Нагиб Махфуз - Вор и собаки
– Прикажете вызвать полицию? – произнес чей-то металлический голос.
Он обернулся и увидел позади себя трех слуг.
– Ступайте и ждите за дверью, – хрипло приказал Рауф.
Дверь открылась, потом закрылась, и Саид машинально отметил про себя, что верхняя часть ее украшена перламутровой инкрустацией. Какая-то пословица, а может, стих из Корана. И снова его встретил хмурый взгляд, опять он услышал хриплый голос:
– Неужели ты настолько глуп, что думал меня провести?
– Ну нет, со мной такие номера не проходят. Уж кто-кто, а я-то тебя насквозь вижу!
Саид молчал. Он еще не пришел в себя – уж слишком велика была неожиданность. Проиграл… Эта мысль приводила в отчаяние, но вместе с тем в душе крепла уверенность, что на этот раз, как и вчера, он, кажется, избежал ареста.
– Я ждал тебя и был начеку. Я даже знал, откуда ты придешь. Я был бы рад ошибиться, но, видно, ты создан для того, чтобы оправдывать самые скверные предположения.
Саид опустил глаза – под ногами навощенный до блеска пол – и снова молча поднял голову.
– Вижу, говорить с тобой бесполезно. Как был ты подонком, так и остался. И будешь им до конца дней своих. Самое разумное – это передать тебя полиции.
Лицо Саида скривила гримаса.
– Ну, отвечай,– жестко сказал Рауф,– зачем пожаловал?
Саид опять потупился.
– Решил объявить мне войну? Забыл все хорошее, что я для тебя сделал? Позавидовал?.. Что, неплохо я тебя разгадал, а?
Не поднимая глаз от пола, Саид сдавленным голосом произнес:
– Сам не знаю, что со мной происходит. Со вчерашнего дня голова как в тумане.
– Лжешь, да только напрасно. Меня обмануть тебе не удастся. Просто– напросто решил, что теперь Рауф – один из тех богачей, против кого сам боролся, а раз так, то и разговор с ним другой.
– Вовсе даже нет…
– Тогда зачем же ты тайком проник в мой дом? Ограбить! Только за этим!
Саид долго обдумывал ответ.
– Не знаю. Я сейчас сам не свой, и ты мне все равно не поверишь.
– Еще бы! Потому что знаешь, что лжешь, и сам себе не веришь. Возомнил о себе невесть что, обалдел от зависти и, как всегда, потерял голову!.. Нет, хочешь не хочешь, а видно, придется тебе сидеть снова…
Саид сдался.
– Прости меня, это все тюрьма виновата…
– Никакого тебе прощения не будет. Ведь я же все твои мысли читаю! Знаю все, о чем ты думаешь. Все! До единого слова! Нет, теперь-то я уж передам тебя полиции…
Саид умоляюще поднял руку.
– Не надо…
– Ах, не надо?! А разве ты этого не заслуживаешь?
– Заслуживаю, но только все равно не надо! Рауф сердито засопел.
– Еще раз попадешься мне – раздавлю, как букашку! Саид облегченно вздохнул, рванулся к двери.
– Верни деньги! – раздалось сзади.
На мгновение он оторопел, потом вынул из кармана две смятые бумажки, и тот, другой, взял их у него, процедив:
– Вон отсюда!
…И снова он шел по берегу Нила. Уцелел? Как будто бы так. Но радость от сознания, что и на этот раз сошло, омрачалась мыслью о поражении. Вдыхая сырой предрассветный воздух, он с удивлением подумал, что, кроме двери с инкрустациями и навощенного пола, так и не успел ничего разглядеть в комнате, где попался. Э, да ладно!.. И он отдался на милость росистой прохлады, забыв на время даже о двух бумажках, с которыми пришлось расстаться.
Высоко над головой в утреннем небе догорали последние звезды…
V
Завсегдатаи кофейни – их было немного – повскакали со своих мест, не веря глазам.
– Смотри, кто пожаловал!
– Подумать только! Вот радость-то!
Обступили, бросились обнимать, целовать. Хозяин кофейни, Тарзан, подскочил первым. Саид с благодарностью пожал каждому руку.
– Спасибо, муаллим Тарзан, спасибо, братцы…
– Давно вышел?
– Позавчера.
– Мы так и думали: к празднику выпустят.
– Слава тебе, Господи.
– Ну а остальные?
– Помаленьку, все в свое время…
Муаллим Тарзан наконец увел его к себе, усадил на диван, попросил остальных выйти, и в кофейне водворился прежний покой. Все тут осталось без перемен. Казалось, он был здесь только вчера. Та же круглая комната, тот же медный столб, деревянные стулья с плетеными соломенными спинками. Те же немногие посетители, сидящие по углам.
