KnigaRead.com/

М. Пришвин - Дневники 1914-1917

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн М. Пришвин, "Дневники 1914-1917" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Воздав должную похвалу Калужской карточной системе, мы принялись пить чай, но как ни ухитрялись, 0,8 фунта на всю семью хватило всего на неделю, и мы снова остались без сахару.

Когда кончился сахар, она же, калужская племянница, научила. Утренний кофе мы заменили горячим молоком с булкой, вечерний чай пили, как говорила племянница, «по-аристократически» без сахара: она уверяла нас, что в высшем обществе пьют чай всегда без сахара, используя аромат его… вполне… как китайцы. В это время я получаю из сельскохозяйственного общества, где я давно состою членом, бумагу, и в ней обыкновенными буквами написано, что написано! что будто бы на мое имя в обществе оставлено пять пудов сахару! В семье переполох, недоверчивая радость, торопливость, скорей, скорей ехать!

Огромный хвост встретил меня в городе, хвост сахарный тянулся от Мясных рядов через всю (Успенскую улицу) и до самого Рыбьего базара — не меньше версты. Бледные лица заморенной городской бедноты под непрерывным окладным дождем казались еще бледнее, но стояли настойчиво… очевидно, без всякой надежды получить. Выдавали в чайном магазине по два фунта песку. Ни дворянин, ни крестьянин не поймут. Нужно знать жизнь всей этой мещанской бедноты города, чтобы понять этот хвост, эту настойчивость, эту потерю времени. В деревне крестьяне не так потребляют чай. Чаевой народ… Какая-то сила…

Как я мог думать, проезжая сахарным хвостом, что я, через несколько минут буду этим же хвостом везти нагруженную тележку с сахаром — я стал в этом сомневаться. В общем, когда я вошел, барыни стали шушукаться, и мне казалось, что у них какой-то тайный заговор. Может быть, они шушукались о своих домашних делах, но я думал, что о сахаре. В обществе не было приказчика, и я должен был сам вынести все пять пудов сахару. Когда я укладывал, мне казалось, что из всех домов смотрят на меня. И когда, укрыв сахар хорошо брезентом, тронулся в путь вдоль сахарного хвоста, мне казалось, я вор, я украл и вот, вот крикнет кто-нибудь «караул». И дома не было успокоения: дома украдкой от прислуги — разнесется молва.

В обществе мне сказали, что это не все, на днях придет еще вагон, и я получу еще пять пудов, снова я казался… Только уж когда я уехал домой: удачная охота.

Но как-то совестно… Меня уверяют, что эти мои преимущества, потому что я — член общества и принадлежу к организованный России, что если бы все сделались членами разных обществ и все получили бы. Все это, конечно, неправда. В военное время мы все — равноправные члены общества и все должны получать одинаково. Необходимо ради выгоды во времени ввести карточную систему повсеместно по всей России.

30 Марта. Боялись, что не будет утренника, и вдруг зима с метелью, ветрами морозами. На третий день северный ветер повернул на восток, на четвертый подул западный, стало мягчить, но земля еще не оттаяла, и мы успели посеять клевер. Утром поле было еще покрыто снегом, клевер падал и утыкался в снег, как дробинки. В полдень весь снег исчез и все поле было покрыто ровно клеверными крупинками.

Ход весны: в Феврале долго без оттепелей стояли ясные морозные дни, не было оттепелей всю зиму, снег лежал без осадков, не было и очень сильных морозов, кроме недель двух перед самым Рождеством. В Феврале все такие морозные дни чередовались с сильными метелями, которые совершенно завалили снегом нашу усадьбу. Как будто не в силах справиться с зимой штурмом метелей во второй половине началась правильная осада зимы: в полдень рушились намерзшие за вечер и уже блестящие февральские сосульки. 12 или 13-го марта, на другой день после нашего переезда, эта осада, казалось, была законченной и начался, казалось, небывало дружный штурм весны: молния сверкала без грома, прилетели все птицы, сбежали верхи, показалась острая как игла трава из-под снега, и выросла крапива под окном. Благовещение — теплый день, в тени доходило до 12-ти, санный путь прекратился совершенно, стали думать о посеве овса. Как вдруг вечером 25-го задул северный ветер, ночью при морозе пошел снег, и утром лежал снег при морозе в 6° и сильном холодном ветре — санный путь восстановился, Благовещение переездили. 28-го ветер переменился на восточный, 29-го на западный, 30-го на юго-восток, в ночь под 31-е буря и дождь… природа: путешествие на месте.

23 Апреля.

— Вильгельм — умнейшая голова! Из-за чего, говорит, мы воюем — из-за вашей земли? Плевать на вашу землю. Мы воюем, чтобы на земле был один царь.

— Чей же царь?

— Все едино чей, только бы один.

— Умнейшая голова!

— Сказывают, правда ли, что он из купцов?

24 Апреля.

— Вильгельм хочет, вы знаете, чего он хочет? вы думаете, он так воюет, подико-ся так! нет он не так, Вильгельм хочет по всей земле одного царя поставить, чтобы один царь был на земле и никаких!

