считает даром богов, я готов дойти до пределов дозволенного законом. Но жестокость и хитрость помогают только против низших, ибо границы проведены разумно. Я нахожусь в положении человека, который едва покончил с крысами, как ему преградила путь река. (После маленькой паузы.) Вы курите?
Полицейский (засовывая в карман две сигары). Нам, представителям власти, было бы очень жаль потерять вас, но вы должны понять также и госпожу Ми Дзю. Шен Де — и здесь мы не должны обманываться — жила за счет того, что продавала себя мужчинам. Вы можете мне возразить: что ей оставалось делать? Чем, к примеру, платить за квартиру? Но при всем том, согласитесь, — это не респектабельно. Почему? Первое: любовь не принято продавать, иначе это будет продажная любовь. Второе: респектабельно быть не с тем, кто платит, а с тем, кого любят. Третье: не за горсть риса, а по любви. Прекрасно, скажете вы мне, но что стоит вся наша мудрость, если молоко уже пролито? Как ей быть? Она должна раздобыть плату за полгода. Господин Шой Да, признаюсь вам, — на этот вопрос я не нахожу ответа. (Напряженно думает.) Господин Шой Да. Есть! Найдите ей мужа!
Входит маленькая старушка.
Старушка. Пожалуйста, дешевую хорошую сигару для моего мужа. Завтра как раз сорок лет со дня нашей свадьбы, и у нас маленькое торжество.
Шой Да (вежливо). Сорок лет — и все еще торжество!
Старушка. Насколько это в наших средствах! У нас небольшая торговля коврами — напротив. Надеюсь, мы будем дружными соседями. Это очень важно, особенно когда времена тяжелые.
Шой Да (предлагает ей разные ящички). Боюсь, времена иными не бывают.
Полицейский. Господин Шой Да, нам нужен капитал. Так вот, я предлагаю замужество.
Шой Да (извиняющимся тоном, старушке). Я поддался соблазну и позволил себе обременить господина полицейского своими частными заботами.
Полицейский. Мы не можем уплатить за полгода. Прекрасно, мы возьмем себе в мужья небольшой капиталец.
Шой Да. Это не так легко будет сделать.