Так же попивают чай и заключают сделки. За широким окном и распахнутой дверью по обе стороны дома – простор, бескрайний, бесконечный. Безбрежное море мрака – ни лучика света. И тишина, которую только изредка нарушает доносящийся издалека хохот. Легкий ветерок пролетел от окна к двери и принес с собой сухой и чистый воздух пустыни. Саид взял из рук мальчика– слуги стакан чаю, не дожидаясь, пока он остынет, отхлебнул и наклонился к Тарзану.
– Ну, как идут дела?
Тарзан недовольно скривил губы.
– Не на кого стало положиться.
– А что?
– Дармоеды! Можно подумать, они на государственной службе…
Саид фыркнул.
– Во всяком случае, дармоеды лучше, чем предатели.
– Из-за одного вот такого предателя я и сел…
– Ну? Саид прищурился.
– Будто не знаешь? Муаллим Тарзан отрицательно помогал головой. Саид наклонился к его уху.
– Мне нужен хороший револьвер!
– Пожалуйста! – с готовностью откликнулся Тарзан. Саид благодарно хлопнул его по плечу и смущенно добавил:
– Только вот нечем мне… Но Тарзан не дал ему договорить.
– Не хватает еще, чтоб ты извинялся! Саид вздохнул с облегчением и принялся за свой чай. Потом встал и подошел к окну невысокий, худой, упругий. Ветер раздувал полы его пиджака, как парус. Он глядел в темную пустоту. Песчинки звезд рассыпаны по небу. На пригорке за дверью кофейни тоже зажглись звездочки: любители темноты и свежего воздуха закурили. Где– то вдали, на западе, у самого горизонта, мерцают огни Аббасии. Только глядя на них, понимаешь, как далеко забралась в пустыню эта маленькая кофейня островок в безбрежном океане, самолет в бескрайнем небе. Он высунулся из окна, и до него долетели голоса сидевших на пригорке. Торопливо пробежал мальчик-слуга, неся наргиле, раскаленные угли с треском разбрасывали искры. Оживилась беседа, громче зазвучал смех, и чей-то молодой разомлевший голос произнес:
– Нет, вы покажите мне такое место на земле, где было бы спокойно!
А другой задорно возразил:
– Да хоть бы вот здесь. Разве нам сейчас не спокойно?
– Вот именно – сейчас! В том-то все и дело.
– А чем плохо, когда тревожно? По крайней мере хоть забываешь о том, что будет завтра.
– Значит, покой и мир тебе не по душе?
– Когда знаешь, что тебя ждет виселица, бежишь от такого покоя без оглядки!
– Это к делу не относится! Тут уж пусть тебе палач поможет разобраться!
– Ну да! Здесь-то вы горазды болтать, в темноте да в пустыне. А каково запоете в городе?
– Да вся беда в том, что враг наш – он же нам и приятель.
– А я скажу тебе, все несчастье в том, что наш приятель – нам враг.
– Попросту говоря, мы сами трусы.
– Может, и так. Да только разве в наше время остались смелые люди?
– Ничего подобного, смелость – во все времена смелость.
– А смерть – во все времена смерть.
– Так же как ночь и пустыня!
Ну и разговор! Ничего не понял. И все-таки эти слова задели какую-то струну в душе. Неясную и загадочную, как тайны этой ночи. И ты тоже когда– то был молод и пылок. И вино энергии пьянило сердце. И ты взял револьвер как борец – не как убийца. Вон там, за этим пригорком, на котором стоит кофейня, молодые парни в поношенной одежде, но с чистыми сердцами учились стрелять. А тот, кто живет теперь в вилле под номером восемнадцать, был у них главным. Стрелял сам, и учил их, и изрекал истины: «Револьвер важнее хлебной лепешки, Саид Махран! И важнее молитвенных песнопений, на которые ты ходишь с отцом!» А однажды вечером он спросил: «Ты знаешь, Саид, что нужно человеку в этой стране?» И, не дожидаясь ответа, сказал: «Револьвер и книга. Револьвер, чтобы рассчитаться с прошлым, и книга, чтобы обеспечить себе будущее. А потому учись стрелять и читай!» А его лицо, ты помнишь его лицо, когда он хохотал в студенческом общежитии? «Неужели украл? Не побоялся? Ну молодец! Ничего, узурпаторам только на пользу, когда немного облегчат их грехи.
Ты имел на это полное право, Саид, можешь не сомневаться!» И пустырь этот знает, на что ты способен. Твои пули без промаха били в цель. Про тебя говорили, что ты – сама смерть.
Он подставил лицо свежему ветру и зажмурился. Чья-то рука легла ему на плечо. Он обернулся: муаллим Тарзан протягивал ему револьвер.
– Стреляй своих врагов, и да поможет тебе Аллах… Он взял оружие, осмотрел его, попробовал курок.
– Сколько я тебе должен, муаллим Тарзан?
– Дарю!
– Да нет! Я надеюсь разбогатеть с твоей помощью!
– Сколько же раз для этого надо выстрелить?
Они снова сели на диван. Из-за двери донесся звонкий женский смех.
Тарзан ухмыльнулся.
– Это Hyp, помнишь ее? Саид поглядел в темноту.