— А ежели его не пожелают?

— Ну, что же: он-то необязательно, чтобы себя или немца какого, а кому придется, а может, очередь будет, только чтобы один царь был на земле и никаких!

— Умнейшая голова!

— Да, еще какая умнейшая-то!

— А правда ли, сказывают, он из купцов вышел?

— Как из купцов?

— Да так: не как прочие из принцев там или из дворян, а из купеческого сословия продрался и вышел в цари?

— Умнейшая голова!

— Одно слово немец — немец.

— А что, правда это, немец обезьянку к пулемету приладил?

Так мирно беседуют плотники во время завтрака, и вдруг пронзительный радостный крик:

— Мир заключен, мир заключен!

Я знаю, в чем дело: вчера дети поссорились между собой за лозиновые свистки, весь день ходили надутые, а я склонял их к миру, и они обещали мне мир на следующий день. Они кричат: «Мир заключен!» и эти неграмотные плотники, большие бородатые дети на одну минуту верят, что настоящий мир заключен. Радость тронула нежданно: вот отсрочили набор до 15 мая, много ли их тут, пять, шесть человек, и вот одному из них это большая радость. А тут: мир заключен!

Потом посмеялись, но на несколько секунд можно было видеть по этим людям, что значит мир!

В имении, где я живу, дубовый лесок продается, и хозяйка время от времени как женихов принимает купцов.

— Кому живется на Руси, какому сословию? Все сословия отличаются. Богач богатеет.

26 Апреля. Спор в гостиной: побогател мужик или по-беднел. Основная ошибка состоит в следующем: человек, желающий сделать вывод, берет людей с христианскими именами Иван, Петр, Михаил, складывает их и получается столько-то мужиков и потом мужика среднего, о котором говорят, уже не упоминая его христианского имени. Если я прихожу в незнакомую деревню, ищу себе приюта в крестьянской семье, то сколько я делаю усилий, чтобы сойтись с людьми, зарекомендовать себя, познакомиться. Но приезжий чиновник имеет дело с отвлеченным средним мужиком. Общество живет одной жизнью, государство другой. И власть государства над обществом происходит именно через эти средние числа — кто-то в среднем числе убавляется, приносится в жертву. И оттого человек, названный при крещении Иоанном, никогда не узнает в себе создателя Российской империи и создатель империи никогда не увидит в себе Иоанна.

27 Апреля. Май начался в апреле: цвела черемуха, сеяли просо, сажали картошку, все в апреле и считали это время за май.

Не то что, как говорят, «коллектив», которому немцы все приносят в жертву, нам страшно это общечеловеческое, и даже не то, что немцы превыше всего ставят свой немецкий коллектив — тоже это обыкновенное, но чужд, ненавистен и страшен для нас их путь, их насильственно-разумный переход от «моего» к «нашему» — нам не нравится тон их «сознательности».

Настоящая сознательность — лично мною найденный переход от личного к общему, от моего хутора ко всем хуторам.

Характерная черта простого народа в России теперь — претензия, малограмотный человек оказывает претензию.

Вот если у кого есть возможность и верный глаз, хорошо бы понаблюдать иностранцев-пленных не в казармах, а в нашем быту. Это поистине новое, небывалое: сотни тысяч этих людей не как варяги, признанные властвовать, а в рабском виде совершают свой крестный путь на Руси.

Чужой, свободный от наших обид и наших привязанностей глаз, но с тем же нашим полным опытом, смотрит теперь на всю Русь от Польши до Владивостока — что они увидят, что они скажут?

Не берусь обсуждать эту тему, но у меня, как и у всякого теперь, есть свои личные впечатления. Помню, этой зимой едем мы с двумя землевладельцами, один из них оседлый, живет у себя в имении, другой имеет в городе магазин, а в имение только наезжает. На козлах сидит австриец Автонас, которого здесь называют Афанасием. Я задал несколько вопросов этому Афанасию о его положении, стараясь хоть как-нибудь соприкоснуться с душой этого непонятного человека. Пока я расспрашивал, между хозяевами завязался отчаянный спор о труде военнопленных, оседлый помещик доказывал, что русские рабочие никуда не годятся в сравнении с иностранными, что только благодаря им он убрал свой урожай. Кочевой помещик, напротив, ругательски ругался. Спор был отчаянный, ничего нельзя было разобрать, но после я собрал сведения о хозяйстве того и другого помещика. Оседлый помещик лично сам выбрал себе пленных и сам распоряжался их работами. Все отлично работали, только два почему-то все отставали. Стали их расспрашивать, чем они занимались на родине: один оказался садовником, другой парикмахером. Садовнику дали сад и, уж это я лично от многих слышал этой осенью, во что превратился этот сад через год, какие там цветы, овощи, фрукты, все говорят: «нечто небывалое». С парикмахером долго не знали что делать, но потом само собой вышло, что ходить ему за лошадьми и, говорят, он это дело выполнял, очень исправно.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*